В темноте Ричард не заметил, как замерли при его словах мальчишки, которые уже почти добежали до дома констебля.

– Поздравляю вас, ваше...

– Величество! Привыкай – ве-ли-че-ство!

– Да здравствует его величество! – пьяными голосами закричали вельможи.

– Стойте! – остановил крики Ричард. – Еще никто не знает моего окончательного решения. Не исключено, что завтра с утра я откажусь от титула короля Англии. На что мне английская корона? Нет, вы скажите, на что мне корона Англии?

– Да здравствует его величество! Гип-гип-ура! – кричали придворные.

К счастью для Алисы и принцев, Ричард уже забыл о констебле и его семействе. Толпа вельмож двинулась дальше, горланя песни.

При свете далеких звезд и луны было видно, как блестит от нервного пота лицо Брендбьюри.

– Я думал, мы погибли. Он же знает принцев в лицо! – прошептал констебль.

– Уж это точно, – согласилась Алиса. – Он и меня мог запомнить. Хоть и не часто, но мы встречались.

Шум и крики затихли вдали.

Повозка, устланная соломой, уже стояла перед входом в дом.

Жена констебля ждала их в дверях.

– Ну как они там? – спросила она. – У них мягкие постельки?

Принцы забрались на повозку.

– Постельки, как у принцев королевской крови, – ответил жене констебль.

Жена констебля наклонилась, заглядывая в лица мальчиков.

– Ничего особенного, – сказала она наконец, и было не ясно, нравятся ей их лица или она их осуждает.

Констебль велел поторапливаться. А то Ричард может вернуться или прикажет запереть ворота, никого не впускать и не выпускать.

Брендбьюри сам сел на козлы.

Он стегнул лошадь, и та потащила повозку к воротам.

Стражники у ворот как раз собирались запирать засовы. На счастье беглецов, в тот день ворота закрывались куда позже, чем обычно. Виной тому был принц Ричард и заседание парламента. Гонцы туда и оттуда носились весь вечер, и потому ворота решили не запирать.

Констебля, которого стража отлично знала и почитала за начальника, пропустили беспрекословно.

И вскоре, покачиваясь на выбоинах, повозка покатила к пивной «Белый кабан», где ее с нетерпением ждали леди Джейн и Бекки.

Как ни хотелось бы отвезти принцев к матери, делать этого было нельзя. За аббатством следили. Через полчаса Ричард узнал бы, что птички упорхнули.

Как и договорились заранее, принцев отвезли в деревню Сиднем, на другом берегу Темзы, где на краю леса стоял небольшой дом лесничего Дайна, отца Джейн. Он происходил из уважаемого, хотя и небогатого рода, не любил шумной городской жизни и предпочитал не убивать зверей на охоте, а охранять их от разбойников.

Сначала пришлось перебираться через Темзу на лодке, потом искать и ждать лошадей, которых выслал за гостями предупрежденный мистер Дайн. Добрались до теплого, уютного дома чуть ли не к утру. Все уморились так, что Эдди заснул прямо в седле и чуть не свалился с лошади, а Дика мистер Дайн, такой же круглолицый и добрый, как и Джейн, вез на руках.

Толстая и добродушная миссис Дайн встретила их в дверях.

Кровати для путешественников были готовы, горячее молоко ждало мальчиков и Алису. Помощники лесничего не ложились спать и устроили засаду на лесной дороге, чтобы никто не подобрался к принцам незамеченным. «Шутка ли – король Англии и его брат под крышей нашего скромного дома!»

Алису тоже сморил сон.

Поспать ей удалось лишь часа два, так как с первыми лучами солнца Джейн разбудила ее, чтобы вернуться в аббатство. Лучше, если их отсутствия никто не заметит.

Но уехать незаметно не удалось.

Когда Алиса садилась на коня, окошко на втором этаже распахнулось, из него высунулась сонная физиономия короля Англии, и Эдуард сказал:

– Хоть бы попрощалась, Алиса. Я тебе даже спасибо не сказал.

Он был уже взрослым мальчиком, и в нем чувствовались задатки настоящего короля.

Эдди долго махал вслед Алисе и Джейн. Грини с ними не поехал. Он остался в доме лесничего. И не потому, что должен был охранять мальчиков – лесничий с этим и сам справился бы, – а на случай, если надо будет срочно отправить гонца в Лондон.

День выдался жаркий, даже душный. В городе начинались приготовления к коронации. Вывешивали флаги и гербы, между домов над узкими улицами укрепляли зеленые гирлянды, на площадях герольды читали перед толпами народа указы будущего короля и постановления парламента.

Коронацию назначили на 6 июля. Оставалось еще несколько дней.

Алиса и Джейн протолкались сквозь толпу к входу в аббатство. Монахи, сторожившие вход, узнали их и сразу же впустили.

Они прошли в покои королевы.

– А я стояла у окна, – сказала Елизавета. – Я вас издали увидела.

Прибежала Лиззи.

Королева расспрашивала Алису о совершенных пустяках. Алисе даже странно было слышать вопросы о том, не кашляет ли Дик, у него горлышко слабое, не жаловался ли на зубы Эдди. У него режется зуб мудрости – так рано, но это говорит о его высоком происхождении!

Лиззи перебила мать и принялась спрашивать, видела ли Алиса Генри Уайта. Пришлось прервать рассказ о мальчиках и поведать о приключениях сэра Генри и его кошки.

– Это не кошка! – уверенно сказала Лиззи.

– Я тоже так думаю, – поддержала ее Джейн. – Это добрая фея. Только я не знаю ее имени. У нас еще осталось несколько древних фей, и кое-кто из них добрые. Видно, она пожалела Генри и превратилась в кошку.

– Что он тебе сказал? – спросила королева.

– Он сказал, что все успел исполнить.

– Честное слово? Повтори его слова, точно повтори!

– Он все успел исполнить и передал мешочек.

– Слава богу! – вздохнула королева.

– А он видел моего Генри? – спросила Лиззи.

– Помолчи! – рассердилась на дочь Елизавета. – Ты всех нас подведешь.

Больше о Генри Уайте они не говорили, и Алисе не удалось понять, что же за мешочек и кому он успел передать. Хотя узнать это было очень любопытно.

Вбежал монах и с порога пропел:

– Его высочество герцог Глостер!

Королева привычным жестом указала Лиззи и Алисе за занавеску. Джейн убежала по хозяйственным делам.

Ричард вошел решительно и так быстро, что опрокинул табуретку.

– Можешь поздравить меня, – объявил он с порога, будто специально пришел принять поздравления. – Через десять дней меня коронуют, и тебе меня не остановить.

– Я не намерена останавливать вас, герцог, – сказала королева. – Что вас привело ко мне в столь ранний час?

– Для нас, государственных мужей, ранних часов не бывает, – ответил Ричард. – Я хочу внести ясность в наши отношения.

Он закрыл дверь и прислонился к ней спиной, словно боялся, что кто-то войдет. Королева продолжала сидеть.

– Не знаю, как мне лучше поступить с твоими щенками, – сказал Глостер. – Могу их придушить, могу отдать тебе. В обмен на девочку Лиззи.

– Исключено, – спокойно ответила королева.

– Учти, я ведь не добрый дядя. Мне нужна корона и спокойствие в государстве. Если твои дети останутся живы, они всегда будут представлять для меня угрозу. А вдруг кто-то поднимет восстание в их пользу?

– Ты же сам объявил, что они – бастарды.

– Я объявил, другой скажет, что я солгал. Я никому не доверяю.

– Что же ты предлагаешь?

– Ты знаешь, как нежно я отношусь к твоей дочке. Я не могу на ней жениться...

– Пока не убил свою жену, – язвительно сказала королева.

– Глупости! Анна больна и скоро помрет своей смертью. Я не могу жениться на Лиззи, потому что сам объявил ее незаконной. А мне нельзя жениться на простолюдинке.

– Твой старший брат смог жениться на мне.

– И видишь, что из этого вышло. Страшно подумать – в любой момент ты можешь остаться одна. Ты не боишься?

– Господь решит, что нам делать.

– Не очень на него надейся. Его многие просят – откуда ему знать, чья молитва громче?

– Ты не сказал, о чем просишь, – произнесла королева.