Она лишь выразила вслух то, что и так крутилось у него на уме. Танис даже не был уверен, кто произнес эти слова – Маквеста или он сам.

– Мы попали в водоворот!.. – крикнула капитан.

С легкостью морской птицы мчался по волнам «Перешон». Но крылья у этой птицы были подрезаны. И мчалась она в самое сердце гигантского водяного вихря, в кровавую тьму.

Страшная сила вращения выглаживала морскую воду, словно полированное стекло. Гулкий рев, не умолкавший столетиями, несся из черных глубин, а в небесах безостановочно вращались черные штормовые тучи, как если бы водоворот захватил всю природу и неумолимо мчал ее к гибели… Танис с такой силой вцепился в поручни, что руки заболели от напряжения. Он глядел в черный провал в центре водоворота, ощущая не ужас, не боязнь – лишь какое-то странное оцепенение. Страха смерти для него более не существовало. Он рад будет приветствовать ее – быструю и милосердную… Мореплаватели молча стояли на палубе обреченного корабля. Широко распахнутые глаза силились вместить разворачивавшееся перед ними. Они все еще были на довольно приличном расстоянии от середины: водоворот достигал многих миль в поперечнике. Быстро и плавно неслись его алые воды. Над головами по-прежнему завывал ветер, а в лица хлестали потоки дождя, но никто их более не замечал. Все видели только, что их неуклонно затягивало в середину, в бездонное жерло тьмы… Жуткое зрелище даже Берема вывело из обычной летаргии. Маквеста еще отдавала команды, и матросы пытались их выполнять, но все их усилия были тщетны. Стоило поднять парус, как ветер разрывал его в клочья. Снасти лопались одна за другой, и люди с криком падали в воду. Напрасно силился Берем повернуть корабль или еще как-то ослабить мертвую хватку водоворота. Могучий Кораф вместе с ним налегал на штурвал… Это было все равно, что пытаться остановить вращение Кринна.

И Берем прекратил борьбу. Его плечи поникли. Он стоял и смотрел в кружащуюся глубину и более не обращал внимания ни на Корафа, ни на Маквесту. Танис заметил, насколько спокоен был его взгляд. Ну в точности как тогда, в Пакс Таркасе, когда он позволил Эбену схватить себя за руку и увлечь под арку ворот, откуда должна была вот-вот хлынуть смертоносная каменная лавина. Зеленое мерцание камня в его груди мешалось с багровыми отблесками кровавой воды… Чья-то рука, с силой тряхнувшая Таниса за плечо, вывела его из оцепенения.

– Танис!.. Где Рейстлин?

Оглянувшись, Танис в первый миг не узнал стоявшего перед ним Карамона… Потом пожал плечами.

– Какая разница? – с горечью спросил он. – Пусть умирает там, где ему больше нравится…

– Да послушай же, Танис!.. – Карамон тряс его уже за оба плеча. -Танис! У него Око Дракона!.. Его магия!.. Может, он сумеет что-нибудь придумать… Выручить нас…

– Во имя Богов! – Танис словно очнулся. – А ведь ты прав, Карамон!

Полуэльф окинул палубу быстрым взглядом. Мага нигде не было видно. Танис почувствовал, как по спине побежали мурашки. Выручить всех?.. Не предпочел бы Рейстлин выручить себя одного… Танис смутно припомнил эльфийскую принцессу Эльхану, сказавшую ему однажды, что маги древности, создавшие «глаза драконов», наделили их сильнейшей волей к самосохранению…

– Вниз!.. – заорал Танис. И первым прыгнул к люку, слыша за собой торопливый топот Карамона.

– Что такое?.. – подал голос Речной Ветер, стоявший у фальшборта.

– Рейстлин!.. – уже через плечо крикнул Танис. – Око Дракона!.. Побудь здесь, наверху: мы с Карамоном, я думаю, справимся…

– Карамон! – взвизгнула Тика и припустила было следом за богатырем. Речной Ветер поймал ее и остановил.

А Карамон даже и не заметил. Он мчался за Танисом, двигаясь удивительно быстро для человека с его ростом и весом. Танис же, скатившись по трапу под палубу, сразу заметил, что дверь в каюту Маквесты не была заперта и раскачивалась на петлях в такт движению корабля. Полуэльф влетел внутрь… И замер на пороге, точно ударившись в глухую стену лицом. Рейстлин стоял посередине крохотного помещения. Он зажег светильничек, укрепленный на переборке, и в свете огонька свечи его лицо казалось металлической маской, а глаза полыхали золотым пламенем. Он держал в руках Око Дракона, добытое спутниками в Сильванести. Танис видел, что оно росло и достигало уже размеров детского мячика. Многоцветный туман клубился внутри. У Таниса закружилась голова. Он поспешно отвел взгляд. Карамон проскочил мимо Таниса и тоже встал перед магом. Лицо у великана было белое – ни дать ни взять как в том памятном сне, когда Танису довелось увидеть его мертвое тело.

Рейстлин закашлялся и прижал одну руку к груди. Танис шагнул было вперед, но волшебник тотчас вскинул глаза.

– Не подходи ко мне, Танис!.. – выдохнули окровавленные губы.

– Что ты делаешь?..

– Спасаюсь от неминуемой смерти, Полуэльф!.. – неприятно расхохотался маг. Всего дважды Танису доводилось слышать его смех. – А что еще я должен делать, по-твоему?

– Как же ты намерен спастись? – спросил Танис, чувствуя, как под взглядом золотых глаз по всему телу расползается ледяной холод. В зрачках колдуна отражались пляшущие огни Ока.

– С помощью моей магии, Полуэльф, с помощью магии. А также с помощью Ока. Все исключительно просто, хотя твой чахлый разум, всего вероятнее, бессилен это постичь. Видишь ли, я обрел способность высвобождать энергию плотского тела, в котором заключен ныне мой дух. Я намерен превратиться в чистую энергию… Во вспышку света, если тебе легче это представить. В этом качестве я промчусь небесными путями, подобно солнечному лучу, и вновь облекусь плотью в любом месте, где пожелаю!

Танис только покачал головой. Рейстлин был прав – его разум действительно отказывался воспринимать подобное. Тем не менее, в сердце шевельнулась надежда:

– Может ли Око сотворить это со всеми нами?

– Не исключено… – вновь закашлялся Рейстлин. – Однако я не уверен. И рисковать не собираюсь. Я знаю, что я могу спастись, и мне этого довольно. Остальные – не моя забота. Это ты заварил кровавую кашу, Полуэльф. Тебе и расхлебывать.

Ярость охватила Таниса, уничтожив страх:

– Ну хоть брата-то ты…

– Никого, – глаза Рейстлина сузились. – Прочь!

Отчаяние и гнев едва не помрачили сознание Таниса. Он должен был заставить Рейстлина прислушаться к доводам разума! Они должны были все вместе как-то использовать эту странную магию и спастись! Как ни слабо разбирался Танис в колдовстве, он знал: прямо сейчас произносить заклинание Рейстлин не станет. Попросту не отважится. Ему без остатка понадобится вся его сила, чтобы удержать Око в повиновении. Танис шагнул вперед… Неожиданный блеск серебра заставил его замереть. В руке мага возник небольшой кинжал, который он скрытно носил в особых ножнах повыше запястья. Танис остановился, глядя ему в глаза.

– Ладно, – сказал он, тяжело переводя дух. – Меня ты, вероятно, убьешь не задумываясь. Но брата своего ты вряд ли тронешь. Останови его, Карамон!

Карамон двинулся к близнецу, но Рейстлин лишь предупреждающе поднял серебристый Кинжал.

– Не надо, братец, – сказал он тихо. – Лучше не подходи.

Карамон заколебался…

– Вперед! – твердо велел Танис. – Я не верю, чтобы он ударил тебя!

– А ты расскажи ему, Карамон, – шепотом посоветовал Рейстлин. Теперь он смотрел прямо в глаза брату. Зрачки мага были расширены, золотые глаза опасно поблескивали. – Расскажи Танису, на что я способен. Ты ведь помнишь. И я помню. Мы вспоминаем об этом всякий раз, стоит нам только посмотреть друг на друга, а, братец?..

– О чем это он? – требовательно спросил Танис, в то же время пропуская мимо ушей половину того, что говорил маг. Если только Рейстлина удастся хоть ненадолго отвлечь… Он прыгнет… Карамон побелел еще больше.

– В Башне Высшего Волшебства… – пробормотал он, запинаясь. – Но ведь нам… Нам запретили рассказывать! Пар-Салиан…

– Какая теперь разница! – перебил Рейстлин своим замогильным голосом. – Что мне Пар-Салиан!.. Когда я обрету то, что мне было обещано, никакой Пар-Салиан не осмелится заступать мне дорогу. Впрочем, это тебя не касается. Слушай же… Рейстлин умолк, тяжело переводя дух. Потом заговорил снова; странные глаза его были устремлены на брата. Танис по-прежнему пропускал половину мимо ушей, сам же мало-помалу придвигался к магу все ближе, подбираясь для стремительного прыжка… Но тихий голос Рейстлина оказался сродни заклинанию: помимо воли он завораживал, заставлял слушать.