– Не стрелять!!! – Заорал, вспомнив инструкции.

– Сдавайся! Бросай оружие! Руки за голову!

– А вот, хрен тебе!!! – Ответил парень и спустя секунду засмеялся весело и жизнерадостно. Снова выстрел. Пуля въелась, взрыв линолеум в двух метрах от капитана. "Вот, гад! Да, он же псих!" – пронеслось в голове Ивлева. Прицелился, метясь в коленку парня. Выстрелил. Псих ругнулся и опустился на раненое колено, рука державшая пистолет опиралась на пол. Ивлев, не зря считал себя хорошим стрелком. Следующая пуля, посланная в локтевой сгиб, достигла цели. Рука парня подломилась. Он неловко упал на бок в проходе. Левая рука безумно быстро нашла пистолет. Парень, лежа, уже почти на спине, поймал взгляд капитана. Сквозь закушенную до крови губу выдавил страшное подобие улыбки. Подмигнул Ивлеву двумя глазами. Потом, неловко, левой рукой стал наводить пистолет на милиционера. Не думая, Ивлев дважды нажал на спуск. Обе пули попали в грудь. Окончательно завалив парня на спину. Он приподнял кисть, сжимавшую пистолет, и выстрелил в потолок. Потом рука разжалась. Пистолет, крутанувшись на указательном пальце, сорвался и соскользнул по груди на пол. Ивлев поднялся. Держа Макарова наготове медленно двинулся к неподвижному телу. Сержанты, как дети, пихаясь, нерешительно шли сзади.

Глаза парня были открыты, серые, чистые и ясные. Они уже начали стекленеть, но, поймав испуганный, недоверчивый взгляд Ивлева, стали осмысленными. Улыбнулся, и улыбка задержалась на лице.

– Спасибо… в штанах, за работу… возьмите, – мгновения тянулись, парень облизал синеющие губы, сглотнул кровь перемешанную со слюной.

– Простите… – совсем тихо, не услышал, а скорее по движению губ, догадался Ивлев. Парень подмигнул, но глаза больше не открылись.

– Сливко, дуй к машинисту. Сообщи в дежурку. Пусть группу к Гатчине-Варшавской высылают, к началу платформы.

– А… – начал было сержант.

– Бегом!!! – Заорал капитан. Сливко метнулся к дверям, как большая серая крыса.

Ивлев подобрал за ствол пистолет парня и положил на ближнюю скамейку.

– Товарищ капитан, что он там говорил насчет: за работу, возьмите, в штанах? – Тихо, за спиной спросил Горлов.

Ивлев за плечо приподнял тело, другой рукой задрал полу куртки. Вытащил из заднего кармана кожаных джинсов толстый бумажник. Аккуратно вернул тело в прежнее положение. Открыл. Толстая пачка денег, доллары, в другом отделение рубли. Оглянулся на младшего сержанта.

– Что будем делать, товарищ капитан? Он нам, вроде, как заплатил за то, чтобы мы его убили? С деньгами-то что будем делать? – Уточнил Горлов, кивнув на бумажник в руках Ивлева.

Капитан уже все решил. Не особо вдаваясь в моральные и нравственные проблемы. Эти проблемы, в лице двойняшек, любимых и ненаглядных ждали дома. Остальное мало важно. Остальное можно будет попробовать растворить в водке. Потом.

– Воля умирающего – закон. После дежурства разделим поровну, на троих. Но, чтобы ни гу-гу!!!

Немногочисленные пассажиры электропоезда 6141 были очень недовольны задержкой в Гатчине, на Варшавском вокзале. По крайне мере те из них, что не спали. Немногие из озлобленно бодрствующих увидели, как из третьего, от головы поезда, вагона вынесли накрытое белой, с темными пятнами простыней, тело. Загрузили в машину скорой помощи, и та в сопровождение милицейского козла, с выключенными мигалками, поехала вдоль платформы прочь. Поезд тронулся дальше и уже через минуту вырвался за пределы спящего города.

– Митрич, может сам составишь протокол?

– Нет уж дорогой. Практика, так, практика. Я тебе сейчас задиктую результаты осмотра, а ты потом аккуратненько, по форме и образцу заполнишь в трех экземплярах. А я проверю. Усек?!

– Усек, усек.

– Итак, при осмотре личных вещей погибшего было обнаружено. Мобильный телефон Нокия 6110. Разбитый пулей. Жаль. Дальше, цепь из желтого металла, граммов пятьсот, крупные звенья, как дверная цепочка, все равно. Нет, все-таки, вкуса у новых русских. Два кольца желтого металла. Одно с крупным зеленым, прозрачным камнем. Другое, с тремя небольшими, бесцветными, прозрачными камнями. Часы белого металла, фирмы Ролекс. Документов и денег у погибшего не обнаружено. В левом кармане куртки находился листок из ученической тетради, в клеточку. Сложенный вчетверо. Успеваешь?

– Пишу, пишу.

– Так вот, на листке, разборчивым почерком сделана надпись следующего содержания. Диктую. "Что-то все происходит не так. И то, как это происходит, мне не нравится!"

Постскриптум: Привет Наташке!

Пост постскриптум: Если не трудно, сожгите мое тело и высыпите прах в какую-нибудь реку. Не хочу гнить в ненасытной земле.

– Так, из вещей все. Слушай, а Ивлев то снайпер у нас оказывается. Четыре пули, четыре попадания. В ногу, в руку, в сердце, в мобильный телефон, чтобы не успел апостолу Петру позвонить и зарезервировать теплое местечко в раю для богатых. Повозимся мы с опознанием.

– Ну, Митрич, ты шутник.

В казенной комнате раздался веселый смех.

– Алле. Привет из Северной Пальмиры! Как там Родина?

– Наташка! Золотко! Здравствуй! Господин Великий Новгород шлет поклон Стольному граду Петрову. Очень рад тебя слышать! Нет, не рад, счастлив!!!

– Я тоже, Виталик. Очень соскучилась. По тебе, по зайчонку. Как там Надюшка?

– Сейчас спит. Очень скучает. Каждый день спрашивает: когда мама приедет, через каждую минуту, буквально.

– Ты же знаешь, скоро закончится стажировка. Недолго ведь осталось.

– Нет, Наташенька, правда. Давай возвращайся. У меня здесь, все, вроде, с работой налаживается. Тьфу, тьфу, тьфу, что бы ни сглазить. Да, зайчонок, совсем, как маленький зверек тоскует. Слов не знает, а внутри воет. Всех денег все равно не заработаем. Главное вместе быть! Ты извини. Я сумбурно, все это… готовился. Ждал твоего звонка. Целую речь составил. Ты позвонила, словно обухом по голове. Не могу без тебя, просто не могу! Надюшка вчера весь день плакала. Мама нас забыла, уехала, не хочет возвращаться. Причитала, как старушка. Носом шмыгает, слезы по щекам растирает. Еле успокоил. Но, ее-то, есть кому успокаивать. А кто меня…

– Я приеду.

– Когда?

– Завтра с утра сделаю все текущие дела, оформлюсь и на дневном поезде домой. Так что встречайте.

– Ты правду говоришь, Наташка?!!

– Правду… я тоже не могу без ВАС…

24 февраля – 26 июня 1999 года. Поселок Сиверский.