До начала первого урока Петька поймать Орангутана не успел. Пришлось ждать целых сорок пять минут, а потом еще и пять минут сверху, поскольку с Истеричкой спорить было бесполезно.

Когда класс по окончании урока готов был сорваться с места, она всегда холодно замечала: «Звонок для меня, а не для вас», и все со стоном вынуждены были садиться обратно за столы, чтобы записать ненавистное «домашнее задание», которое выполнять никто и не собирался.

Как только Истеричка сказала долгожданное: «У меня все» — Петька ринулся к двери из кабинета.

Но Орангутан оказался проворнее и в коридор выскочил первым. Потом он быстрыми шагами двинулся в сторону директорского кабинета и решительно туда вошел.

Петька занял наблюдательный пост у туалета.

Орангутана не было целых десять минут. Уже продребезжал звонок на второй урок, из уборной вместе с клочьями сизого дыма выскочили заядлые курильщики и, обмениваясь жвачкой, чтобы загасить запах, помчались в разные стороны.

Уже процокали по лестнице торопливые каблучки Биссектрисы, которая не могла не опоздать на урок. А Орангутан все сидел у директора.

Наконец, еще минут через пять, Орангутан вышел в коридор и мимо Петьки направился к лестнице.

— Погоди! — остановил его Голубев. — Поговорить надо.

Орангутан аккуратно сложил бумажку, которую он держал в руках, спрятал ее в карман:

— Ну?

— Баранки гну, — вынул из кармана пакетик с ампулами Петька. — Твое?

— Где взял? — выхватил Орангутан из рук Голубева ампулы.

— Там, где ты их бросил, — спокойно пояснил Петька. — Мы тебе очень настоятельно советуем завязывать с этим делом.

— Кто это «мы»? — побледнел Орангутан.

— Комитет общественного спасения на водах, — уклонился от ответа Голубев.

— Ладно, — опустил глаза Орангутан. — Все это теперь неважно, — он крепко сжал в руках пакетик и тут же выбросил лопнувшие ампулы в мусорное ведро.

— Я теперь, Петька, этим не занимаюсь. Все.

Петька с тревогой взглянул на неровный румянец на щеках Орангутана, на его красные припухшие глаза.

— Все, — пояснил Орангутан. — Хватит. Я завязал. Я и делал-то это, чтобы технику себе купить. Думал: накоплю денег, а потом — брошу. А оно засасывает…

Была у меня девчонка… Ей это все дело нужно было. Для больного дяди. А потом выяснилось, что никакого дяди нет, она это все для своего парня-наркомана делала. Ну еще и квартира нужна была. Вот… И я тогда сломался и сам попробовал. И в тот же день меня чуть не замели. Я приехал домой, даже не думал, сразу как-то понял — нужно уезжать. Вот, справку о незаконченном среднем взял, вечером поезд…

Технику я пацанам — в клуб при ЖЭКе — отдал, квартирой пусть тетка пользуется — не жалко. Я ведь помню, когда мама была… — Орангутан закусил губу и отвернулся. —

Пойду в мореходку поступать, — может быть, получится…

Отвернувшись от Петьки, Орангутан быстро зашагал прочь.

— Ты там держись, Юрка! — крикнул ему вдогонку Петька.

Тот обернулся, и Голубев с ужасом осознал, что он впервые видит, как Орангутан, пусть сквозь слезы, вымученно, улыбается…

К зданию МВД на Житной улице Петька, Володька и Лариса подошли около трех часов. Они протиснулись мимо шеренг автомашин и открыли тяжелую дверь с белыми шторками.

Неприветливый милиционер на посту молча взял повестку, которую Петька нервно мял в руках, и принялся ее рассматривать.

— Документы, — наконец потребовал он у Петьки.

— Какие документы? — растерялся тот.

— Паспорт есть?

— Нет.

— Как это нет? — удивился милиционер. — У каждого гражданина должен быть паспорт.

— А у него нет, — влез в разговор Володька. — Он его еще не получил.

— М-да, — хмыкнул постовой. — Все равно — у каждого должны быть документы. Хоть свидетельство о рождении, что ли…

— То есть если и свидетельства нет, то и человека вроде бы тоже? — съязвила Лариса.

— А вас, гражданка, — окинул ее взглядом постовой, — попрошу выйти отсюда.

Постовой поднял трубку внутреннего телефона и принялся кому-то названивать.

— Мы тебя на улице подождем, — шепнула Лариса Петьке, и они вместе с Володькой вышли.

— Прям как два мушкетера у парадного кардинала Ришелье, — поежился Володька. — Как там наш д'Артаньян? Неужели все-таки насчет того телефона вызвали?

— Скорее всего, — вздохнула Лариса. — Иначе зачем его повесткой прямо сюда потребовали, а не к участковому?

Переминаясь с ноги на ногу, Володька и Лариса простояли у дверей МВД почти полчаса. Мимо, подрезая друг друга прямо на виду у всей начальственной милиции, мчались машины. Куда-то спешили с озабоченным видом люди. И даже собаки, оказавшиеся в этом месте в этот час, старались пробежать мимо стены «Волг» с проблесковыми маячками как можно скорее.

Володька то и дело посматривал на часы, Лариса кусала губы. Наконец тяжелая дверь отворилась, и оттуда выпал Петька. Поток воздуха от мягко закрывающейся створки взъерошил его волосы. Невидящим взглядом он уставился на друзей и остановился, будто не зная, куда идти дальше.

Володька и Лариса переглянулись. Вид изжелта-бледного Петьки не на шутку их испугал.

— Петь, что, так плохо? — взяла Петьку за локоть Лариса.

Петька очнулся, пригладил пятерней свои вихры и сказал:

— Не… Все нормально… Только знаете, кто меня вызывал?! Сержант Дегтяренко!!!

— Нет, он, конечно, не сержант, — рассказывал Петька, вышагивая вместе с друзьями в сторону ближайшего «Мак-Дональдса». — По званию он — майор милиции и зовут его — Быков Сергей Васильевич. Но внешне — точно Дегтяренко. И еще — у того, компьютерного, после боя в Лужниках, кисть левой руки из-за ранения немного вывернута в сторону. И у этого — тоже!

— Так ты бы спросил, в чем дело, — прыгнул через лужу Володька.

— Как же — спросишь тут, — хмыкнул Петька. — Я пока в его приемной сидел — такого насмотрелся… Рэкетирами он, что-ли, занимается? Какого-то парня прям там скрутили — буянить начал. У одной женщины мужа-милиционера убили — рядом со мной сидела, все плакала. Ну а потом пригласили меня, и тут я вижу перед собой вылитого сержанта Дегтяренко.

Я от обалдения чуть язык не проглотил, а ты говоришь, почему я ему допрос не устроил. В первую минуту я вообще боялся по сторонам смотреть — вдруг, думаю, уже санитары со смирительной рубашкой наготове стоят.

То ли сон, то ли явь… Тут он еще на меня покатил: нам, говорит, бандюг для работы хватает, а еще всякое хулиганье телефонную сеть засоряет. Я ему попытался объяснить, в чем дело, а он за голову схватился: Какие хакеры? Какие ограбления?! Какой колор-вирус?! Начитались джеймс-бондов… Смешанных, но не взболтанных…

В общем, пригрозил: если еще раз там меня засекут — телефон отключат, а модем заберут…

Вся компания остановилась у дверей «Мак-Дональдса». Петька кивком отозвал Володьку в сторону и принялся копаться в карманах.

— Ребята, да есть у меня деньги, — улыбнулась Лариса. — Не комплексуйте.

— А мы и не комплексуем, — зарделся Володька. — Добавишь, если что.

Антихакеры вошли в теплый зал ресторана-забегаловки и пристроились в хвост одной из очередей к кассам.

За раздачей, словно муравьи у разоренного муравейника, суетились юноши и девушки в форменной одежде. Кто-то из них, оступившись, налил на пол лужу малинового коктейля. Как на грех, куда-то запропастился парень со шваброй. Из работников же, в чьи функции убирать грязь не входило, никто заниматься этим не желал. Последствия не заставили себя ждать.

— Кто пролил здесь эту га… — заголосила симпатичная девица, пикируя вместе со своим подносом под стойку раздачи.

— Что за безобра… — полетел туда же менеджер в белой рубашке с короткими рукавами и длинным галстуком-селедкой.

— Ой, ма… — разъехались ноги у парня, который куда-то несся с букетом пирожков в руках и в результате преподнес их прямо на рубашку менеджера. Вероятно, начинка в пирожке, как и предупреждала надпись на обертке, была, действительно, горячая, потому что менеджер взвизгнул обиженным рождественским поросенком.