– За мной, – сказал Терос. – Стража давно привыкла к моим ночным прогулкам. Так что держитесь в потемках, а говорить предоставьте мне…

–Поймав Тассельхофа за воротник теплого плаща, он оторвал маленького кендера от земли и строго посмотрел ему прямо в глаза, сурово предупреждая: – И в первую очередь, воришка, это относится к тебе!

– Хорошо Терос… – смиренно ответствовал Тас, и серебряная рука могучего кузнеца вновь поставила его наземь. Надо признаться, кендер испытал легкое потрясение. Он принялся поправлять сумочки и кармашки, пытаясь сохранить остатки достоинства.

Следом за темнокожим кузнецом спутники выбрались на окраину эльфийского поселения, двигаясь настолько тихо, насколько были на это способны два рыцаря в доспехах и гном. Лоране все время казалось, будто они шумели, точно свадебный поезд. Ей оставалось только кусать губы: рыцари то и дело лязгали латами, а Флинт спотыкался о каждый древесный корень и с ужасающим плеском влетал во все лужи подряд.

Но самодовольное спокойствие притупило бдительность эльфов, накрыв лагерь, точно мягкое, мохнатое одеяло. Они так счастливо избегли опасности. Никто не верил, что враг разыщет их здесь и вздумает угрожать. И потому эльфы Квалинести мирно спали, а наши герои уходили все дальше во тьму.

Сильвара, несшая Око, чувствовала, как нагрелся у тела холодный хрустальный шар, как зашевелилась, затрепетала в нем скрытая жизнь…

– Что мне делать? – шептала она на языке Каганести, невидящими глазами глядя в ночную темноту. – Почему именно я? Я ничего не понимаю… Что же мне делать?.

Ночь стояла тихая и холодная. Тяжелые тучи заслоняли звезды и луны. Ни дождя, ни ветра не было, но в воздухе висело тягостное ожидание чего-то. Лоране казалось, будто сама природа затаилась, объятая тревогой и страхом. А за спиной беглецов безмятежно спал эльфийский народ, погрязший в мелочных ссорах и дрязгах… Каковы-то будут плоды подобной сонливости? Спутники миновали караульщиков без большого труда. Узнав Тероса, эльфы подошли перекинуться с ним словечком – чем и не преминули воспользоваться наши беглецы, незаметно прокравшиеся мимо под прикрытием леса. Небо на востоке начинало бледнеть, когда они наконец достигли реки. – И как, интересно, мы намереваемся переправляться? – мрачно глядя на воду, спросил гном. – До смерти не люблю лодок, но все лучше, чем вплавь…

– Ну, невелико затруднение. – Терос обернулся к Лоране и кивнул на Сильвару: – Попроси свою маленькую подружку.

Лорана, а за ней и все остальные удивленно посмотрели на дикарку. Та густо покраснела и потупилась, смущенная необычным вниманием.

– Каргей Саргарон прав, – пробормотала она наконец. – Подождите здесь, под деревьями… И, оставив их, она побежала к берегу; движения ее завораживали -столько было в них дикой, стремительной грации. Лорана отметила про себя, что ее брат положительно не мог оторвать от Сильвары глаз.

Вот она поднесла пальцы ко рту и засвистала по-птичьи. Выждав какое-то время, она трижды повторила сигнал. Спустя несколько минут, порождая над водой эхо, с другого берега донесся ответ.

Довольная Сильвара вернулась к друзьям. И вновь Лорана заметила, что, разговаривая с Теросом, девушка нет-нет да и косилась на Гилтанаса. И, смущаясь, вновь быстро взглядывала на кузнеца.

– Каргей Саргарон! – говорила она торопливо. – Мои соплеменники сейчас будут здесь, но, пожалуйста, выйди к ним вместе со мной: ты им лучше объяснишь, что к чему… – Синие – теперь, при свете зари, Лорана наконец их рассмотрела – глаза Сильвары обратились на Стурма и Дерека, и дикарка чуть заметно покачала головой: – Боюсь, им не слишком понравится, что такие люди войдут в нашу страну… Да и эти эльфы тоже… – Последовал извиняющийся взгляд в сторону Лораны и Гилтанаса.

– Я поговорю с ними, – пообещал Терос. Пригляделся и помахал рукой: -Ага! Вот и они!

Лорана заметила две темные тени, скользившие по серой, как небо, глади воды, и сообразила, что Каганести, по-видимому, сторожили здесь безотлучно. Они узнали зов Сильвары и откликнулись на него… Но не странно ли, что рабыня пользовалась подобной свободой? И если она без труда могла убежать, то почему она оставалась среди Сильванести? Очень странно. А может, она и не стремилась бежать от них?..

– Что значит «Каргей Саргарон»? – спросила она Тероса.

– «Человек с Серебряной Рукой», – улыбнулся кузнец.

– Похоже, они доверяют тебе.

– Да. Я уже рассказывал, что немало попутешествовал окрест. Ну так вот, я провел изрядное время среди соплеменников Сильвары… – И на смуглом лбу кузнеца появилась складка: – Не посчитай за непочтительность, принцесса, но если бы ты только знала, сколько горя принес твой народ этим беднягам! Перебили и разогнали всю дичь, а молодежь поработили, приманив золотом, сталью и серебром… – Терос тяжело и с гневом вздохнул. – То есть я делал, что мог. Я их выучил ковать инструменты и оружие для охоты… Но зима, боюсь, выдастся морозной и долгой, а дичи уже теперь мало. И если им придется выбирать между голодом и войной…

– Если бы я осталась… Я попробовала бы помочь… – пробормотала Лорана, понимая в то же время, что терзает себя попусту. О какой помощи кому-либо могла она думать, если от нее самой отказывалась родня?..

– Не разорваться же тебе, – сказал ей Стурм. – Пускай разбираются сами. А ты делаешь то, что и должна делать.

– Знаю… – вздохнула она, оглядываясь назад, туда, где осталось поселение Квалинести. – А ведь я была так похожа на них, Стурм, – сказала она, вздрагивая от утреннего холода. – Мой крохотный чудесный мирок Так долго вращался вокруг меня, что я готова была вообразить себя пулом вселенной. Я и за Танисом-то побежала потому, что была уверена: стоит мне как следует захотеть, и он меня снова полюбит. А почему бы и нет? Меня все любили… Вот тут и выяснилось, что мир не только не крутится ради меня одной – он меня попросту не замечает. Я увидела смерть и страдания. Я была вынуждена убивать… – она посмотрела на свои руки, – … Ибо иначе была бы убита сама. И я увидела настоящую любовь… Как у Речного Ветра и Золотой Луны… Любовь, во имя которой и жизнь не жалко отдать. Какой же глупой и ничтожной я себе показалась тогда! А теперь весь мой народ кажется мне мелочным и ничтожным. Прежде я думала, что он совершенен. Теперь же я понимаю, как чувствовал себя Танис… И почему он от нас ушел… Между тем лодки Диковатых Эльфов подошли к берегу, и Сильвара с Теросом спустились переговорить с гребцами. Потом по знаку Тероса спутники вышли из-под деревьев на открытое место, чтобы Каганести могли их рассмотреть. Все старались держать руки подальше от оружия.

Сперва им показалось, что из этой затеи толку не будет. Каганести застрекотали на своем диалекте эльфийского, и Лорана, не без труда следившая за их речами, поняла: они наотрез отказывались иметь с беглецами какое-либо дело.

Потом в лесу позади них запели рога. Гилтанас и Лорана встревоженно переглянулись. Терос ткнул серебряным пальцем в сторону спутников, потом ударил себя в грудь ладонью, по-видимому, давая слово и ручаясь за всех. Вновь прозвучали рога… Сильвара горячо поддерживала кузнеца. И наконец Диковатые Эльфы с явной неохотой дали себя уговорить.

Друзья поспешили к воде: всем было ясно, что их отсутствие было обнаружено и погоня уже шла по горячему следу. Один за другим забрались они в лодки, выдолбленные из цельных стволов… Все, кроме Флинта. Гном со стоном бросился наземь, мотая головой и бормоча что-то на своем языке. Стурм озабоченно смотрел на него, опасаясь, как бы не повторилось происшествие на озере Кристалмир, когда Флинт наотрез отказался садиться в лодку. Положение спас Тассельхоф: настырный кендер тянул гнома за руку, всячески тормошил и теребил его – и заставил-таки подняться.

– Мы еще сделаем из тебя моряка! – заявил он весело, подталкивая Флинта в спину кулаком.

– Никогда! И прекрати тыкать в меня этой штуковиной! – рычал гном. У края воды он остановился в нерешительности и принялся вертеть в руках деревяшку. Тас запрыгнул в лодку и потянулся к нему: