— По крайней мере ты успел его предупредить. Возможно он тоже забрался на галерею. Возможно, сидит там, ожидая пока спадет вода, и беспокоясь, не утонули ли мы.
— Не следовало отпускать его сюда одного, и…
— Святые потроха Мириаля, какие мы идиоты! — Серима вскочила на ноги, потянув за собой опешившего торговца. — Галерея! Она же тянется и дальше, верно?
И Тормона осенило.
— Мы можем отправиться искать его прямо сейчас. Пошли скорее, чего мы ждем?
— Например, пока ты зажжешь новый факел, — усмехнулась Серима. — Если только ты не умеешь видеть в темноте, как летучая мышь. Свет от входа скоро исчезнет, если мы пойдем вперед.
— Ты права. — Тормон развязал свой заплечный мешок и сунул руку внутрь. — Великий Мириаль, каким же идиотом я себя чувствую. Я беспокоился о Сколле и все это время сидел на решении нашей проблемы.
— Брось. Нет ничего удивительного в том, что мы туговато соображаем. После всего, что случилось, нужно какое-то время, чтобы оправиться. Да и вообще, последние несколько дней оказались напряженными…
Тормон помрачнел. Он и вовсе не мог выкинуть из головы эти последние дни. И вовсе не требовалось твердить о том, какими ужасными они были. Увидев выражение его взгляда, Серима отвела глаза и поджала губы.
— Прости. Я не хотела напоминать тебе.
Торговец сосредоточился на огниве и факеле, высекая искру с преувеличенным старанием.
— Ты не виновата, — сказал он грубовато. — Все напоминает мне.
К его облегчению, Серима не стала говорить ничего вроде все еще будет хорошо» или «время залечит раны». Она забрала у него факел, мимолетно прикоснувшись к его руке — мягко и как бы случайно.
— Пошли разыщем негодного мальчишку, — бросила она через плечо и направилась в темноту, держа свет высоко над головой.
Тормон посмотрел на факел, определяя, как сильно он прогорел а затем перевел взгляд вниз, обнаружив под ногами разломанную галерею. Здесь, где туннель сужался, вода поднялась выше, с невероятной мощью сметя все со своего пути. Поток оторвал платформу от стены и разломал на куски, превратив в груду бесполезного искореженного металла.
— Проклятие! Как это могло случиться?! — В голосе Серимы прозвучала такая злоба, словно это несчастье затрагивало ее лично. — Купцы платят немалые деньги за то, чтобы туннель содержался в рабочем состоянии.
Никогда не забываешь про свои клятые деньги! Что там со Сколлем?
Резкие слова уже готовы были сорваться с губ Тормона, но тут он поймал взгляд Серимы и проглотил все, что хотел сказать. На ее лице отразились досада и волнение, и внезапно торговец понял, что женщина просто не знает, как выразить свое беспокойство за мальчика, и потому скрывает его, как может.
И теперь они застряли здесь, не в силах что-либо предпринять. Им было некуда идти.
— Сколль! — раз за разом кричал в темноту Тормон. — Сколль!
Но ответа не было — лишь шум воды доносился до них из глубины туннеля. Серима уселась на пол галереи и прислонилась спиной к стене.
— Итак, — вздохнула она, — все, что нам остается, — ждать…
Зала появилась неожиданно. Круглый коридор был таким гладким и одинаковым на всем протяжении, что Сколль едва не задремал, пока брел по нему. Изменчивые цвета и мерцающий призрачный свет производили на него какой-то гипнотический эффект, словно он шел во сне. Затем внезапно коридор закончился, и Сколль неожиданно для себя шагнул в пещеру, такую огромную, что он не сразу понял, где очутился.
Сколль замер на месте.
— Святой Мириаль! — выдохнул он, но пустое пространство поглотило слова.
Стены пещеры тонули во мраке. Сколль испуганно заморгал. Его охватила дрожь, хотя воздух по-прежнему был теплым. Мягкий переливчатый туман исчез, исчез замкнутый и безопасный коридор. Тьму, заполнявшую пещеру, прорезали мерцающие потоки света — рубиновые, аметистовые, изумрудные, золотые. Они пронизывали пространство, подобно невиданным змеям. Высоко над его головой мерцала, разгоняя тьму, невероятная паутина, сотканная из тонких, дрожащих лучей. Слабый шепот ветерка незаметно сменился низким гулом, который, казалось, шел прямо из-под ног Сколля.
Время от времени сверкающие вспышки, шипя словно молнии, метались между стенами и исчезали в пустоте наверху. Иногда в пространстве пещеры возникали облака мерцающих частиц, переносились по воздуху с места на место и оседали на стенах, словно рои радужных бабочек.
Еще более поразили Сколля фигуры, покрывавшие пол пещеры, — от огромных, размером с дом, до маленьких, не выше его колена. Они отличались невероятным разнообразием форм: прямоугольники, пирамиды, колонны, конусы, сферы и что-то уж вовсе невообразимое. Казалось, они были сформированы из прозрачной желейной массы, которая могла изменить свою форму в любой момент. Одни излучали такой же резкий свет, как тот, потоки которого расцвечивали пространство между стен, другие мерцали более мягкими оттенками. Некоторые переливались всеми оттенками жемчужного, иные искрились, словно были сплошь покрыты кристаллами драгоценных камней.
Сколль понятия не имел, что все это такое, но выглядело оно невероятно красиво. Сколлю не было страшно. Странные звуки, цвета и движения, казалось, жили собственной жизнью не имевшей к нему никакого касательства. И ничто из того что он видел, не несло в себе угрозы или злобы. Восхищенно вертя головой, он зашагал через пещеру, бредя между рядами переливчатых, разноцветных конструкций.
Однако по прошествии времени изумление и восхищение начали меркнуть. Сколль устал, его мучили голод и жажда, и слабо верилось, что здесь удастся найти еду или воду. Мерцающие фигуры были очень красивы, однако они были несъедобны, и Сколль не понимал их. И даже это невероятное зрелище не могло отвлечь его от насущных проблем.
Мне придется вернуться. Этак я никуда не приду. Может быть, вода в туннеле уже спала? Может, Торшон и все остальные прошли мимо, и я потерял их!
Эта мысль так встревожила Сколля, что он бегом бросился назад — туда, откуда пришел. Но то ли он заплутал, покуда бродил здесь, то ли в спешке побежал не в ту сторону, но вскоре Сколль понял, что не видит стен пещеры, и окончательно потерял ориентацию среди всего этого свечения и бесконечных бесформенных структур.
Его охватила паника. Он заметался туда-сюда в лабиринте мерцающих конструкций, отчаянно ища выход наружу. Если он пойдет прямо, то, разумеется, рано или поздно доберется до стены. А затем нужно просто пойти вдоль нее и когда-то придешь к выходу. Но он не мог придерживаться прямой линии и, к своему ужасу, вскоре понял, что ходит кругами. Проскочив между двумя рядами фигур, он вдруг оказался в самом центре пещеры.
Сколль остановился, тяжело дыша и нервно озираясь по сторонам. Он был готов разрыдаться. Похоже, он действительно никчемное и бесполезное существо. Вот он снова оказался в беде, но на этот раз нет никого, чтобы помочь ему… Но эти рассуждения возымели полезный эффект: Сколль начал успокаиваться. Он вздохнул полной грудью и почувствовал, как охватившая его паника начинает ослабевать.
В конце концов я знаю, где нахожусь. Конечно же, отсюда я смогу найти дорогу к выходу и выбраться наружу.
Отдышавшись, он с любопытством огляделся по сторонам В центре пещеры находилось углубление с блестящей зеркальной поверхностью, словно в пол вдавили гладкую, серебристую полусферу. Вдоль края углубления по кругу располагались шесть лучей света, каждый толщиной с самого Сколля, которые били вверх из отверстий в полу. Все они были наклонены в направлении центра и, очевидно, перекрещивались в воздухе — где-то высоко над головой. Их свечение было все тех же чистых цветов, которые уже видел Сколль во время своего необычного путешествия: красный, желтый, белый, зеленый, синий и глубокий фиолетовый — как предгрозовое небо. Цвета то и дело изменялись, будто в каком-то определенном алгоритме. Каждый оттенок проходил свой путь по кругу, посылая в пространство мерцающие разноцветные волны. Это походило на огромную коническую башню, созданную из переливчатых лучей. Они вздымались в воздух и исчезали в высоте, так и не достигнув потолка пещеры.
