Другие были переполнены собой. Они устраивали сами себя и внутренне и физически. Законченные эгоцентрики, но исполнительные до абсурда. Пастухами были боль и страх. Стадо было всегда послушным. Все были рабами воли Атмана.

Бога не интересовали маленькие слабости главного Демона. Одежда, машины, Дом. Ему необходимо беспрекословное исполнение приказов. Малах Га – Мавет, увидев благородные очертания сто сорокового Мерседеса, сразу полюбил эту машину. Он приказал собрать со всего города четырехсотые, пятисотые, шестисотые Мерседесы и посадил на них свою свиту.

Первое время, появляясь то тут, то там, он убивал всех без разбора, насыщаясь болью и страхом. Пищей стали все. Дети, старики, женщины, мужчины, бедные, богатые, тонкие и толстые. Пожирал их сотнями, переполняясь их ужасом до отрыжки, до рвоты. Но вскоре он насытился, и ему стало скучно. Теперь Демон вкушал только в Доме. Почти человеческое тело нуждалось в отдыхе. Оно нуждалось в уюте и комфорте. Окружавшие его безлицые, были всего лишь орудием исполнения желаний Атмана. Демон не мог общаться с ними, да и кто сможет разговаривать с замкнутым на себя гермафродитом? Пытался разговаривать с теми, кого убивал. Диалог получался односторонним. Жертвы только мычали и испражнялись от переполнявшего ужаса. Даже самая любимая работа рано или поздно становится рутиной. В Доме Малах Га – Мавет отдыхал. Дом как ничто отвечал его представлениям о Жилище. Здесь он помнил себя молодым, сильным, ужасным ангелом смерти. Сейчас он не был старым. Что такое десять тысяч лет для Пыльного Ангела? Пустяк! Но что – то изменилось в нем, внутри его. Только в Доме он мог отрешиться от суеты повседневности и попытаться ответить на терзавшие вопросы. Бывший старый жилой дом, его снесли до основания. Резиденция Демона находилась в подвале. А сами развалины вблизи от Волкуши. Здесь рядом с центром города были два кладбища. Просто Волковское и Волковское Лютеранское. Часто он выбирал между ними и, уходя от всех, подолгу бродил между могилами, вспоминая былое. Видел себя на заре времен. Во всем своем демоническом великолепии он подходил к изголовью постели умирающего. Склонялся над ним, тот, видя его, от ужаса открывал рот. Малах Га –Мавет капал желчью, текущей с меча, в рот несчастному. Наступала смерть. Тихое и благостное было время. Он нес облегчение, и освобождение от невыносимых тисков плоти. Но все это в прошлом. Теперь ношей было страдание, которое он щедро раздаривал всем без исключения. На этих кладбищах в ватной тишине он сравнивал прошлое и настоящее. И настоящее ему нравилось больше.

Они согнали всех оставшихся живых в три закрытых стадиона. Там выжившие ожидали своей участи. Все было предрешено. На свободе оставались два человека. Атман повелел оберегать их. Оберегать, как самого себя. Особенно того, которого звали Юрием. Тогда на льду Демон чуть не потерял этого человека. Что – то почти убило его. Что – то, чьей сущности Малах Га – Мавет понять не мог. Он пытался успокоить себя тем, что это была простая случайность. В былые времена Случай, тоже был Богом. Но Атман изгнал всех богов за пределы своего воображения, и стал единственным. Так хотелось думать. Демона очень настораживало одно обстоятельство – он был волен в своих мыслях. Неоднократно задумывался о целесообразности приказов, столько же раз недоумевал их явным противоречиям. И даже позволял себе ругать Бога! Атман дал ему слишком много ума. Но этот ум был почти человеческим, то есть допускал сомнения. Раньше Демон не знал этого слова. Он делал то, что должен был. А сейчас его ни на мгновение не отпускало чувство, что Атман лукаво прищурясь не выпускает его из вида. Это ощущение держало в постоянном напряжении. Сомнения пожирали, и ему не с кем было поделиться этим. Его спутники были, только исполнителями. Они не имели интереса и фантазии. В их окружение Демон тосковал. Органы чувств Других, были исключительно физиологичны. Когда им надо было говорить, у них появлялся рот. Видеть – глаз. Слышать – ухо. Они были начисто лишены человеческих достоинств и недостатков. А ему Атман даровал главное достоинство и главный недостаток человека – сомнения. Когда Демон исполнял свою работу, сомнений не было. Но почему безумный Бог уделял такое внимание этому человеку?! Что было в нем? Какие загадки он тащил в своей душе? Встреча с Юзовским была предрешена. Каждое пролетающее и проползающее мгновение делало эту встречу все более и более необходимой для Пыльного Ангела. Атман запретил ускорять процесс. Теперь, когда свидание стало вопросом одного страухентуратавра, внутри все буквально стекленело от предвкушения. Он чувствовал что – то необычное. Что – то такое, что могло раскрасить, придать вкус существованию.

Мы бежали по нижней галерее Гостиного двора. Ничего не видел перед собой. Всю голову занимал растущий, пульсирующий, черный ком ужаса. Легкие разрывались. Во рту обжился и уже не покидал его вкус ржавого железа. Вместо дыхания – сиплый хрип. Из глаз катились кровавые слезы. Резь в боку парализовала правую ногу. Свалился. Следом упала Наташа. Все время нашего бегства мертво державшаяся за мою руку. Попытался плюнуть куском железа, растекшимся во рту. Слюны хватил лишь на нижнюю губу.

– Ты как? – Прохрипел я.

– Они нас видели?!

– Не знаю. Они были примерно в километре. За мостом, это уж точно. Может быть, нам повезет! Достань из рюкзака воду. Пожалуйста!

Наташа вытащила бутылку, открыла и протянула. Я перевернулся на спину. Оперся на рюкзак, принял полусидящее положение. Большая часть воды пролилась на грудь. Черные мухи кружившееся пред глазами, улетели.

– Юра, надо уходить!

– Нет! Нам надо спрятаться внутри. Забиться в какую – ни будь щель с двойным выходом, и затихнуть там. Гостинка большая. Звуки распространяются далеко. Если что, услышим и успеем перепрятаться. Надо пересидеть. Но почему, черт возьми, я ничего не слышал?! В тот раз услышал их, находясь на другом берегу реки, теперь они двигались совершенно бесшумно! Просто случайно заметили их сейчас! Еще мгновение, и не осталось бы никаких шансов!

– Юра, пойдем. Хватит разглагольствовать! Или уходим, или прячемся!

– Да, да. Идем! – Торопливо поднялся и помог встать ей.

– Мы поднимемся на второй этаж?

– Нет. Выйдем во двор и залезем в какое – нибудь складское помещение. Во дворе их должно быть много. Там больше пространства для маневра. Постарайся двигаться как можно тише!

Сказал, когда мы подошли к большой двери ведущей, наверное, во двор. Прошли коротким коридором и оказались внутри двора. Петляя между складами, выбирал место, которое могло стать для нас временным убежищем. Место, в котором можно было спрятаться. Из которого в случае опасности мы могли бы беспрепятственно бежать. Нашел здание, отвечавшее этим условиям. Это было большое складское помещение. В нем хранилась верхняя одежда. Ворота, расположенные на торце, были распахнуты. На противоположной стене была маленькая дверь. Прошел через все помещение, попробовал открыть дверь. Она была не заперта.

– Надо прикрыть ворота, – сказал Наташе шепотом.

– Закрыть? – Переспросила она.

– Нет, именно, прикрыть. Все должно быть естественным и не вызывающим подозрений. – Указал на левую створку. Сам закрыл правую. Наташа сделала то, о чем просил. Кинулись к дальней двери. Помог Наташе забраться на стеллаж с одеждой.

– Устраивайся удобнее. Будь готова по первому моему сигналу бежать к маленькой двери.

Закидал какими – то куртками. Сам забрался следом. Вытащил нож и, помогая одной рукой, как крот, зарылся в ворох мягкой одежды.

– Ты не заметила, сколько было машин?

– Не меньше десятка.

– Выходит охотников будет около сорока. Они будут прочесывать здание. Или оцепят его, и часть войдет внутрь. В любом случае они должны разбиться на небольшие группы. Хотелось бы верить, что в каждой группе будет не более двух человек, тогда у нас будет шанс прорваться. Если войдут сюда и подойдут близко. Настолько близко, что ты будешь, уверенна, что вот– вот заметят, быстро выпрыгивай. Да, открой нож, который я дал тебе. Выпрыгивай молча. Слышишь, молча, бей куда попало ножом того, кто будет ближе всех. Только не кричи.