Над горизонтом взошла серебряная луна, и ее лучи осияли свою дочь такой красотой, что у Таниса невольно перехватило дыхание. Но как же холодна была эта красота!

— А что ты можешь сказать о третьей луне? — спросил он, вглядываясь в ночное небо и испытывая невольную дрожь. — О черной луне?..

— Немногое, — отвечала Эльхана. — Видишь ли, луны служат для колдунов источником силы. Белые Одежды используют Солинари, Алые Одежды — Лунитари. Сказания утверждают, будто есть своя луна и у Черных Одежд. Но только они одни знают ее имя и то, как находить ее в небе.

Рейстлин, небось, знает, подумалось Танису. По крайней мере, знает обладатель того, другого голоса. Вслух он, впрочем, говорить об этом не стал.

— А как досталось Око твоему отцу?

— Мой отец, Лорак, учился волшебным наукам, — тихо проговорила Эльхана, подставляя лицо лучам серебряного светила. — Потом он отправился в Истар, в Башню Высшего Волшебства, чтобы там пройти Испытание. Он прошел его и остался в живых. Там-то он впервые и увидел Око Дракона… — На какой-то миг она умолкла, потом заговорила вновь: — То, о чем я сейчас тебе расскажу, я никому еще не рассказывала. И отец не говорил никому, только мне. Я решаюсь нарушить обет молчания лишь потому, что ты имеешь право знать… Знать, что ждет вас впереди. Слушай же. Во время Испытания Око… — Эльхана помедлила, подыскивая слова, — …Око заговорило с ним. Вернее, с его сознанием. Оно боялось ужасного бедствия, которое должно было вскоре произойти. «Не оставляй меня здесь, в Истаре, — сказало оно ему. — Иначе я погибну, и это приведет к гибели мира». И тогда мой отец… кто-нибудь может сказать, что он украл Око. Сам же он полагал, что спасает его. А спустя некоторое время Башня Истара была покинута магами; сам Король-Жрец пожелал в ней расположиться. Затем маги ушли и из палантасской Башни… — И Эльхана содрогнулась: — История этой Башни ужасна. Палантасский Регент, ученик Короля-Жреца, явился к Башне, чтобы, по его собственным словам, запечатать ее двери. Однако все видели, каким алчным взором окидывал он прекрасную Башню, ибо легенды о ее чудесах — добрых и злых — ходили по всему Кринну. И вот старейшина Белых Магов запер серебряным ключом золотые, чудесной ковки ворота. И Регент уже протянул руку, желая скорее заполучить ключ, но в это время в окне верхнего этажа появился один из Черных Одежд. Он крикнул: «Эти ворота останутся запертыми, а залы Башни — пустыми, пока властелин прошлого и будущего не возвратится во всей силе!» И с этими словами злой волшебник бросился вниз, прямо на острые прутья ворот. И когда они уже пронзали черную ткань его одежд, он заклял Башню страшным заклятием. Когда же его кровь потекла наземь, ворота, выкованные из золота и серебра, скорчились и почернели. Прекрасная Башня, белая с алым, померкла и стала подобна серому льду, а черные минареты и вовсе рассыпались в прах. Надо ли говорить, что Регент и все пришедшие с ним в ужасе разбежались! По сей день никто так и не отважился не то что проникнуть в Башню, но даже и подойти близко к ее воротам… Вот после того события мой отец и принес Око в Сильванести.

— Но ведь наверняка твой отец, прежде чем взять Око, хоть что-нибудь о нем разузнал, — настаивал Танис. — Например, как с ним управляться…

— Может, и так, но об этом он не говорил мне никогда, — ответила Эльхана устало. — Я ничего больше не знаю. А теперь мне нужно отдохнуть… Спокойной ночи, — сказала она Танису, не глядя на него.

— Спокойной ночи, госпожа Эльхана, — ответил он негромко. — Спи спокойно и не беспокойся ни о чем. Твой отец мудр и многое пережил. Я уверен, с ним ничего не случилось.

Эльхана хотела было молча пройти мимо него, но расслышала в его голосе искреннее сочувствие и помедлила, а потом проговорила так тихо, что ему пришлось подойти к ней вплотную:

— Хотя он и прошел Испытание, он не был так силен в магии, как твой друг. И если он решил, что Око — наша последняя надежда, боюсь, он…

Ее голос задрожал и сорвался.

— У гномов есть поговорка… — Почувствовав, что непреодолимая грань между ними исчезла, Танис бережно обнял ее за плечи и притянул к себе, стараясь утешить. — Они говорят: «Одолжишь беду — отдашь с приварном, замешанным на печали». Не беспокойся ни о чем: мы ведь с тобой.

Эльхана не ответила. Она позволила себе лишь несколько мгновений подле него, а потом высвободилась из его рук и пошла ко входу в пещеру. Но у самого входа остановилась и оглянулась назад.

— Ты волнуешься за своих друзей, оставшихся в Тарсисе, — сказала она. — Не волнуйся более. Они благополучно выбрались из города; сейчас они в безопасности. Кендер, правда, некоторое время был близок к смерти, но выжил. Они отправились к Ледяной Стене — разыскивать другое Око Дракона.

Танис так и ахнул:

— Откуда ты знаешь?..

Эльхана покачала головой:

— Я сказала тебе все, что я имею право сказать.

— Эльхана! — спросил он строго. — Откуда ты знаешь?

Ее бледные щеки окрасил румянец.

— Я… я подарила рыцарю Камень-Звезду, — запинаясь, выговорила она. — Он, конечно, понятия не имеет ни о заключенной в нем силе, ни о том, как с ним обращаться. Собственно, я даже не знаю, почему я так поступила, только…

— Только — что? — спросил Танис, беспредельно изумленный ее словами.

— Он… вел себя так мужественно и благородно. Он рисковал жизнью, защищая меня. А ведь он не знал, кто я такая. Он делал это просто потому, что я попала в беду и нуждалась в помощи. И… — ее глаза замерцали, — и он плакал, когда драконы убивали людей. Я еще ни разу не видела, чтобы взрослый мужчина плакал. Мы не проливали слез даже тогда, когда драконы вынудили нас покинуть родную страну. Наверное, мы забыли, как это — плакать…

И, как бы поняв, что слишком разоткровенничалась, она поспешно отдернула одеяло и скрылась в пещере.

— Во имя всех Богов!.. — выдохнул Танис.

Подумать только, Камень-Звезда! Какой редкостный, бесценный подарок! Ими обмениваются эльфийские влюбленные, когда судьба их разлучает, и Камни связывают воедино их души. Это позволяет улавливать все чувства любимого и в час нужды делиться с ним силой. Но Танис, проживший уже немало лет, ни разу не слышал, чтобы Камень-Звезда был подарен человеку. Что он делает с человеком, как действует на него?.. И потом, Эльхана никогда не могла бы полюбить человека или ответить на его любовь. Наверное, решил Танис, это был слепой, случайный порыв. Она была так одинока… так напугана… Нет, добром это не кончится. Разве только что-нибудь решительно изменится в самой природе эльфов. Или в душе Эльханы.

И, как ни радовался Танис тому, что друзья его были живы и здоровы, сердце его сжимало дурное предчувствие. И страх за Стурма…

…Третий день путешествовали они на крыльях грифонов, летя навстречу рассвету. И было похоже, что они оторвались-таки от преследователей — хотя Тика, чьей обязанностью было следить за «тылом», утверждала, что все еще видит черные точки на горизонте. Так или иначе, в тот вечер, когда солнце садилось у них за спиной, впереди заблестела река, известная под именем Тон-Талас — Река Властелина. Испокон веков она отделяла Сильванести от внешнего мира.

Танис был немало наслышан о чудесах и красотах древнейшей Родины Эльфов — притом что эльфы Квалинести без особого сожаления говорили о стране, оставленной ими когда-то. Они не тосковали по утраченным чудесам Сильванести: напротив, те превратились для них в настоящий символ различий, возникших между двумя эльфийскими племенами.

Эльфы Квалинести жили в согласии с природой, предпочитая своим искусством дополнять и подчеркивать ее совершенство. Они возводили свои жилища, меж стройных осин, волшебным образом покрывая их стволы золотом и серебром. Сами же их дома были сложены из мерцающего розового кварца, и дикой природе вовсе не возбранялось жить с ними бок о бок.

А вот народу Сильванести были более по душе разнообразие и неповторимость. И поскольку, по их мнению, этих качеств окружающему миру явно недоставало, они его переделывали на свой вкус. Терпения, как и времени, у них было в достатке, ибо что такое столетие для эльфа, чей век измеряется многими сотнями лет? Не мелочась, они переделывали целые леса, пересаживая и заботливо подстригая деревья, превращая дикие дебри в невообразимо прекрасные, фантастические сады.