– Пока я прошу, но завтра буду приказывать. Я предлагаю тебе отдать Лиззи за хорошего рыцаря. Я сам буду заботиться о ней и о ее муже.
– Ничего не выйдет, Ричард.
– Тогда пеняй на себя! – вспылил Глостер. – Тебе не вечно сидеть в этой дыре! Я выкурю тебя, и тогда уж не буду ни о чем просить. Я буду приказывать, а ты – вылизывать мне сапоги!
– Оставь нас в покое!
– Ты подписываешь смертный приговор собственным сыновьям!
– Ты не посмеешь их убить!
– Еще как посмею!
– Мой ответ окончательный! Я уповаю на милость Господню!
– Дура! – закричал Ричард. – Дура, убийца!
Он распахнул дверь.
И произошла комичная сцена. Рыцари и вельможи, которые подслушивали под дверью, опираясь на нее, когда дверь распахнулась, ввалились в комнату, как груда капустных кочанов.
– Идиоты! – заревел Ричард и, наступая на руки и ноги соратников, ринулся в коридор.
– Надо предупредить об опасности констебля, – сказала Алиса, выходя из-за занавеса. – Глостер и в самом деле может отдать приказ об убийстве племянников.
– Нечего его предупреждать! – взъярилась Лиззи. – Этот тюремщик заодно с дядей Ричардом.
– Попробуй пробраться поближе к Брендбьюри, – сказала королева Алисе. – Расскажи ему о визите Ричарда. Меня он встревожил. Ведь констебль – тоже отец. Он тоже страдает.
– Он из-за денег страдает, – буркнула Лиззи. – Но замуж я ни за кого не пойду.
– Решаю за тебя я, – оборвала ее королева. – Ты у нас еще несовершеннолетняя.
– Ты что, послушаешься Ричарда?!
– Мои дети – его заложники.
– Но это неправда!
Королева топнула ногой и прижала палец к губам.
Тут даже Лиззи сообразила и мрачно замолчала.
Алиса снова стала собираться в путь. Честно говоря, после всех этих поездок она страшно устала, но дело было прежде всего.
У тети Лизы Алиса получила несколько серебряных шиллингов на всякий случай и пошла прочь.
В темном коридоре она увидела трех странных монахов. Они явно собирались заглянуть к королеве. Алисе они не понравились. У них была солдатская осанка, и даже сутаны сидели на них, как латы.
Они ждали, пока Алиса уйдет.
Но она не ушла, а кинулась обратно.
– Ваше величество, – прошептала Алиса. – Там монахи. Это переодетые солдаты!
– Молодец, – похвалила ее королева. – Это гости ко мне. Сделай вид, что ты никого не видела.
И Алиса снова побежала на улицу, протолкалась сквозь толпу зевак и направилась к Тауэру.
Что за переодетые монахи приходят к королеве? Вот уж кто не похож на заговорщицу! И держится она из последних сил – все время думает о своих мальчиках, беспокоится о Лиззи, боится будущего короля. Но Елизавета совершенно не способна сопротивляться злу.
А у этих монахов явно военная выправка...
Улицы были оживлены, словно наступало Рождество. Но оживление не было радостным. Алиса перехватывала звуки, голоса, слова, фразы:
– Это добром не кончится!
– Господь все видит!
– Говорят, принца Эдуарда уже зарезали...
– А что ему станется! Он и короля уморил!
– Помолчи, здесь всюду его шпионы.
– А что, если я шпион, то буду покрывать убийц?!
– Кто тут убийца?
– А королева-то слезами умывается...
– Неужели она и в самом деле ненастоящая?
– Долго ему не царствовать. Сковырнут его. Многих он уже обидел, а если поднимет руку на принцев, его уже никто защищать не захочет.
Алиса шла по морю голосов.
Люди были недовольны Ричардом, никто его не защищал, но на коронацию все равно собирались – говорили, что во время церемонии будут давать бесплатное пиво, кидать в толпу золотые монеты, а то и коня могут подарить...
Потом улицы опустели. Справа между домами показалась Темза. Скоро и Тауэр.
Только тут Алиса подумала: а как ей туда проникнуть? Ведь надо спешить, сыновей констебля могут убить.
Ворота в Тауэр были закрыты, но калитка распахнута.
– Господин стражник, – взмолилась Алиса. – Можно мне пройти к сэру Брендбьюри?
– И не мечтай! – отрезал стражник. Он был пожилым, растолстевшим на сытной должности, но не злобным. – Сюда никому нельзя. У нас особый режим – коронационный!
И стражник торжественно поднял указательный палец. Но потом пригляделся и спросил:
– А где я тебя уже видел?
– Да я же племянница сэра Брендбьюри, – заныла Алиса. – Я же сюда уже ходила. У нас тетя захворала, может, даже заколдовали ее – разве в наше время можно в этом разобраться?
– Это точно, – согласился стражник.
– Мы в деревне живем, – сказала Алиса. – Но не в крестьянском доме, а в господском. Наш господин сквайр – кузен сэра констебля. Он разводит куниц.
– Быть того не может!
– И еще у него рядом с домом плотина, на которой бобры живут.
– Еще того не легче!
– Он их разводит, а потом шкурки снимает и продает в городе. Конечно, доход небольшой, но концы с концами сводим.
– Вот никогда не знал, что куниц и бобров разводить можно, – удивился стражник.
– А сейчас у нас бобриную плотину прорвало, и водой все клетки с куницами затопило. И если дядя Джон нам не поможет деньгами, то придется бабушкой пожертвовать.
– Как так пожертвовать?
– Она у нас на втором этаже живет, в сухой комнате. Мы туда куниц переселим, а бабушку вниз, в куничью клетку. Там, конечно, тесно, но что будешь делать! Скорчится, потерпит. Сейчас тепло.
– Ужас какой-то! – расстроился стражник.
– Это еще не все, – разошлась Алиса. – А вчера бешеный енот к курам забрался, половину сожрал, других перекусал, боимся, что взбесятся куры, клеваться начнут...
– Ты иди, девочка, – перебил ее стражник. – Проходи к своему дяде. Не надо мне больше ничего рассказывать, мне же здесь ночью стоять, а тут привидения водятся, самые злобные во всем Лондоне. Так их тоже можно понять, привидения-то. Куда им деваться – что ни день, голову с плеч. Ты иди, девочка, иди, не оглядывайся.
Алиса с облегчением пробежала через двор. Больше ее никто не останавливал. Дверь в дом констебля была приоткрыта – вот и хорошо, стучаться не надо!
Алиса взбежала по лестнице на второй этаж и замерла, потому что услышала наверху голоса. Но не мужской и женский. Не семейные, а два мужских голоса.
Алиса стояла неподвижно. Идти дальше или стучаться было опасно, особенно после того, как она поняла, о чем идет речь.
– А где же ваши детишки? – спрашивал низкий незнакомый голос, даже не столько низкий, как простуженный.
– Мои старшие в деревне, у кузена, – отвечал констебль. – Время сейчас летнее, пускай побегают по лесу, ягодок поедят, на травке поваляются.
– Разумное решение, – согласился простуженный голос. – Детям летом не место в Тауэре. Никаким детям не место. Меня вот послал к вам герцог Глостер. Его высочество хочет освободить вас от заботы о лже-принцах. И я думаю, он правильно рассуждает. Мы-то с вами знаем, что они не принцы, а если какой-нибудь французский самозванец начнет кричать, что принцы настоящие, народ и поверит. Народ английский глуп как пробка.
– И что же предлагает господин герцог? – осторожно проговорил констебль.
– Он хотел поручить вам ликвидировать мальчиков.
– Я не понимаю этого слова.
– Какая жалость! – произнес простуженный голос, и Алиса догадалась, что это Тайрелл, подручный Глостера, присланный, чтобы разделаться с принцами. Вряд ли можно было подыскать другое объяснение такому визиту.
– Какая жалость! – повторил мистер Тайрелл. – А господин герцог так надеялся на вас. Он как раз присматривал верного человека на пост лорда-мэра Лондона, со всеми почестями и доходами. Но это должен быть человек, абсолютно преданный герцогу и Англии.
– Я, конечно, рад бы сделать все, что надо... – начал констебль и неожиданно замолк. И понятно почему. Он, видно, вспомнил, что вместо принцев в башне сидят его собственные сыновья – не будет же он ликвидировать своих детей, как древняя царица Медея.
И потому он глубоко вздохнул.
Алиса догадалась, почему он вздохнул. Он проклинал фрейлину Джейн и собственную жадность. Погнался за кучей фунтов на загородный дом и упустил такой шанс!
