– ее саму постигнет та же судьба… С лицом белей полотна Лорана вновь обернулась к Китиаре, как если бы та оставалась единственной точкой опоры в обезумевшей вселенной. Танис видел, как девушка закусила губы, пытаясь крепиться. Нет, она не покажет своего страха этой женщине. Никто из них не должен догадаться, до какой степени ей страшно.

Китиара вытянула руку, и Лорана невольно проследила ее взгляд.

– Танис!..

Она заметила полуэльфа. Их взгляды встретились, и он увидел, как в глазах Лораны вспыхнула отчаянная надежда. Он ощутил дыхание ее любви – благословляющее, животворное, точно весенний рассвет после холода жестокой зимы. И в этот миг Танис отчетливо осознал, чем была для него самого его любовь к ней: связью и примирением двух вечно боровшихся половин его существа. Он любил ее вечной, неизменной любовью своей эльфийской души, и притом со всей страстью, на которую было способно его человеческое сердце. Слишком поздно пришло к нему это осознание. И заплатить предстояло не только жизнью, но и душой.

Один взгляд, только один взгляд мог он послать ей сквозь разделившую их бездну. Один-единственный взгляд должен был все ей объяснить, – он ведь чувствовал на себе пристальный, немигающий взор Китиары. И еще одни глаза смотрели на него, – если только можно представить себе глаза Тьмы.

И Танис, помня об этом, усилием воли стер со своего лица малейшие следы владевших им чувств. Он до боли сжал зубы, и лицо его напряженно застыло, лишенное всякого выражения. Лорана была для него незнакомкой. Холодно и безразлично отвернулся он от нее и, отворачиваясь, заметил, как угас в ее лучезарных глазах последний проблеск надежды. Точно облако набежало на солнце. Живое тепло любви, которое только что излучали эти глаза, сменилось безнадежным отчаянием. На Таниса точно повеяло холодом… Он опустил ладонь на рукоять меча, чтобы никто не заметил, как дрожат его руки. И повернулся лицом к Такхизис, Владычице Тьмы.

– О Темная Богиня! – вскричала Китиара, хватая Лорану за плечо и выталкивая ее вперед. – Прими мой подарок, и да принесет он Тебе победу! Многоголосый крик войск похоронил ее голос. Вскинув руку, Китиара восстановила тишину и продолжала:

– Я дарю тебе эльфийку Лоранталасу, принцессу эльфов Квалинести предводительницу мерзостных Соламнийских Рыцарей. Это она вернула в мир Копья и использовала Око Дракона в Башне Верховного Жреца. Это по ее приказу ее брат и с ним серебряная драконица отправились в Оплот, где, благодаря халатности Повелителя Ариакаса, им удалось проникнуть в священный храм и выяснить судьбу яиц добрых драконов… – Ариакас угрожающе шагнул вперед, но Китиара и глазом не моргнула. – Я дарю ее Тебе, моя Владычица, – продолжала она, – дабы Ты назначила кару, равносильную преступлениям этой несчастной!

И Китиара швырнула Лорану вперед. Споткнувшись, эльфийка упала на колени перед Владычицей. Разметавшиеся волосы золотой волной окутали ее плечи, и Танису показалось, будто они остались последним пятнышком света среди окружающей тьмы.

Неплохо, Повелитель Китиара, – раздался неслышимый голос Богини. – Пусть эльфийку препроводят в Чертоги Смерти, и я сполна тебя награжу.

– Благодарю Тебя, о моя Владычица, – поклонилась Китиара. – Но прежде, нежели это свершится, молю Тебя явить мне двоякую милость… – И, протянув руку, она крепко схватила Таниса. – Во-первых, позволь представить Тебе ищущего службы в твоей армии, великой и победоносной… Рука Китиары надавила на плечо полуэльфа – это означало, что он должен был встать на колени. Танис на миг заколебался: образ Лораны все еще сиял перед его внутренним оком. Он мог еще сказать «нет» Тьме. Он мог встать рядом с Лораной и вместе с нею встретить неизбежный конец… Но потом его губы скривила улыбка.

«Во что же я превратился, – с горечью сказал он себе. – Я дошел до того, что ОБДУМЫВАЮ: а не пожертвовать ли мне Лораной только ради того, чтобы покрыть собственный грех! Нет, за свои проступки буду платить только я один. Пусть это станет последним и единственным добрым делом, которое я сделаю в своей жизни, но ее я спасу. И это сознание будет подобно свече озарять мой путь, пока тьма не поглотит меня…»

Пальцы Китиары больно впились в его плечо, – даже сквозь чешуйчатую броню он чувствовал их хватку. В карих глазах, глядевших сквозь прорези шлема, затлел гнев.

Танис опустил голову и медленно поник на колени перед Владычицей Тьмы.

– Твой новый и верный слуга – Танис Полуэльф, – с кажущимся спокойствием докончила Китиара, но Танис уловил в ее голосе чуть заметную нотку облегчения. – Я назначила его командующим своими армиями, поскольку Бакарис, мой прежний полководец, безвременно пал.

«Пусть наш новый слуга приблизится к нам», – прозвучало у Таниса в голове.

Он поднялся с колен и вновь ощутил на своем плече руку Китиары, – она притянула его вплотную к себе.

– Помни, теперь ты – полная собственность Ее Темного Величества, -быстро зашептала она. – Богиня должна быть совершенно убеждена в искренности твоих намерений, а не то даже я бессильна буду тебя спасти, и твоя эльфийка погибнет вместе с тобой!

– Помню, – ответил Танис голосом, не содержавшим и намека на какие-либо чувства. Стряхнув руку Китиары, полуэльф вышел вперед и остановился у самого края возвышения, напротив трона Владычицы и несколько ниже.

«Подними голову. Посмотри на меня», – раздался приказ.

Наступил решительный миг. Танис попытался обратиться к каким-то силам в самых потаенных глубинах своего естества, к силам, в существовании которых он совсем не был уверен. Если я сделаю хоть что-то не так, Лорана погибла. Я должен отказаться от любви – ради любви. Танис поднял глаза… … И больше уже не мог их отвести. Околдованный, смотрел он на темную тень. Не было нужды изображать благоговение и почтительный ужас – все это пришло само, как приходило и ко всякому смертному, кому доводилось лицезреть Ее Темное Величество. Однако духовного порабощения, которое всего более страшило его, Танис так и не ощутил. Власть Богини над ним была все-таки не полна. Она не могла поглотить его волю, пока он не пожелает этого сам. Такхизис прилагала все усилия, чтобы скрыть свою единственную слабость, но Танис сразу почувствовал то титаническое напряжение, которого стоило ей пребывание в этом мире.

Тень заколебалась перед его глазами, принимая то одно, то другое обличье, но раз за разом он убеждался, что все они были нематериальны. Сперва она предстала ему пятиглавой драконицей соламнийской легенды. Затем сделала какое-то движение и превратилась в Искусительницу – женщину невероятной красоты, за право обладать которой любой мужчина с радостью отдал бы жизнь. Новое превращение – и перед Танисом стоял могучий Рыцарь Зла, Темная Воительница со смертью в закованной в латы руке.

Облик сменял облик. Неизменными оставались только глаза. Глаза Тьмы, смотревшие Танису в душу. Глаза всех пяти драконьих голов, глаза прекрасной Искусительницы, глаза грозного Рыцаря. Не в состоянии вынести этот испытующий взгляд, Танис вновь поник на колени, отдавая все, рабски пресмыкаясь перед Владычицей и люто ненавидя себя самого.

За его спиной захлебнулся короткий вскрик, полный отчаяния и муки…

Карамон пробирался северным коридором, разыскивая Берема. Узники, запертые в камерах, провожали его выкриками, а кое-кто даже пытался схватить его сквозь прутья решетки. Покамест Карамон не видел ни самого Берема, ни каких-либо его следов. Вначале он пытался расспрашивать, не видел ли кто Берема. Но большинство заключенных, натерпевшись пыток, давно утратило рассудок, и Карамон, охваченный ужасом и жалостью, вскоре перестал спрашивать. Он шагал вперед по коридору, который вел все вниз и вниз, и, озираясь, в отчаянии гадал про себя, удастся ли ему когда-нибудь отыскать безумца. Утешало его только то, что хотя бы в стороны не отходили никакие проходы. Берем должен был здесь пройти. Но коли так, куда же он подевался?..