Ну-у, теперь он заведется, — встала с кресла Лариса. — Пока вы с ним будете сражаться, я еще одну «примочку» поищу. С ее помощью наверняка его достанем.

— А мы пока за Орангутаном последим, — поддержал ее Петька.

— Нет, пожалуй, этим вам заниматься не стоит, — покачала головой Лариса.

— Почему?! — вытянулись у парней лица.

— Да он ведь вас прекрасно знает! Поэтому близко вы к нему не подойдете. Меня же он никогда не видел…

— Железная логика, — вынуждены были согласиться Петька и Володька. — Только ты не очень-то зарывайся, не рискуй. Мало ли чего…

— Ладно, — пообещала Лариса. — Кстати, фотографии его у вас нет?

— Есть, — залез Петька на стул и стащил со шкафа толстый семейный фотоальбом. — Мы когда девятый класс заканчивали, то делали съемку на память. А потом с параллельным классом снимками обменялись — нам их все равно по три штуки каждому делали… Вот он, Орангутан.

Лариса взяла большое фото, изображавшее по традиции класс в полном сборе во главе с любимыми учителями и классными руководителями. Строгое (вероятно, из-за нацепленного общественного галстука, который фигурировал на шее у всех других мальчишек) лицо Орангутана на бандитскую физиономию никак не тянуло. Но Лариса, увы, уже знала, что внешность бывает очень обманчива…

— Хорошо, пригляжу я за вашим Орангутаном, — пообещала Лариса. — Ну а теперь мне домой пора — полдвенадцатого уже.

«Можешь и у меня остаться», — хотел сказать Петька, но лишь переглянулся с Володькой и промолчал.

Неприятности у Петьки начались с самого утра.

Как обычно, они встретились с Володькой в подъезде. Петька, вынув из кармана оставленные родителями ключи от почтового ящика, достал оттуда кипу рекламных листков, пухлый том газеты бесплатных объявлений.

— Ого, — заглянул в ящик Володька. — Письмо какое-то.

Петька достал белый, продолговатый конверт, и брови его поползли вверх.

— Из Министерства внутренних дел, — пояснил он, прочитав в строчке адрес отправителя. — Голубеву П.П.

— Может быть, это твоему отцу? — сделал предположение Володька, который знал, что в семье Голубевых живут и здравствуют три «П.П.»: его друг — Петр Павлович, отец Петьки — Павел Петрович и дедушка — Петр Петрович.

— Сейчас посмотрим, — зажал портфель между ногами Петька и вскрыл конверт. — Ничего, только повестка. Явиться на прием… Адрес…

— Черт, — закусил губу Володька. — Это по поводу телефона. Печенкой чую…

— Ладно, не каркай, — прервал его Петька, у которого тоже на душе было неспокойно. — Может, еще и пронесет. Отец-то у меня на режимном предприятии работал, может быть, его на перерегистрацию вызывают или еще зачем. Но сходить надо нам — разведать, что там к чему…

В школе парней ждал второй сюрприз — Орангутан на занятия не явился! Его телефон не отвечал — это Петька и Володька проверили на перемене.

Когда опасность подходила слишком близко, Орангутан всегда испытывал глубокий, до дурноты, страх. Было ли это предвидением — сказать трудно. Но если страх своими холодными коготками царапал Орангутана по сердцу, он отказывался от любого, самого выгодного предприятия. Но в этот раз дурное предчувствие стало беспокоить его в метро, когда он уже вез с собой товар.

У станции «Площадь революции» его ждал клиент. Никогда бы Орангутан из-за какой-то паршивой сотки «зелени» не стал бы рисковать, когда внутреннее чутье подсказывало ему, что нужно лечь на дно, но в этот раз он, как никогда, нуждался в деньгах.

Орангутан вышел из метро и неторопливо продефилировал мимо места встречи, ненавязчиво оглядывая толпу в поисках своего клиента. Взгляд его пропустил женщину в пальто с норковым воротником (у законченных наркоманов не бывает пальто с дорогим мехом, если только краденое?), малолетку в тесных джинсах (слишком уж веселое лицо у человека, который три дня просидел без дозы, такого не бывает), летчика (бывают наркоманами, но редко, их часто медики освидетельствуют)…

Орангутан подошел к табачному киоску и в отражении грязного стекла еще раз увидел людей, толкущихся на небольшом пятачке около входа в метро. Никого похожего на клиента не было видно. Орангутан глянул на часы. Со времени оговоренной встречи прошло уже три минуты. «Если он, действительно, просидел бы три дня без дозы, он бы не опоздал, — подумал Орангутан и до боли закусил нижнюю губу. — Да он бы, несмотря ни на какую ломку, приполз сюда за час до встречи!»

Орангутан решительно развернулся и пошел прочь от места встречи. Проходя мимо здания Думы, он быстро вынул из кармана пакетик с ампулами морфия и выбросил его в урну.

Теперь нужно было отправляться домой, а вечером попытаться взять морфий обратно из урны. Но Орангутану действительно были нужны до зарезу деньги. И поэтому он рискнул.

Он снова вышел к метро и прислонился, как и было оговорено с клиентом, к третьей телефонной будке. Потом достал жетон и принялся названивать в справочную «Аэрофлота». «Ждите, вам обязательно ответит оператор», — как механический попугай, запела трубка.

— Привет! — услышал Орангутан голос сзади.

«Вот оно?» — подумал он и обернулся. Перед ним стоял гладко выбритый мужчина в спортивной куртке. От него пахло французской туалетной водой. Он улыбался. Шагах в пяти от него стоял второй и тоже улыбался.

«Вот оно!» — понял Орангутан и отвернулся, будто приветствие к нему не относилось.

— Алле, пацан, ты товар принес? — спросил его «опер», схватив за рукав.

— Чего? — удивился Орангутан.

«Оперы» переглянулись.

— Милиция, — сказал тот, что был ближе, и махнул в воздухе какой-то «корочкой». — Ну-ка открой сумку!

В другой раз Орангутан сказал бы им все по поводу санкции на обыск, про личное достоинство и прочую лабуду, но теперь, когда душа его пела от радости: «Ампулы выбросил! Выбросил-выбросил!» — он не хотел ничем испортить себе настроение.

Один из милиционеров стал рыться в его сумке, другой — быстро и профессионально обшарил карманы.

— Что тут делаешь? — спросил опер, отдавая сумку.

— Девчонку жду, — пожал плечами Орангутан.

— Зачем? — не отставал «опер».

— А вы как думаете? — съязвил Орангутан.

— Да оставь ты его, — махнул рукой напарник. — Это не тот.

Они отошли в сторону и снова стали наблюдать. Орангутан юркнул в метро и, поглядывая, не прицепился ли к нему один из «оперов», поехал домой.

Когда он оказался в квартире, радость отступила и нервы сдали. Какая-то злая невидимая струна все вибрировала внутри него, не давая ни присесть, ни расслабиться.

Он побродил по квартире и в задумчивости остановился перед книжной полкой. Сел за стол, взял записную книжку и вычеркнул номер клиента, который продал его сегодня «операм». (Орангутан не винил этого человека. Скорее всего он попался на краже амфетамина из аптеки и после недели в камере, без дозы, готов был за одну затяжку «травки» продать родного брата.) Затем Орангутан открыл шкаф, вынул толстенный энциклопедический словарь, а оттуда — последнюю фотографию матери и вырезанное из газеты объявление о наборе в мореходную школу Находки.

Орангутан стал вольным пушаром случайно. После похорон матери, когда все наперебой совали ему «для успокоения» всякие транквилизаторы, он понял, что всю эту «дрянь», несмотря на строгую по ней отчетность, в больницах доставать можно без особых напрягов. Через месяц после похорон Орангутан толкнул завалявшуюся в тумбочке пачку амфетаминов какому-то типу. Вскоре тот появился снова и, припадая к ногам Орангутана, обещал любые деньги за новую партию товара. Так Орангутан нашел своего первого клиента.

Потом он поближе познакомился с «тетей Диной» — своей родственницей, работающей в военном госпитале. Через полгода Орангутан бросил приработок, который он в свое время нашел с огромным трудом — было бессмысленно горбатиться месяц по шесть часов в день за сумму, которую Орангутан теперь имел в полчаса.