— Ты же дашь мне пижаму? — поинтересовалась я, когда мы зашли в комнату, и еле как отцепила свою ладонь, не решаясь так быстро бросаться в кровать своего парня, хоть и просто для сна.

— Я предпочитаю спать голым. И тебе советую, — он хитро ухмыльнулся, неожиданно надвигаясь на меня и прислоняя к белому шкафу.

— Иисусе, — вырвалось у меня, и я автоматически закрыла глаза, когда его руки опустились к низу моей майки.

— Соник, я два раза видел тебя в белье. В один из которых оно, кстати, просвечивало, — проговорил он тихим спокойным голосом, и я медленно открыла глаза, замечая его усмешку.

Недовольно фыркнув, я сильно ударила его в грудь и принялась нагло рыскать в его шкафах.

Но он саботировал этому и выключил свет, пожелав спокойной ночи.

— Эй! — прикрикнула я, ничего не видя в полной темноте.

— Не ищи пижаму, я же говорю, что редко ношу её, — услышала я и быстро повернулась в сторону, откуда доносился его голос.

— Боён, не смей раздеваться! — приказала я, угрожающе тыча пальцем в никуда.

Но я не знала, будет ли он слушаться меня и даже не могла проверить этого. Поэтому я забила на пижаму и на ощупь попыталась дойти до постели. Два раза стукнувшись обо что-то, я смогла пощупать мягкий край матраса и, как только села на кровать, была сразу повалена на спину.

— Ты что делаешь? — чуть ли не взвизгнула я от неожиданности и, чтобы проверить, протянула ладонь вверх, нащупывая торс парня. В одежде.

— Ты же понимаешь, что мне нужно хорошенько устать, чтобы заснуть, — прошептал он, опаляя своим дыханием область моего декольте, и грудь из-за участившегося дыхания поднималась всё выше, что я кожей ощущала кончик его подбородка.

Ладонь парня уже поглаживала мои оголённые бёдра, что я мысленно проклинала свои слишком короткие домашние шорты.

— Боён, — пробормотала я хриплым голосом, прекрасно понимая, на что он намекает, и надеялась не поддаться на его слишком заманчивый соблазн, — я ещё не…

— Буду целовать тебя всю ночь, — перебил он меня и вовремя, ведь я чуть было не призналась в том, что девственница, и это было бы очень неловким признанием, раз он не подразумевал занятие сексом. — Проснёшься утром вся в засосах и даже в редакцию не сможешь пойти, — он по-злобному захохотал, и я рассмеялась в ответ.

И когда его губы коснулись моей шеи, я быстро остановила его, обхватив ладонями щёки.

— Как ты узнал, что меня позвали обратно? — поинтересовалась я, уверенная в том, что не успела даже рассказать про это.

— Ну… ну ты же сказала, что тебе нужно перевести статью на завтра. Вот я и подумал, что ты вернулась на работу, — ответил он и снова приложил влажные губы к моей покрытой мурашками коже.

— Ты представь, всё потому что этого идиота Хёну сбил автобус, — проговорила я с закрытыми глазами и пыталась разговором отвлечься от того, как моё тело реагирует на возбуждающие поцелуи Боёна.

У меня не было привычки вставать рано утром. И вот уже в который раз просыпаясь рядом с Боёном, я удивлялась тому, как он умудряется спать крепким сном, если у него бессоница. Да за окном уже был почти полдень. Он лежал в позе эмбриона, обнимая руками колени и прижимая их к груди, но я смогла заметить, что этот парень лежит без футболки. Что за странная любовь к эксгибиционизму и как давно она у него? Потянувшись в постели, я чуть приподнялась, чтобы разбудить его и сразу поругать, но не успела и слова вымолвить, услышав тихие бормотания.

— Прости, прости, прости… — повторял он, крепко сжимая глаза, и его лоб покрывался мелкими испаринами. Опустив ухо к его лицу, я внимательно прислушалась, не зная, как разбудить его, чтобы не напугать. — Я не могу это контролировать. Прости. Мне очень жаль, — продолжал он, и я ужаснулась, когда заметила, что он начинает царапать ногтями свою грудь.

— Боён, — позвала я его тихо и в панике поднялась на колени, хватаясь за его ладони.

Он был слишком сильным и всё пытался продолжать самобичевание, даже не просыпаясь. Хоть и кожа парня была покрыта татуировками, сквозь выцветший тёмно-синий рисунок я могла заметить красные царапины, которые оставляли его ногти.

— Проснись, — прикрикнула я в страхе и, несмотря на боль, со всех сил пыталась держать его ладони.

— Прости, это больше не повторится, — бормотал он, мечась из стороны в сторону. — Я обещаю, — на этих словах я неосознанно начала легонько ударять его по щекам.

Я не знала, видит ли он кошмар или это реальное событие из его жизни. Почему-то я чувствовала себя частично виноватой, ведь вчера мы открыли тему о его семье, которая, как я уже поняла, вызывает у него не самые приятные эмоции.

— Боён, слышишь меня? — спросила я, свободной рукой похлопывая его щёку, пока другая была в цепком плену его ладоней. Он перестал метаться в постели и, самое главное, царапать себя, но всё равно не просыпался, продолжая безмолвно двигать губами. — Это я, Сонхи. Соник, — прошептала я, готовая расплакаться в любую секунду. — Не пугай меня так, сволочь, — контрольный хлопок по щеке, и глаза парня медленно открылись. — Боён! — прикрикнула я, прижимая обеими ладонями его щёки.

— Что? Что случилось? — прохрипел он, запыхавшись, и осматривался вокруг. — Ты чего? — он непонимающе уставился на меня, и я заметила, что он крепко прижался к моей майке, растягивая её ткань.

Я тяжело выдохнула, садясь на кровать, и прикрыла ладонями лицо, надеясь не расплакаться сейчас. Тихо бормоча себе под нос проклятия в его сторону, я пыталась унять страх, засевший внутри и отдающий частым сердцебиением. Он опять это сделал. Опять заставил меня бояться за его здоровье, хотя клянётся, что совершенно здоров.

— Соник, — услышала я его шёпот, ощущая робкое прикосновение на своём плече. — Я же… не сделал… ничего такого? — спросил он дрожащим голосом и приобнял меня за талию.

— Ничего такого? — иронично переспросила я, посмотрев на парня недовольным взглядом, и быстро вытерла ладонью влажные щёки, так и не сумев остановить слёзы. — Ты хоть помнишь, что видел во сне?

Он отрицательно покачал головой, и это разозлило меня ещё больше. Но я же не могла злиться на Боёна за то, что он увидел кошмар. Мне хотелось назвать его чокнутым психом, тем самым выплеснув негативные эмоции, пережитые сразу после пробуждения, но почему-то я посчитала это слишком оскорбительным. Сглотнув слюну, я протянула руку к его груди, проводя кончиками пальцев по красным дорожкам, оставшимся от царапин.

— Ты отчаянно просил у кого-то прощения, — прошептала я и, подняв на него взгляд, увидела его удивлённо расширенные глаза.

Но он не смотрел на царапины, его взгляд метался из стороны в сторону. Боён кусал губы и сжимал пальцами простыню. Я пожалела, что сказала ему про его кошмар. Ведь, судя по его задумчивому взгляду, это какой-то отрывок из прошлого, который он не хотел бы вспоминать.

— Боён… — начала я, не решаясь отвлекать его от мыслей, — может, тебе стоит опять сходить к тому психологу? Она вылечит твою бессонницу и…

— Психотерапевт, — перебил он меня нервным тоном и опустил на меня виноватый взгляд. — Ты лечишь мою бессонницу, Соник, всё хорошо, — проговорил он успокаивающе, но это совсем не действовало.

Сославшись на то, что мне надо доделать перевод и отправить его шефу, я, отказавшись от предложенного совместного завтрака, практически выбежала из его квартиры. Мне нужно было время для того, чтобы в одиночестве и спокойствии подумать над тем, что было в его жизни и что сейчас происходит с Боёном. Подсознательно я считала себя трусихой, так как со стороны могло казаться, что я бросила его, но оправдывала себя тем, что должна ему помочь и для этого нужно самой собраться с мыслями. У моего соседа определённо были какие-то психологические проблемы, которые до сих пор мучают его. И чем дальше шли наши отношения, тем больше они выявлялись для меня. Я не хотела давить на него тем, чтобы он выложил всё, что произошло в его жизни, но не могла заметить, как забытые раны проявляют себя с новой силой.