Вдруг стало мокро и холодно. Я очнулся. Голова, как мозаика разваливалась на стеклянные куски. Они падали, разрезая воздух, и разлетались по сторонам от удара о землю. Остального тела не было. Глаза открылись легко. Перед ними медленно вправо вращался пол. Я вращался в другую сторону. Тошнило. Попытался найти остальное тело. Спустя время, которое потратил на восстановление мозаики моей разлетевшейся головы, понял. Вишу на вывернутых руках прикованных к стене. Общее положение тела – коленопреклоненное. Четко восстановил картину. Меня сидящего на коленях, приковали к стене, на вывернутых руках. В лицо опять хлестнуло холодной водой. Поднять голову можно было только с помощью гидравлического домкрата. Собравшись с силами, сумел обойтись без него. В двух шагах от меня стоял Другой. В одной руке он держал ведро – источник водопада. На запястье правой руки висела дубинка. На харе присутствовал рот, с мерзкой пародией на улыбку. Он ощерился:
– Человек, ты убил семерых Других. Теперь Другие тебя трахнут.
– Все сразу? Женилки не выросли! – Выхрипел я. Он без размаха ударил ногой по ребрам. Протяжный "ох" вылез из груди. Выступать в роли подпольщика, забитого в подвале контрразведки, опыта не было. Дебютировать в этом качестве тоже не хотел. Поэтому предпочел притвориться заснувшим. Попытаться сорвать постановку.
– Жди, человек. Скоро порвем тебя.
– Как грелку, – добавил про себя ему в спину. Правда, мужества хватило произнести это одним шевелением губ. Умирать не хотелось. Язык скуден. Поискал слова, что бы найти точные определения того, как мне хотелось жить, и не нашел. Прекрасно понимал, что жить осталось ровно столько времени, сколько займет у Малах Га – Мавета принятия решения, в чем меня варить. В кипятке, масле или смоле. Для такого эстета как он особого труда это не представляет.
Появился Другой. Отомкнул меня от стены. Помог лечь на спину. В затекшее тело начали возвращаться ощущения, и всем этим ощущениям было одно имя – Боль!!! Небывалым подвигом была удачная попытка свести вопль к мучительному стону. Другой игнорировал мои страдания. Ушел. Но сразу вернулся. Бросил на пол полосатый матрас. Поставил передо мной пластиковый поднос с белыми тарелками и чашкой. Все это я отмечал краешком сознания, не задетого болью. Урод снял тарелки и чашку с подноса, вилок и ножей не было, даже пластмассовых. Засунул поднос подмышку, ногой раскатал матрас. Повернулся.
– Сначала ешь. Затем спи. Потом, быть может, ты умрешь.
Иди на хрен. Подумал, но не сказал. Что бы, не получилось так, что он подумал. И ударил.
Другой ушел. Боль отступала. Осмотрелся. Карцер немаленький – метра четыре на четыре. Напротив меня массивная железная дверь с зарешеченным окном посередине. Под потолком плафон, рассеивающий блеклый свет, метров с трех, от потолка до пола. Отсюда уже не подорвешь. Так, скоро сдохну и все это для меня кончится. Было бы, что – нибудь из – за чего смог бы поторговаться с Демоном. Но ничего нет. Даже не знаю ни какой маленькой, военной тайны, способной заинтересовать этих тварей. Рассчитывать на легкую смерть не приходится, они неблагородные противники. Сварят в дерьме без сомнений. Когда будут выводить, или зайдет еще один Другой, кинуться, чтобы забили насмерть?! Могут и не забить. Оглушат, потом, как снулую рыбу повесят на крюк и закоптят, по горячему, в смоле!
Варианты, варианты!!! Какие могут быть варианты?! Ох, как не хочется умирать. Как этого можно избежать?! Избежать этого можно по кругу. Может убить себя?! Но как??? Если только разодрать руками горло, или зубами перегрызть вены на руках?!! Даже ремень забрали сволочи. Ни вилок, ни ножей не дали. Не хотят себя лишать удовольствия лицезреть мучительное издыхание! Стоп!!! Так и там с этой чертовой тростью тоже была засада! Провокация! Этот упырь провоцировал на побег. Говорил что – то, мол не советует встречаться с Наташей. А что с ней? Да какое это сейчас имеет значение! Если сам не смогу отсюда выбраться, то и ей уже ни чем не поможешь! О самоубийстве думать рано. Они играют с нами, как кошка с мышкой. Силовое соотношение примерно равное. Но ведь бывает, так, что и мышке удается вырваться из цепких, когтистых лап безжалостного охотника! Поэтому сейчас поедим, силы нам еще понадобятся. Отдохнем, а потом будем бороться за наши жизни! Болело все тело. Но привыкнув к постоянному страху за жизнь. Научившись задвигать его на дальнюю полку, можно то же самое попытаться сделать и с болью, не со всей, хотя бы с ее маленькой частью. Главное сосредоточиться на чем-нибудь другом. Например, на еде. Тарелки были одноразовые. В первой, нечто похожее на прямоугольный бульон из кубика снесенного Галиной Бланка. Во второй, мелкой тарелке шлепок перловой каши, тоже весьма "аппетитной" на вид. В маленькой чашке была индотифицированна вода. Трапеза предстояла та еще. Но последний раз ел в резиденции Пыльного Ангела, и мало что внутри удержалось, после его удачной попытки сбить с меня спесь. Вызвать аппетит удалось с большим трудом. Но жизнь, процесс физиологический. Через край выпил сильно пересоленный бульон. Каша совершенно безвкусная. Надо было есть кашу, запивая бульоном. Но если бы бабке хрен, она бы дедкой была. Воду пить не стал. Покурить бы не мешало. Завалился на матрас. Усердно сосредоточился вместо боли на сне. Получилось! Аккуратно уснул.
Другой просто поленился создавать рот. Лень ему было и наклоняться. Пнул меня ногой по ребрам. Добиться желаемого результата с наименьшими физическими затратами удалось. Я проснулся. Рукой Другой приказал подняться и следовать за собой. Я встал, потянулся. Это было не сладко, опять вернулась боль. Тот почти дошел до двери, а я все стоял и потирал наиболее сильно болевшие на теле места. Идти не хотелось. Другой заметил, что его путешествие остается одиноким. Повернулся и решительно направился ко мне. Собрался, преподать урок послушания. Учиться в мои планы не входило, хотя говорится, что этим заниматься никогда не поздно. Взбесило подобное отношение этого мутировавшего дегенерата. Он явно забыл о моем праве вытатуировать на лбу семь черных крестов. Знак моих воинских успехов и память о семерых Других, которые уже никогда не смогут репродуцировать себя. Он подошел, вцепился в левое плечо. Резко дернул. Я сделал шаг в задаваемом Другим направлении, и вместе с шагом всем весом впечатал ему в морду правый кулак. Такой прыти он, надо думать, не ожидал. Урод оторопело отлетел на метр, не сумел найти в воздухе равновесие, рухнул на пол. Я разбежался, насколько было возможно, преодолел земное притяжение. В прыжке согнул колени, с хрустом распрямил ноги, достигнув его груди. Хруст ребер заглушил хруст, произведенный моими суставами. Прыгал на нем, как гимнаст на батуте, пока окончательно не раздавил грудину. Он был плохим учителем, а я был еще более плохим учеником. Урок, который он хотел преподать, никому не пошел впрок. Восстановил дыхание. Оно стало ровным, прошла злость. Опустился на матрас. Удивился. Последнее время голова чаще была пуста, чем больна какой – либо мыслью. Что это, свидетельство душевного здоровья?! Сидел и тупо смотрел на раздавленного Другого. И эта комната была тупиком. Вся моя жизнь была тупиком. Малах Га – Мавет говорил, что всегда есть выход, вопрос в том, что ждет тебя за дверью?! Я больше не хотел искать выход, узнавать, что находится там. Сейчас сидел и ждал. Чего? Да просто сидел, и мое седалище являлось олицетворением всего, что меня окружало. Весь мир – одно большое седалище!!! Время остановилось. Никто не приходил, не выволакивал из камеры, не тащил, не вязал, не варил. Это вернуло меня в ощущение моей прежней жизни. Всем наплевать на все, а мне наплевать на всех. Очень милое состояние, близкое к нирване. Посмотрел на свой пупок, но сияния вокруг не обнаружил. Открытие не могло отравить общее состояние. Если бы был сквозняк, мог бы левитировать. Но все хорошее ни когда не наступает, когда так ждешь его! Не наступило оно и сейчас. Вместо него в камеру вошло четверо Других. Я даже успел испугаться, но бить не стали. Один вытащил наручники. Сковали за спиной руки. Подняли, но без хамства и лишней грубости. Вновь завязали глаза, словно повезут на конспиративную квартиру. Если это и так, то продать их секреты все равно некому. Скованные за спиной руки и завязанные глаза делали мерзко беспомощным. С таким можно делать все. Была бы фантазия. Но их фантазия опять отдыхала. Повели, поддерживая с двух сторон. Путешествие много времени не заняло. Оказались на улице. Плохо быть слепым! Хотя тоже есть свои плюсы. Не видно конца. Затолкали в машину. С обоих сторон теснили Другие. Машина понеслась. На встречу чему?!!
