Вскоре на позиции Красной Армии начали наступление крупные силы белых, подошедшие с северо-западного направления. В самый разгар боя вернулись те вражеские подразделения, что бежали от нас в южном направлении. Мы оказались в окружении.

Несколько часов длился упорный бой. Мы отбили семь атак. К вечеру противник был вынужден отойти на исходные позиции.

Около десяти часов вечера я с двенадцатью товарищами вновь отправился на разведку. Мы обнаружили место расположения штаба противника, охраняемого двумя часовыми. Издали было видно, как мерцают огоньки в помещениях. Я подумал: «Вот удобный случай захватить часовых. От них наверняка узнаешь, в каком помещении находится командир вражеского батальона».

Разделив разведчиков на две группы, я приказал им продвигаться ползком по траве, а сам с шестью бойцами подполз к вражескому часовому примерно на пять метров. Выждав удобный момент, когда часовой повернулся в другую сторону, мы бросились на него. Часовой был разоружен без крика и шума. Отведя его в сторону, я тихо спросил:

— Где находится командир батальона?

Часовой ответил:

— Вот в том помещении, в третьей комнате справа.

В этот момент привели и второго солдата. Короткий допрос показал, что часовые дают одинаковые показания. Мы приступили к дальнейшим действиям.

Взяв с собой четырех разведчиков и обоих пленных, я смело направился в помещение, где находился командир белогвардейского батальона. Войдя в комнату, мы увидели, что этот белобандит спит. Забрав револьвер вражескою командира, мы заткнули ему рот тряпкой и связали руки за спиной. Направив на него винтовку, я сказал:

— Если хочешь остаться живым, немедленно отдай приказ, чтобы весь батальон сложил оружие и сдался!

Испугавшись, он закивал головой.

Мы вывели белобандита на улицу. Он вызвал дежурного командира роты и приказал собрать оружие и боеприпасы всего батальона. Смертельно бледный командир роты от страха начал заикаться. Он не знал, сколько красноармейцев окружило дом, и ему оставалось только подчиниться. Вскоре все оружие 1-й и 2-й рот было собрано. Когда мы пришли в- расположение 3-й роты, подоспел наш взвод разведчиков, который вместе с нами занялся пленными и трофеями. В этой операции мы захватили 5 орудий малого калибра, 149 винтовок и револьверов и много боеприпасов.

В час ночи подошли остальные два батальона 461-го полка. Тут обнаружилось, что белобандиты, находившиеся в западной части деревни, воспользовались моментом и бежали. Командир полка приказал догнать их. К утру следующего дня враг был полностью уничтожен.

После боя командир полка объявил благодарность китайскому батальону и отметил наше отделение как образцовое. Я был назначен помощником командира взвода.

Уничтожив в районе Чудово вражеские подразделения Юденича, наш 461-й полк пополнился и отдохнул, а затем его перебросили в Донбасс, где он принял участие в уничтожении частей Деникина. В период с мая по 26 октября 1919 года китайский батальон выполнил 17 боевых заданий. Во время боев все наши товарищи проявляли твердость духа, храбрость и упорство в борьбе с трудностями. Батальон стал организованным и дисциплинированным подразделением и пользовался глубокой любовью и уважением советских людей.

27 октября китайский батальон разместился в селе Ильево. Крестьяне радостно приветствовали нас и принесли нам оставленные для себя пшеницу, картофель, капусту. Они говорили нам:

— Товарищи! Вы преодолели много трудностей. Вы проливаете кровь и жертвуете собой за счастье советского народа, беспощадно бьете врагов и защищаете Советскую власть, помогаете нам! В эти трудные дни вы переносите страдания и голод вместе с советским народом. Народы наших стран — одна семья!

Мы, растроганные такими словами, отвечали крестьянам:

— Товарищи! Нечего и говорить — все мы вышли из бедняков! Мы тоже понимаем, что, только разгромив белогвардейцев и иностранных интервентов, сможем, как говорят, разогнуть спину.

29 октября во второй половине дня из соседней деревни пришла старая женщина. Вот что она рассказала нам:

— Сегодня до обеда откуда-то явилась группа бело-бандитов — кто верхом, кто пешком. Они остановились в нашей деревне. Эта банда сразу же начала грабить зерно, хватать людей. Живший прежде в нашей деревне помещик пришел ко мне с каким-то военным, они принесли с собой две бутылки водки и потребовали, чтобы две мои дочки приняли участие в выпивке. Я пыталась увести дочерей, но эти негодяи вытолкали меня за дверь…

Командир батальона Болдырев приказал мне отправиться с бойцами в соседнюю деревню выяснить положение, а 1-й и 2-й ротам следовать за нами в готовности к уничтожению белобандитов.

В сумерки мы подошли к деревне. Около избы старухи никого не было, но изнутри доносился глухой плач. Мы сразу же окружили избу.

Я с семью бойцами быстро вошел в избу и увидел, что эти два подлеца собираются изнасиловать дочерей старой крестьянки. Я крикнул:

— Ни с места!

Бандиты бросили девушек и пытались схватить со стола револьверы, но один из разведчиков опередил их. Мы связали обоих. В результате короткого допроса и беглого просмотра документов, находящихся в портфеле, который мы захватили у пленных, выяснилось, что схваченный нами — помещик, командир полка в армии Деникина.

Тут подошли 1-я и 2-я роты. Мы двинулись вперед, чтобы уничтожить остатки белобандитов. Была уже глубокая ночь, когда мы подошли к месту расположения врага. Мы заставили командира полка собрать свою банду и приказать ей сложить оружие…

В 1920 году наш 461-й полк, кавалерийский полк и некоторые другие части с Южного фронта были переброшены на польский фронт. Помню один из трудных боев. Это было в начале августа. Наши основные подкрепления вовремя не подошли, не хватало провианта и боеприпасов. Длительные переходы и бои вконец измотали бойцов.

В первых числах сентября наш полк отступил в пункт, расположенный на советско-польской границе. Здесь протекает широкая река с быстрым течением и крутыми берегами, место — труднопроходимое. Этот участок границы между Советской республикой и буржуазно-помещичьей Польшей представляет собой важный стратегический пункт. 461-й полк получил приказ охранять мост, другие наши части заняли оборону по левому берегу реки.

Завывал ветер, волновалась река. В сердцах бойцов горел неугасимый огонь отваги: 461-й полк решил стоять насмерть на позиции у моста, но не пропустить врага.

Во время боев у моста полк понес немалые потери. Только в китайском батальоне погибло свыше 120 человек, а во всем полку осталось немногим больше 400 бойцов.

Враг шел на любые жертвы, чтобы захватить мост. Перед каждой атакой его артиллерия обстреливала наши позиции, затем несколькими лавинами шла конница, а потом в бой бросалась пехота. За сутки противник атаковал до двадцати раз. На третий день вечером земля перед мостом была устлана трупами вражеских солдат, и противник, предпринимая очередную атаку, решил использовать их в качестве прикрытия для наступления. В это время в нашем полку ощущался острый недостаток боеприпасов. Большинство бойцов три дня не имели горячей пищи. И вот враг начал восемнадцатую за этот день атаку!

Конница противника прорвалась через мост. Мы встретили ее пулеметным огнем. Враг отступил, тогда пошла пехота. Это был самый напряженный момент, так как у нас всего оставалось лишь немногим больше 200 патронов. Мы вступили в рукопашный бой…

После этого боя наш штаб принял решение: взорвать мост, чтобы укрепить свои позиции. Выполнение этого задания было поручено китайскому батальону.

Глубокой ночью 18 китайских бойцов, взвалив на плечи пачки взрывчатки, поползли по мосту в сторону противника, но вскоре были обнаружены. Шесть товарищей были убиты, некоторые тяжело ранены.

Нас охватило большое волнение: если мост не будет взорван до следующей, девятнадцатой, атаки противника, то как отразить ее? Болдырев отдал приказ усилить огонь, чтобы отвлечь внимание противника от моста. Тем временем китайские бойцы продолжали движение вперед.