– Я… Я не знаю, Танис, – выговорил он беспомощно. – Только что был тут… Рядом…

– Без него нам в Нераке делать нечего, – ответил Танис сквозь зубы. -Если они там еще не убили Лорану, так только из-за него. Если они доберутся до него раньше нас… Он не договорил – горло перехватил спазм, к глазам подступили слезы. Кровь бешено застучала в висках, не давая сосредоточиться…

– Не убивайся, сынок, – ворчливо утешил его Флинт и дружески похлопал полуэльфа по плечу: – Вот увидишь, мы сей же час разыщем паршивца.

– Это я виноват, Танис, – пробормотал Карамон. – Я тут опять все думал про… Про Рейста… То есть я знаю, что не должен бы…

– Твой сволочной братец. Бездна бы его забрала, умудряется строить нам пакости, даже когда его здесь нет!.. – яростно выкрикнул Танис. Но тотчас же спохватился: – Ох, не обижайся, Карамон… Не вини себя: мне тоже следовало бы следить… Да и всем нам, если уж на то пошло… Что ж, делать нечего, пошли назад, если, конечно, Фисбен не в состоянии провести нас сквозь скалу… Нет, нет, старик, не смей и думать об этом! Берем не мог уйти далеко, и мы, должно быть, скоро отыщем его след. Может, рулевой он и ничего, но леса не понимает!

Танис оказался прав. Примерно час они шли назад по своим собственным следам, но потом на глаза им попалась уходившая вбок узенькая звериная тропка, которую, проходя здесь в первый раз, никто из них не заметил. Следы Берема на тропе разглядел Флинт. Покричав остальным, гном кинулся сквозь подлесок. Он без труда различал след – отпечатки ног были четкими и ясными. Друзья поспешили за Флинтом, но догнать его оказалось не так-то просто – неожиданный прилив сил так и нес гнома вперед. Флинт втаптывал в землю цепкие плети лиан и прорубался сквозь кусты, мчась без остановки, словно охотничий пес по горячему следу. Вскоре спутники начали отставать…

– Флинт!.. – то и дело окликал Танис. – Постой! Подожди нас!..

Тем не менее, еще через некоторое время они вовсе потеряли его из виду. Другое дело, что следы Флинта были еще четче тех, что оставлял Берем – его тяжелые башмаки так и вминались в мягкую землю. Не говоря уж о выдранных с корнем лианах и обломанных ветках… Кончился сумасшедший бег совсем неожиданно.

Спутники уткнулись в очередную скальную стену, только на сей раз в ней был проход – узенькая дыра, в которую если и возможно было проникнуть, так разве на четвереньках. Гном проскользнул легко – его следы были видны по-прежнему отчетливо. Рослый Танис с большим сомнением взирал на отверстие…

– Берем тут как-то пролез, – мрачно сказал Карамон, указывая на пятно свежей крови на камне.

– Может, и пролез… – Танис, однако, не слишком был в этом уверен.

–Ну-ка, посмотри, Тас, что там хорошего на той стороне!

Еще не хватало лезть в эту крысиную нору впустую.

Тассельхоф безо всякого усилия юркнул в дыру… Вскоре с той стороны долетел его пронзительный голосок – кендер вслух изумлялся чему-то необыкновенному. Слов, однако, было совершенно невозможно разобрать из-за эха, вовсю гулявшего в скалах.

И тут Фисбена осенило.

– Так вот же она!.. – ликующе вскричал старый волшебник. – Нашли! Нашли наконец! Обитель Богов!.. Откуси я собственную голову, если она не там, за этой стеной!

– А другого пути нет? – спросил Карамон. Узкий лаз нисколько не вдохновлял широкоплечего богатыря.

– Дай припомнить… – задумался Фисбен.

– Танис!.. Скорее сюда!.. – внезапно очень ясно и отчетливо долетело из-за скалы.

– Хватит с нас тупиков, – решительно сказал полуэльф. – Проберемся как-нибудь и здесь… – И добавил про себя: – … Может быть.

Один за другим спутники на четвереньках поползли в дыру. В глубине скалы ход и не думал расширяться; кое-где им приходилось ложиться плашмя и по-змеиному ползти через грязь. Могучему Карамону приходилось заметно хуже других; был момент, когда Танис начал уже подумывать, не оставить ли великана снаружи. Тассельхоф ждал их с той стороны. Он нетерпеливо заглядывал в лаз, окликая ползущих.

– Я что-то слышал, Танис, – повторял он то и дело. – Флинт кричал… Там, впереди. А какое тут место, Танис! Закачаешься!..

Танису, однако, некогда было ни прислушиваться, ни оглядываться кругом, пока все его друзья благополучно не одолели тоннель. Но вот наконец соединенными усилиями выволокли наружу изодранного, в кровь исцарапанного Карамона…

– Ну? Что я говорил? – самодовольно заявил Фисбен. – Пришли!

Только тогда полуэльф обернулся и обвел глазами легендарную Обитель Богов.

– Вообще-то, будь я Богом, я бы вряд ли здесь поселился, – негромко заметил Тассельхоф. И Танис вынужден был с ним согласиться.

Они стояли на краю круглой вмятины посередине горы. И первое, что поразило здесь Таниса, было физически ощутимое чувство заброшенности. Пока они шли по горной тропе, спутников все время окружала хлопотливая жизнь: на деревьях распускались почки, зеленела трава, сквозь грязь и остатки сугробов пробивались цветы. А здесь… Здесь было пусто. Серое дно каменной чаши, абсолютно ровное и гладкое, было безжизненным и бесплодным. Величавые пики, громоздившиеся кругом, казалось, нависали над странной долиной, прямо-таки вдавливая путешественников в крошащийся камень под ногами. А какое здесь было небо! Они еле вспомнили о том, что снаружи шел дождь; над Обителью Богов сияла чистейшая ледяная лазурь – ни солнца, ни птиц, ни облаков. Ни дать ни взять синее немигающее око глядело наземь с высоты… Содрогнувшись, Танис поскорее отвел глаза и еще раз осмотрел «чашу». Посередине ее виднелся круг, выложенный из громадных бесформенных валунов. Необработанные камни удивительно точно прилегали один к другому: с того места, где он стоял, Танису никак не удавалось рассмотреть, что же охраняли эти безмолвные стражи. А кроме них, в усыпанной каменной крошкой долине ничего не было видно…

– Как же здесь грустно! – прошептала Тика. – То есть я не то чтобы боюсь

– зла здесь, по-моему, никакого нет, только печаль. Если Боги вправду приходят сюда, то, наверное, затем, чтобы поплакать над горестями мира!..

Фисбен обратил на Тику пронизывающий взор и, казалось, собрался что-то сказать, – но не успел.

– Танис! – раздался истошный крик Тассельхофа. – Смотри!..

– Вижу! – И полуэльф помчался бегом.

По ту сторону чаши смутно виднелись два силуэта – один маленький, другой повыше. Они боролись. По крайней мере, Тассельхофу так показалось. – Это Берем! – верещал Тас. Его-то острые кендерские глаза ясно их различали. – Ой, кабы он чего над Флинтом не учинил!.. Скорей, Танис!.. Подгоняемый страхом, полуэльф и так несся со всех ног. И на чем свет стоит костил себя на бегу за то, что допустил подобное, за то, что не присмотрел как следует за Беремом, за то наконец, что не вытряс из него всего того, о чем тот явно недоговаривал… Друзья что-то кричали ему, но Танис не слышал. Он видел только тех двоих, и чем ближе, тем яснее.

Он видел, как гном повалился наземь, а Берем остался стоять над ним. – Флинт!! – завопил Танис.

Сердце с такой силой колотилось в груди, что глаза подернула багровая пелена. Легкие горели огнем; дышать было нечем. И все-таки полуэльф знай прибавлял шагу. Вот Берем обернулся к нему. Казалось, он пытался что-то сказать: Танис видел, как шевелились его губы, но слов разобрать не мог из-за бешеного стука в висках. Флинт лежал у ног Берема. Гном не открывал глаз, голова его безжизненно клонилась к плечу, а лицо было пепельно-серым…

– Что ты наделал?! – не своим голосом закричал Танис. – Ты же убил его!..

Горе, ярость, отчаяние и чувство непоправимой вины взорвались в нем не хуже огненных шаров старого мага, наполнив невыносимой болью все его существо. Кровавый туман заметался перед глазами… Он не помнил, как выхватил меч, – холодная сталь рукояти словно сама собой оказалась в ладони. Мелькнули глаза Берема: в них не было страха, лишь глубокая скорбь. Потом глаза округлились от боли, и тут только Танис понял, что вгоняет меч в податливое человеческое тело.