Человекообразные обезьяны попали в Новый Свет уже после Колумба, когда их привезли туда на кораблях. Отсутствие высших приматов в исконной фауне Америки говорит о том, что последний их представитель, гомо сапиенс, явился в Новый Свет иммигрантом. В обеих Америках не обнаружено следов независимого развития человеческого рода.

Что человек пришел в Новый Свет очень давно, видно из обилия неродственных между собой языков, которые застали здесь первые европейские путешественники. Множеству разных племен и народов в доколумбовы времена соответствовало также великое разнообразие физических типов и уровней культуры. Некоторые племена все еще пребывали на уровне примитивного собирательства, тогда как другие создали цивилизацию, кое в чем превосходившую достижения европейцев той же поры. Что же было причиной такого разнообразия — смешанное происхождение или долгое местное развитие по различным путям?

Не так уж много лет назад господствовало мнение, что человек появился в Америке сравнительно недавно, придя туда из Азии в I тысячелетии до н. э. Современные ученые постепенно отодвигали назад предполагаемую дату первичного заселения, и теперь антропологи допускают, что Америка начала заселяться около 30 тысяч лет назад, а иные говорят даже — около 60 тысяч лет назад или раньше того. В те далекие времена ледники в Сибири и на Аляске позволяли арктическим охотникам переходить в Америку на Крайнем Севере, не прибегая или почти не прибегая к помощи судов. С той поры вплоть до прибытия европейцев большинство племен Северной Америки занималось примитивным собирательством; на той же стадии пребывала большая часть лесных жителей тропической Америки, и даже потомки самых первых пришельцев, потесненные до холодных широт Огненной Земли. Что же послужило стимулом для внезапного развития высочайшей культуры в узкой полосе от Мексики до Перу? Вот тут-то и расходятся изоляционисты и диффузионисты. Было ли это плодом местной эволюции в ограниченной области или следствием контакта с другими заморскими культурами?

Настоящая глава основывается на одноименной статье в сборнике The Quest for America, переработанной, чтобы не повторялся материал, вошедший в другие главы этой книги.

Нет конца предположениям о доколумбовых контактах между Старым и Новым Светом. В науке постепенно определились две школы, придерживающиеся противоположных взглядов, — изоляционисты и диффузионисты. Изоляционисты убеждены, что омывающие Америку два океана совершенно изолировали Новый Свет от Старого вплоть до 1492 г.; они допускают лишь, что примитивные племена, занимающиеся собирательством, прошли в арктических широтах пешком из азиатской тундры на Аляску. Напротив, диффузионисты верят в единую для всех цивилизаций колыбель и предлагают различные гипотетические варианты доколумбовых плаваний в Америку из Азии, Европы или Африки. Крайних приверженцев обеих школ объединяет одна черта: они совершенно не считаются с такими океанографическими факторами, как преобладающие ветры и течения; для них океаны — безжизненные, недвижимые озера. Разница же между двумя системами взглядов заключается в том, что крайние изоляционисты видят в этих безжизненных водных просторах барьер для передвижения человека в какую бы то ни было сторону, а в представлении крайних диффузионистов океаны — нечто вроде катка, по которому древние путешественники могли скользить без помех в любом направлении. Пренебрежение географическими реальностями частенько побуждало диффузионистов выдвигать плохо обоснованные миграционные гипотезы, которые только утверждали изоляционистов в их взглядах. В то же время догматический подход изоляционистов к защите своих утверждений, когда они попросту возлагали бремя доказательства на диффузионистов, вызывал соответствующее недовольство последних. В самом деле, изоляционисты никогда и не пытались подкрепить свои гипотезы какими-либо доказательствами, видя силу собственной позиции уже в том, что диффузионисты не могут доказать свою правоту. Отсутствие свидетельства контактов они толковали как свидетельство отсутствия контактов.

Общепризнано, что в цивилизациях доколумбовой Америки и Средиземноморья много черт сходства — и подчас весьма примечательных. Это подметили и записали уже испанские конкистадоры по мере продвижения в удивительные империи Мексики и Перу. По сути дела основы диффузионистских воззрений были заложены именно первыми испанцами в Америке. Многие летописцы той поры были убеждены, что до них Атлантику пересекли мореплаватели из Внутреннего Средиземноморья, от которых коренные жители Нового Света восприняли верования и искусство, одежды и обычаи. Команды нескончаемой череды утлых судов, следовавших по пути Колумба, нашли его маршрут таким простым и надежным, что для них было естественным считать, что другие еще раньше совершали этот переход.

Изоляционистские взгляды — детище машинного века, питаемое ростом все более точных антропологических наук. Выяснилось, что красная кожа отнюдь не признак меньшего ума и меньшей изобретательности, чем белая, что мозг человека, где бы его ни изучали, работает одинаково. А потому для изоляционистов отмечаемые со времен открытия Америки Колумбом культурные параллели между Мексикой — Перу и Двуречьем — Египтом не служили доказательством контакта. Пирамиды, манускрипты с иероглифами, священные династии, называющие Солнце своим предком, — все эти и многие другие явные аналогии могли развиться самостоятельно.

В XX в. позиции диффузионистов стали быстро ослабевать, уцелел только очаг сопротивления среди германоязычных ученых так называемой венской школы. Этим не замедлили воспользоваться изоляционисты, особенно в Северной Америке, где изоляционизм, кстати, на какое-то время воплотился и в политике. Благодаря высокому развитию американской антропологической науки приходилось считаться с ее доктринами и было не так-то просто оспаривать тезис, по которому тождество или сходство тех или иных орудий, орнаментов, обычаев или других культурных черт не годится как доказательство контакта.

По мере того как суждения о независимом развитии завоевали чуть ли не всеобщее признание, поблекли многочисленные, ранее казавшиеся вескими аргументы диффузионистов в пользу глобальных передвижений человека. Стоило диффузионистам выдвинуть какие-то новые параллели между Старым и Новым Светом, говорящие, на их взгляд, о контакте через Тихий океан или Атлантику, как на их аргумент тотчас лепили ярлык «не доказано». Обозревая различные материалы, призванные показать, что в доколумбову Америку проникали не только пешеходы из Сибири, видишь, что изоляционисты не признавали ни один довод убедительным. В тех случаях, когда почему-то не выручает контрссылка на независимое развитие — скажем, если речь идет о некоторых культурных растениях или о слишком специфических, исключающих возможность совпадения изделиях, — изоляционисты говорят, что эти элементы привезены после Колумба. Если же и это возражение не проходит, заявляют, что семена растения или прототип изделия могли быть найдены американскими индейцами на берегу, куда их принесло течением из-за океана. Можно также прочесть, будто сугубо американский батат приплыл из Перу в Полинезию в корнях поваленного дерева, а специфический пасхальский рыболовный крючок из камня попал в район Санта-Барбары на пустой полинезийской пироге или же был найден американскими аборигенами во рту рыбы, оборвавшей лесу полинезийского рыбака.

Несмотря на удары, нанесенные диффузионистам изоляционистскими доктринами, попытки собирать аргументы в пользу культурных контактов через моря никогда не прекращались, а в последние годы их даже становится все больше, особенно в Америке, где сопротивление много лет было всего сильнее.