— Ну… — протянул Тас, гадая, что такое «залп» и «салют». — Все было… ну… больше похоже на заупокойную службу. Дело в том, что мы так и не смогли разыскать твое… твои… как бы это выразиться…

— Останки? — подсказал старец.

— Ну да, останки, — Тас даже покраснел. — То есть мы их искали, но все эти куриные перья… и темный эльф… Танис потом сказал, что мы опять едва не погибли…

— Куриные перья! — негодующе фыркнул старец. — Какое отношение имели куриные перья к моим похоронам?

— Мы… мы с тобой и Сестаном… Помнишь Сестана, овражного гнома? И ту огромную цепь в Пакс Таркасе! И алого дракона! Мы еще влезли на цепь, и тогда дракон пережег ее своим огненным дыханием, и мы полетели вниз… — История воодушевила Таса; она успела стать одной из его любимых. — …И я уж решил — все, кранты наступают. Там, верно, футов семьдесят было до дна… — эта цифра незаметно увеличивалась с каждым последующим пересказом, — …а ты был ниже всех, и вдруг я слышу — ты поешь заклинание…

— Да, я, между прочим, неплохой маг.

— В-верно… — запнулся Тас и торопливо продолжал: — Ты начал заклятие — «лети-перышко», а может, «пух-и-перья», но сказал только первое слово, «перья», и вдруг… — кендер развел руками, заново переживая случившееся, — миллионы, миллионы, миллионы куриных перьев…

— Так что все-таки случилось? — потребовал старец.

— Вот дальше… как-то не совсем ясно, — сознался Тас. — Я услышал крик, а потом — шлеп! Или даже шмяк! И я так рассудил, что это… что это ты шмякнулся…

— Я? — закричал старец. — Я шмякнулся? — И свирепо воззрился на кендера: — Да я никогда в жизни не шмякался!

— …Ну, а потом свалились мы с Сестаном и цепь… Я искал… я в самом деле искал… — Глаза Таса наполнились слезами при одном воспоминании о горестных поисках тела старого мага. — Но перьев было слишком много… А снаружи поднялся такой тарарам, ведь там бились драконы, Мы с Сестаном побежали к двери, а когда мы нашли Таниса, я хотел еще пойти поискать, но он не разрешил…

— Значит, ты оставил меня лежать под курганом из перьев?

— Это были… просто отпадные поминки, — запинаясь, выговорил Тас. — Золотая Луна так хорошо о тебе, говорила! И Элистан… С Элистаном ты не знаком, но Золотую Луну ты ведь помнишь? И Таниса?..

— Золотая Луна?.. — пробормотал старец. — Ах да, такая прелестная девушка. И при ней суровый верзила… смертельно влюбленный…

— Речной Ветер! — обрадовался Тас. — А Рейстлина помнишь?

— Ну как же, такой тощий. Зато колдует — любо-дорого посмотреть, — серьезно кивнул старец. — Но если он хочет чего-то достигнуть, пускай избавляется от кашля!

— И правда Фисбен!.. — Тас в восторге кинулся к старику и, подпрыгнув, крепко обнял его.

— Ну, ну, — смутился Фисбен, похлопывая его по спине. — Помнешь мои одеяния. И, пожалуйста, не шмыгай носом. Вот уж чего не переношу. Дать платочек?

— Спасибо, у меня есть…

— И чудненько. Э, а платочек-то никак мой! Мои инициалы…

— В самом деле? Ну, значит, ты его уронил.

— А теперь и я тебя вспомнил! — громогласно объявил старец. — Ты — Тассель… Тассель-чего-то-там.

— Тассельхоф. Тассельхоф Непоседа.

— А я… погоди, как, ты сказал, меня зовут?

— Фисбен.

— Фисбен. Ну да. — Старец на мгновение задумался, потом покачал головой: — Ишь ты! Я же был уверен, что он погиб!..

— Но как же ты все-таки уцелел?.. — спросил Тас, угощая Фисбена сушеными фруктами, извлеченными из сумки.

Старец призадумался.

— Вообще-то, — сказал он, — я не особенно уверен, что впрямь уцелел. Во всяком случае, ни малейшего понятия не имею; как это могло произойти. Правда, с тех пор мне курятина и точно в горло не лезет… Погоди, — и он хитровато уставился на кендера, — а ты-то что здесь делаешь?

— Я пришел сюда с друзьями. То есть с некоторыми из них. Остальные где-то скитаются… если только они еще живы, — и Тас снова шмыгнул носом.

— Они живы. Не беспокойся о них, — Фисбен ободряюще похлопал его по спине.

— Ты думаешь? — повеселел Тассельхоф. — Ну, а мы пришли сюда с Сильварой…

— Сильвара!.. — старец так и подскочил, седая грива взвилась в беспорядке, рассеянности как не бывало: — Где она? — спросил он требовательно и сурово. — И где твои друзья?

— Т-там, — запинаясь, выговорил Тас. Перемена, происшедшая со стариком, поразила его. — Они спят. Сильвара их… заколдовала…

— Вот как, значит, — пробормотал Фисбен. — Пошли! — И до того стремительно зашагал по балкону, что Тасу приходилось бежать. — Где, говоришь, ты их оставил? — спросил Фисбен, останавливаясь у лестницы. — Меня интересует точное место!

— В… в гробнице! В Усыпальнице Хумы! Сильвара сказала нам, что это Усыпальница Хумы…

— Что ж… по крайней мере, не придется идти пешком.

Спустившись по лестнице, старец подошел к дыре, сквозь которую совсем недавно влетел Тас, и ступил прямо в пустоту. Тас сглотнул и ринулся следом, успев вцепиться в его одежды. Они повисли над темной глубиной. Прохладный вихрь обдувал их.

— Вниз, — велел старый волшебник.

Они начали подниматься, всплывая к потолку верхней галереи. Тас почувствовал, как встают дыбом волосы…

— Я сказал ВНИЗ! — яростно выкрикнул старик, грозя посохом дыре у себя под ногами.

Послышался втягивающий звук, и их обоих унесло в колодец с такой скоростью, что у Фисбена слетела с головы шляпа. Ну и шляпа — точно как та, которую он оставил в логове алого дракона, подумалось Тасу. Такая же мятая и бесформенная. И такая же своенравная. Фисбен попытался схватить ее, но промахнулся. Шляпа поплыла следом за ними, держась футах этак в пятидесяти.

Тассельхоф завороженно вглядывался вниз. Он хотел о чем-то спросить, но Фисбен на него зашикал. Потом покрепче перехватил посох и забормотал себе под нос, творя в воздухе какой-то странный знак.

Лорана открыла глаза. Под ней была холодная каменная скамья, а наверху — черный поблескивающий потолок. Сперва она не могла понять, где находится. Потом память вернулась к ней: Сильвара!..

Она рывком приподнялась и стремительно оглядела комнату. Флинт, постанывая, растирал затекшую шею. Терос, моргая, озадаченно озирался кругом. Гилтанас уже стоял на ногах, рассматривая что-то возле двери. Когда к нему подошла Лорана, он обернулся и приложил палец к губам. И мотнул головой, указывая на дверь.

Там, уронив голову на руки и горько рыдая, сидела Сильвара.

И у Лораны замерли на языке гневные слова, которые она уже готова была произнести. Вот уж чего она никак не ожидала… А чего, собственно, я ожидала, спросила она себя. Скорее всего — вечного сна. И все-таки происшедшее требовало объяснений. Лорана шагнула вперед:

— Сильвара…

Девушка прыжком взвилась на ноги: заплаканное лицо побелело от ужаса.

— Как вышло, что вы проснулись? Как вы освободились от власти заклятия?.. — ахнула она, пятясь и прижимаясь к стене.

— Не имеет значения, — ответила Лорана, хотя, если честно, у нее не было ни малейшего понятия о том, как это произошло. — Ты нам вот что лучше скажи.

— Это сделал я! — раздался звучный, глубокий голос. Все, не исключая Лораны, обернулись и увидели седобородого старца в мышасто-серых одеяниях, торжественно выраставшего из отверстия в полу.

— Фисбен!.. — не веря собственным глазам, прошептала Лорана.

Послышался шум падения, сопровождаемый металлическим лязгом: это Флинт грохнулся в обморок. Никто даже не посмотрел на него — все глаза были обращены к старому магу. И вдруг Сильвара пронзительно вскрикнула и распростерлась на холодном каменном полу, всхлипывая и дрожа. И Фисбен, не замечая направленных на него взглядов, прошел прямо к ней — мимо погребальных носилок, мимо бесчувственного гнома. Тассельхоф выбрался из отверстия следом за ним.

— Видали, кого я нашел? — сказал кендер гордо. — Фисбена! И я летал, Лорана! Летал! Представь, я прямо вот так прыгнул в эту дырку и полетел по воздуху! Там еще была картина, а на ней нарисованы золотые драконы! Я стал смотреть, и тут появляется Фисбен и ну на меня шуметь, а я… я как-то странно себя почувствовал, даже голос пропал… Ой! А что это с Флинтом?