Это был жеребец, более того — боевой конь. Стало быть, обращаться с ним следовало крайне осторожно. Обыкновенно такие животные научены подпускать к себе чужих — грумов и конюхов, которые ухаживали за ними. Иначе как бы их владельцы ходили, например, в трактир? Однако любая попытка сесть на коня приводила к вспышке ярости, которая могла дорого стоить неудачливому конокраду. Зверь вставал на дыбы, кусался, лягался и мог легко убить чужака. Натренированные боевые кони были очень дорогим удовольствием, однако они того стоили. И в частности, могли предохранить себя от воров получше любых сторожей…
Животное, застоявшееся на одном месте, жестоко страдало от голода и жажды. Пока конь жадно пил из ведра, Блейд занялся поисками еды. В конце концов он почти распростился с надеждой, но тут обнаружил немалое количество зерна и сена — в доме, где их проще было сохранить в сухом виде. Старуха, похоже, была гораздо более крепкой, нежели казалась с виду. Как иначе ей удалось бы сделать такие запасы? Также не подлежало сомнению, что она тщательно заботилась о своем коне.
Когда серый был накормлен и напоен, Блейд приступил к следующей стадии. Он умел приручать лошадей, однако обычные способы требовали немалого времени. А он и так слишком долго здесь задержался. Но Блейд располагал иными возможностями — умениями чародея и телепата, которые давали сто очков вперед талантам самого умелого конюха. Проникнув в сознание животного, он отыскал образ Тулак: ее внешность, запах и голос — то, как воспринимал хозяйку сам конь. Затем поместил в его мозг образ себя самого, осторожно и искусно манипулируя мыслями животного, покуда эти картины не слились вместе.
Стоя возле коня, Блейд поглаживал его по шее, мягко и ласково разговаривал с ним — приучая к своему запаху и звукам своего голоса. В конце концов дело было сделано. В доме он отыскал упряжь и оседлал коня. На собственные сборы ушло несравненно меньше времени, ибо вещей у Блейда было немного. Он наполнил водой флягу, взял пару шерстяных носков и кожаные перчатки, обнаруженные в сундуке. Несколько толстых теплых одеял, снятых с кровати, — и он был готов к путешествию. Блейд тщательно упаковал целебную мазь и наполнил сумку овсом для коня. Что касается еды для него самого — увы! — с этим придется повременить. Ну да ничего. Ему и раньше приходилось голодать. Не помрет.
Блейд прикрепил свои скудные вещи к седлу и вывел коня из сарая. Оказавшись во дворе, он осторожно забрался на спину коня — не торопясь, дав животному время привыкнуть к своему всаднику. И хотя внутренне он был вне себя от нетерпения и досады — из-за всех этих дополнительных проволочек, Блейд сознавал, что иначе нельзя. Усилием воли он задавил в себе раздражение, чтобы нервозность не передалась коню.
Наконец он уселся в седле, игнорируя протесты избитого тела, которое вновь отозвалось резкой болью. Конь стоял смирно, и только легкая дрожь выдавала его сомнения. Воспоминания о Тулак и ее тренировках соприкоснулись с недавно приобретенным инстинктом доверия своему новому хозяину. Блейд терпеливо ждал, не подгоняя события. Наконец конь встряхнул гривой и успокоился. Блейд победил…
— Ладно, малыш. Поехали.
Он направил коня со двора — вверх по тропе, в сторону прохода между скал. С каждым шагом Блейд ощущал душевный подъем. Он знал, что ему делать. Он стремился к своей цели. Он снова был на коне — в прямом и в переносном смысле. С усмешкой Блейд подумал, как это забавно: воспользоваться собственной лошадью Тулак для того, чтобы догнать ее.
— Будем квиты, старая ты негодница, — пробормотал он. — Вы со своей подружкой увели у меня Заваля, а я украл твою драгоценную лошадь…
Блейд уже решил, что оставит животное себе. Со временем он окончательно приручит его, и зверь навсегда позабудет прежнюю свою владелицу: Блейд станет единственным человеком, кого конь согласится к себе подпустить.
Продвигаясь вперед по тропе, Блейд добрался до места оползня, где возле дороги все еще лежал мертвый дракон. Глянув на тело, Блейд снова задумался о низложенном иерархе.
Ты решил, что сбежал от меня, Заваль? Зря. Очень зря… Я скоро найду тебя, и тогда…
Впрочем, тут же он с удивлением обнаружил, что воспоминания об иерархе больше не вызывают у него прежней ярости и жажды мести. После событий прошедшей ночи Заваль оказался где-то в самом конце списка приоритетов Блейда. Теперь его мысли были обращены к Гендивалю и Тайному Совету.
Минуя узкий каньон, забитый камнями после оползня, Блейд посмотрел сквозь брешь на реку, бежавшую далеко внизу. Что это там? Он остановил коня и привстал на стременах, глядя вперед и вниз. Перекореженные стволы деревьев, валуны и обломки скал, принесенные оползнем, огромной грудой лежали поперек течения, перекрывая путь воде. За этой созданной стихией преградой река разлилась особенно широко, выплескивая из берегов, ниже же по течению заметно обмелела. Вода перед завалом бурлила и кипела, стремясь уничтожить препятствие. Не оставалось сомнений, что вскоре напор воды снесет барьер со своего пути. И когда это произойдет, освобожденный поток хлынет вниз по реке единой ужасающей волной.
Блейд глянул на небо. Темные низкие облака разбухли от тяжести распирающей их воды. Дождь заметно усилился. Поднимался ветер, гоня перед собой черную тучу, предвещавшую настоящий ливень… Блейд вообразил себе массы воды, несущиеся по плато и бьющие в стены и мосты Тиаронда. Интересное зрелище… Он почти жалел, что не может оказаться там и взглянуть на потоп. С улыбкой Блейд послал коня вперед и продолжил свой путь, оставляя позади кошмарный водоворот и предоставив город его собственной судьбе.
Его ждал Гендиваль. Несмотря на ледяной ветер и безжалостный дождь, стекающий по лицу, Блейд был в прекрасном настроении. Последние несколько лет жизнь текла слишком размеренно и спокойно. Более чем приятно встретить лицом к лицу новый вызов. Даже сейчас, когда весь мир оказался против него он боролся и преодолевал препятствия. Надежды Блейда рассыпались прахом, однако он сумел восстать из руин и нынче сделал свой первый шаг на пути к власти. Это будет долгий подъем обратно к ее вершинам, но он преуспеет и победит. Особенно учитывая, что даже здесь, в Каллисиоре, до сих пор остались люди, которые поддерживают его.
Как и во всех землях Мириаля, в Каллисиоре жили чародеи — агенты Гендиваля. За долгие годы, проведенные здесь, Блейд ухитрился перетащить их всех на свою сторону, да так ловко, что Тайный Совет ничего не узнал. Поначалу это требовало немало времени и сил, но в результате множества интриг и тонких манипуляций агенты стали союзниками Блейда. Те, кто наотрез отказался принимать его сторону, как-то неожиданно скончались в результате различных неприятных инцидентов. Кергорн тогда заподозрил неладное и провел тщательное расследование, однако до Блейда так и не докопался. Ничтожный дурак! Он недостоин быть архимагом. Что ж, промах кентавра дорого ему обойдется…
Восторг охватил Блейда., Наконец-то! Наконец-то пришло его время. Он рассчитывал на помощь чародеев — его чародеев! — на юге и востоке Каллисиоры. Один из них обитал неподалеку от южного побережья, второй — среди восточных горцев. Третий жил когда-то в Тиаронде, но, к несчастью, умер от черной лихорадки. Южный агент Блейда находился слишком далеко, чтобы использовать его прямо сейчас, а вот горцы жили рядом с Завесой, неподалеку от Змеиного Перевала. Как только Блейд переберется через горы, он установит ментальный контакт и свяжется с Гримом…
Крепкий народ эти восточные горцы.
Не можем не быть крепкими, — уныло думал Дарк, — учитывая условия, в которых мы живем.
Жирная вязкая грязь чавкала под ногами, когда он брел по тропинке в сторону поселения. Впереди уже виднелись нагромождения жалких домишек. То были приземистые жилища, сложенные из камня и крытые дерном. Острый запах торфяных костров и копченого мяса смешивался с вонью отбросов и навоза. Между домами бродили худые свиньи, тут и там сновали куры и дворовые собаки. Повсюду бегали грязные, полураздетые ребятишки. Невзирая на холод и серую туманную морось, их братии не убывало — во всяком случае, до тех пор, пока Дарк и его наставник Грим не появились в поле их зрения. Когда же два колдуна подошли ближе, дети замерли, в ужасе взирая на закутанные в черные плащи зловещие фигуры, чьи лица были скрыты за страшными масками из человеческих черепов. Миг остолбенения — и малышня с испуганными криками и визгом разбежалась по домам.
