Его палец легко коснулся ее лица. – Ты плачешь.

Я плачу, потому что ты лежишь с Королевой Демонов.

Но это был ее сон, не его. Может быть, не его. Или она не могла доказать, что его.

Она прерывисто вздохнула и вытерла лицо, которое и в самом деле было в слезах. Джон зажег лампу рядом с его узкой кроватью, но за массивным зарешеченным квадратом окна в комнате – его еще не содержали под замком – уже тлел серый рассвет. – Я начинаю понимать, почему иметь дело с любыми демонами – всегда дурно, – сказала она. – Они не оставляют тебя в одиночестве. Ни во сне, ни когда проснешься, ни в смерти.

Его челюсти сжались, и она увидела овальный шрам в том месте, где его оставила Королева Демонов. Прошлой ночью, когда он заснул, она отдернула одеяло, и ей показалось, что на его теле были отметины – едва видимые серебристые следы, которые исчезли, когда она склонилась пониже, чтобы рассмотреть. Отметины Королевы от занятий любовью. Знаки обладания.

– Мы с этим справимся. – Он обхватил ладонями ее лицо.

Но в душе она подумала – или, возможно, Амайон нашептал ей, (иногда невозможно было сказать) – Они только выжидают, пока ты уйдешь, чтобы достать кислоту или топор.

– Снаружи мисс Мэб, – тихо сказал Джон. – Она говорит, что просит прощения за то, что так рано, но она получила сообщение, призывающее ее вернуться в Бездну.

Дженни натянула через голову широкую мантию и выпрямилась, когда колдунья-карлица вошла внутрь вслед за слугой. Слуга внес поднос с хлебцами-плетенками, медом, топлеными сливками и яблоками. – Эй, парни, вы там в порядке? – Джон высунул голову в дверь, обращаясь к стражникам на галерее. – Вообще-то, Поликарпу, по меньшей мере, стоило бы послать вам то, что получаю я, – добавил он, изучая чаши с овсянкой, что стояли перед ними. Он зашел к себе и взял с подноса пару яблок.

– Нет, спасибо, сэр, – сказал один из солдат, настороженно изучая фрукт.

Джон на минуту остановился, держа яблоко в руке; Дженни увидела, как изменилось выражение его глаз.

Вызывающий демона. Пособник Исчадий. Забредший в Ад.

– Ну ладно, – сказал он. И добавил: – Я, знаешь ли, еще не стал их слугой.

– Да, сэр, – сказал мужчина бесстрастно.

Джон бесшумно вернулся в комнату и надкусил яблоко сам.

Мисс Мэб открыла голубую каменную шкатулку. В ней находился белый порошок, которого она коснулась пальцем, смоченным слюной, и привычным жестом нанесла его на запястья, веки и язык Дженни. – Насколько хорошо это действует, я не знаю, – сказала карлица, отбрасывая назад волосы Дженни и вглядываясь в ее глаза. – Твое сердце все еще в плену драгоценного талисмана, и возможно, ничто не исцелит тебя, пока оно не будет свободно.

Дженни кивнула. Она не думала, что сможет выдержать еще одну ночь, слушая нашептывания Амайона во сне – о режущих как хрусталь картины, что ее посещали: о собственном дурмане, жестокости и похоти; о Яне, чей разум становился все саркастичнее и непристойней, с каждым днем все изобретательнее в том, как причинять боль людям и животным. О Яне, который был пойман в ловушку, как и она сама, и плакал от отчаяния и унижения, умоляя своего демона дать ему умереть.

О Джоне в руках Королевы Демонов.

Она до боли сжала зубы и заставила себя кивнуть.

– Вероятно, ты сможешь наложить это еще раз завтра, – сказала она. – Я обнаружила, что когда единичное использование не имело силы, то с некоторыми заклинаниями действовало повторное применение.

– Безусловно, так и есть, – ответила старая карлица, аккуратно закрывая шкатулку. – Я попытаюсь снова на закате, если в течение дня тебе не станет лучше. К этому времени я постараюсь вернуться из Бездны. А в моем домашнем кроличьем садке попытаюсь сплести для твоего спокойствия другие заклинания, пока исцеление не станет устойчивым. Подземная Говорящая Река – это поток силы, и ее сила возрастает, когда она углубляется в землю. На закате она проходит, звеня, над Пятью Водопадами на девятом уровне, где находится мой садок, и ее воздействие можно сплести в венки и ленты, и так я принесу это тебе, а также Аверсину, чтобы помочь заснуть без сновидений.

Дженни быстро взглянула в мудрые, старые бледные глаза, молясь, чтобы колдунья-карлица не прочла те сны, но не смогла объяснить, что увидела в моршинистом лице мисс Мэб.

За Джоном зашла стража, потому что во внутренний двор доставляли недоделанного Ежа. Дженни, которая уже оделась в простую, коричневую с желтым одежду, которую носили слуги, копила внутри себя магию, чтобы заколдовать чувства охраны и никто не смог увидеть, как она прошла. Но делая это, она ощутила разум Амайона, силу его воли, которая усилилась в ней в ответ на ее обращение к силе. Она также ощутила странное смещение, словно видела все вокруг сквозь кусок стекла – сквозь зеленый кристалл драгоценности-тюрьмы.

Моркелеб как-то говорил, что Тени Драконов отбросили свою магию. Но сделать это было трудно. Она просто как можно быстрее вышла из комнаты вслед за Джоном и охрана, у которой не было инструкций касательно ее, дала ей пройти.

На севере говорили, что любая вещь, которую можно купить или продать, продается и покупается на Рыночной площади у Цитадели Халната, где Границы королевства встречаются с Бездной Ильфердина. Гигантская пещера, вырубленная в скале, на которой стояла цитадель, была входом во двор гномов. Легенды гласили, что они могут замуровать этот проход каменной стеной за одну ночь. Внутренние ворота огромного помещения были, конечно, сплошными, прочно запирались и днем и ночью, и охранялись четырьмя оружейными башнями. Когда Дженни вошла на Рыночную площадь, она увидела на каменном полу металлические рельсы, по которым бегали тележки гномов и тащили добро в пещеру и из нее.

Гномы по большей части продавали серебро и золото, самоцветы и предметы, сделанные из редких сплавов, или хитроумные машины, изготовленные с несравненным мастерством. В обмен купцы приносили специи, травы, редкие химикалии и соли. Тут был шелк с Семи Островов и более жесткие и простые шелка из Гата и Нима; редкие птицы и оперение птиц, совершенно неизвестных на севере; жадеит, фарфор и мускус. В другой части рынка находились загоны для скота, свиней и овец. Гномы покупали их за серебро и медь, потому что любили мясо, а в пещерах была только бледная подземная рыба и грибы.

Купцы установили длинные ряды столов, на покрывалах или ярких скатертях были выставлены товары. Одни соорудили деревянные киоски или павильоны, с цветами или связками зелени, привязанными к столбам. Другие поставили палатки, а поблизости от начала пещеры, где ветер уносил дым, разносчики товаров жарили колбасу и речную рыбу или на пару готовили сладкие клецки и молочный крем. Поэтому все это огромное мрачное пространство пахло горячим жиром и свежими цветами, раздавленной зеленью, пряностями, потом, камнем, ламповым маслом, животными, навозом и кровью. Шум на этой сводчатой площади стоял ужасающий.

Дженни переходила от продавца к продавцу, что торговали каменными и стеклянными сосудами, и наконец остановилась на алебастровой бутылочке для табака, тонкой и хрупкой, как бумага – «Это отличная вещь, хоть для коричневого табака, хоть для бетеля» – восторгался разносчик. Затем она нашла человека, который работал по цветному стеклу, и который, повертев бутылочку в загрубелых пальцах, кивнул и сказал: – Ладно, я могу вложить это в пузырек, хотя такую прекрасную работу просто грех прятать.

– Это загадка, – сказала Дженни. – Придуманная для того, у кого хватит ума сдвинуть стекло, не повреждая алебастр внутри.

Она расплатилась за это серебром, что дала ей мисс Мэб – ни у нее самой, ни у Джона не было ни пенни – и пообещала вернуться на следующий день за готовым сосудом. Потом взобралась по бесконечным утомительным пролетам лестницы, останавливаясь передохнуть на частых лестничных площадках, где торговцы лимонадом и фалафелью усиленно потчевали своими изделиями. В цитадели она снова разыскала внутренний двор, где Джон и мисс Ти, инженер-гном, инструктировали несколько дюжин воинов Мастера, как использовать механизмы Ежа для убийства дракона.