– Не спеши с выводами, Лорана. Подумай сама: твой юный друг, Рейстлин, совершенно лишается сил даже от нескольких плохоньких заклинаний. К тому же всякое заклинание, будучи однажды произнесено, покидает его память навсегда

– вот почему ему необходимо ежедневно обращаться к своей книге, возобновляя забытое. Это относится ко всем магам, даже к тем, что достигли вершин. Таким образом Боги защищают Кринн от тех, кто в упоении могуществом возжаждал бы власти над миром и взалкал божеских почестей… Кроме того, магам требуется отдых и сон, иначе они не смогут должным образом сосредоточиться. Учитывая все это – как могли они выстоять против бесновавшихся толп? И потом – могли ли они пойти на истребление собственного народа?.. Нет, им оставалось только принять предложение Короля-Жреца. Даже Черные Одежды, мало склонные проявлять заботу о людях, сознавали возможность поражения и понимали, что вместе с ними погибнет и вся магия Кринна. Они покинули Истарскую Башню, и туда почти немедленно въехал со своим двором Король-Жрец. Чуть позже была покинута и Палантасская Башня. История ее поистине ужасна… В бесстрастном голосе Астинуса зазвучали суровые нотки, лицо его омрачилось.

– Я хорошо помню тот день, – произнес он, обращаясь, казалось, более к себе самому, нежели к собеседникам. – Они принесли ко мне свои книги и свитки и попросили сохранить их в Библиотеке. Ибо в Башне хранилось великое множество свитков и книг – куда больше, чем они могли унести с собою в Вайрет. Маги знали, таз у меня их книги пребудут в неприкосновенности. К тому же немалое число величайших древних книг было защищено особым заклятием. Ключ к которому был в ту пору уже утерян. Да, этот Ключ был утерян… Тут Астинус глубоко задумался о чем-то и некоторое время молчал. Потом глубоко вздохнул – и продолжал, словно бы отметя в сторону тяжелые мысли:

– Половина Палантаса собралась вокруг Башни, желая поглазеть, как глава Ордена Магов – предводитель Белых Одежд – запрет серебряным ключом золотые, несравненной ковки ворота. С особенным нетерпением следил за великим магом тогдашний палантасский Государь: все знали, что он собирался сам занять Башню, следуя примеру своего наставника – истарского Короля-Жреца. Жадно смотрел он на прекрасную Башню, ибо легенды о ее чудесах, добрых и злых, ходили по всему миру…

– Много в Палантасе замечательных, бесподобных дворцов, – пробормотал Государь Амозус, – но летописи гласят, что с Башней Высшего Волшебства не мог равняться ни один. Зато теперь…

– Что же произошло? – спросила Лорана. За окнами мало-помалу сгущалась ночная темнота, и у нее бегали по спине мурашки. Хотя бы кто-нибудь додумался позвать слуг и приказать внести свечи…

– Белый Маг уже хотел передать Государю серебряный ключ, – глубоким, печальным голосом продолжал Астинус. – И тут в одном из верхних окон появился колдун из числа Черных Одежд. «Эти врата пребудут закрытыми, а залы Башни – пустыми, пока Властелин прошлого и будущего не возвратится во всей силе!» – прозвучало над объятой ужасом толпой. И с этими словами злой волшебник бросился вниз – прямо на острые зубья ворот. И, когда золотые и серебряные острия уже пронзали черную ткань его одеяний, он проклял Башню страшным проклятием. Когда же его кровь достигла земли, прекрасные решетки ворот начали корчиться, извиваться и наконец почернели. Великолепная Башня, белая с алым, сделалась льдисто-серой, а черные минареты обрушились. И Государь, и толпа народу – все бежали прочь в величайшем смятении и испуге. И до сего дня ни единая живая душа не решается приблизиться к Палантасской Башне. Даже кендеры, – тут Астинус чуть улыбнулся, – которые, как известно, не боятся никого и ничего в этом мире. Мощь проклятия удерживает на подобающем расстоянии всякого смертного и будет удерживать впредь…

– …Пока Властелин прошлого и будущего не возвратится во всей силе, – пробормотала Лорана.

– Да он просто сошел с ума, тот древний маг! – фыркнул Государь Амозус. – Может ли кто-нибудь повелевать прошлым и будущим? Разве только ты, Астинус!

– Я – не Властелин! – голос Астинуса прозвучал так гулко и грозно, что взгляды всех находившихся в комнате невольно обратились к нему. – Я всего лишь храню память о прошлом и записываю события настоящего по мере того, как они уходят в историю. Я не посягаю на власть!

– Ну, значит, тот колдун был безумен вдвойне, – пожал плечами Амозус. – Подумать только, вот уже который век эта Башня торчит посреди города, как бельмо на глазу. Никто не может ни жить вблизи, ни приблизиться и разрушить ее…

– А мне кажется, было бы величайшим стыдом разрушить ее, – глядя в окно, тихо сказала Лорана. – Она по праву принадлежит Палантасу. Без нее он был бы не полон…

– Именно так, принцесса, – сказал Астинус, как-то странно глядя на девушку… Ночь между тем вступала в свои права. Вскоре Башню окутал непроницаемый мрак, зато остальной город украсился множеством огоньков. Палантас пытается затмить звездное небо, подумала Лорана. Но черное пятно в самом его сердце пребудет, пока…

– Грустная история и трагическая, – проговорила она, чтобы хоть что-то сказать: уж больно странно глядел на нее Астинус. – Значит, тот темный предмет, который я видела… Нечто, трепетавшее на прутьях ограды, это… И она в ужасе замолчала.

– Я же говорю – сумасшедший, – хмуро повторил Государь. – Да, по всей видимости, это остатки его бренного тела. Впрочем, никому еще не удалось приблизиться и убедиться воочию… Лорана содрогнулась. Внезапно заломило виски, и она поняла, что история Башни будет еще долго преследовать ее по ночам. Уж лучше бы ей и не слышать ее. Прямо связана с ее судьбой! Только этого ей еще не хватало. Рассердившись, Лорана попыталась выкинуть навязчивую мысль из головы. У нее попросту не было времени для всяких там древних пророчеств. Судьба же… Мало ей было всяких ужасов и несчастий, чтобы теперь еще и… Словно подслушав ее мысли, Астинус поднялся на ноги и велел зажечь свечи.

– …Ибо, – холодно и спокойно проговорил он, глядя Лоране в глаза,

–прошлое принадлежит прошлому, будущее же зависит от твоих собственных действий. До утра мы должны многое сделать…

– …Для начала позвольте мне зачитать послание государя Гунтара, доставленное всего несколько часов назад. – Правитель Палантаса извлек из складок своего просторного, тончайшей шерсти одеяния свиток и бережно разгладил его на столе. И дальнозорко откинул голову, стараясь разобрать написанное.

Лорана нетерпеливо прикусила губу: она не сомневалась, что письмо это было прислано в ответ на ее собственное – вернее, подсказанное ею Государю Амозусу двумя днями ранее.

– Оно чуточку помялось, – извиняющимся тоном проговорил Амозус.

–Грифонов, которыми столь великодушно снабдили нас эльфийские владыки…

–тут он вежливо поклонился Лоране, и она поклонилась в ответ, еле удерживаясь, чтобы не выхватить грамоту у него из руки. – … Так вот, грифонов никак не удается обучить переносить письма, не сминая пергамента. Ага, вот теперь разбираю… «От государя Гунтара – Амозусу, Государю Палантасскому, приветствие…» Милейший человек этот государь Гунтар,

–Амозус оторвался от чтения и поднял глаза. – Он был у нас о прошлом годе, на празднике Весеннего Рассвета. Между прочим, этот праздник состоится через три недели, – повернулся он к Лоране. – Не почтишь ли ты его своим присутствием, дорогая принцесса?

– С удовольствием, господин мой, – отвечала Лорана. – Если только через три недели хоть кто-нибудь из нас, сидящих здесь, будет еще жив.

И она крепко сцепила под столом руки, стараясь сохранить видимость спокойствия. Государь Амозус озадаченно моргнул, но потом снисходительно улыбнулся:

– Ах да. Драконидские армии… Что ж, продолжим. «С глубокой скорбью принял я известие о гибели столь многих из числа нашего Рыцарства. Утешимся же мыслию, что они умерли победителями, геройски изгоняя великое Зло, омрачающее наш край. Особую сердечную боль причиняет мне гибель троих прославленных вождей – Дерека Хранителя Венца, Рыцаря Розы, Альфреда Мар-Кеннина, Рыцаря Меча, и Стурма Светлого Меча, Рыцаря Короны…» -Дочитав до этого места, Государь вновь повернулся к Лоране: – Светлый Меч… Насколько мне известно, он был твоим ближайшим другом, не так ли, милая принцесса?