— Ты куда-то уезжаешь? — спросила я, всё ещё трясясь от страха, что Боён опять бредит.

— Нет. Я прилетел этим утром, ты этого не заметила? — ответил он таким тоном, будто я сейчас его оскорбила.

Я не была уверена, бредит ли он сейчас или адекватен, но начинала по-настоящему злиться на него, в каком бы состоянии он сейчас не был.

— Боён, хватит прикалываться. Это совсем не смешно! — прикрикнула я, топая ногой, и от волнения начинала глотать воздух ртом.

— Сонхи, я очень устал после долгого перелёта. Иди к себе, протрезвей, и днём поговорим, — проговорил он, мило улыбаясь, и нагнулся за связкой ключей.

— Да не пьяная я! — мой голос отозвался в лестничной площадке глухим эхом, и, прокашлявшись, я попыталась успокоиться. — Квон Боён, это ты так оригинально пытаешься бросить меня?

— Я не понимаю, что вообще произошло с тобой. Может, вызвать скорую? — он говорил таким волнующимся тоном, что ему обязаны вручить «Оскар» за такую убедительную актёрскую игру.

— Ненавижу тебя! — проговорила я тихим голосом, а слёзы уже начинали истерично течь по щекам. — Ну почему ты такой? — бормотала я, несильно ударяя кулаком по его груди. — Вернись уже к своему психологу, долбанный ты псих, — я продолжала бить его, совсем не зная, как выкручиваться из этой ситуации.

— Психологу? — он резко сжал моё запястье, заставив меня ойкнуть от боли. — Ты хотела сказать, к психотерапевту, да?

— Ну путаю я их, блин, ты же понял, — ответила я, вытирая свободной рукой слёзы, но не высвобождала запястье из болезненной хватки.

— Квон Джунён, — прошептал он, опуская мою руку, и сел на чемодан, уставившись куда-то в пустоту.

— Квон Джунён? Так зовут твоего психотерапевта? — поинтересовалась я, чуть успокоившись, и, несмотря на минутный всплеск ненависти, всё равно хотела, чтобы ему стало лучше.

— Так зовут моего брата.

— А что…

— Близнеца. Который, походу, вернулся… на моё место, — на последнем слове он посмотрел на меня и коротко хихикнул, заставив меня сделать несколько шагов назад.

Я сидела на кожаном диване в гостиной Боёна, осматривая её и поражаясь чистоте. Тем временем настоящий хозяин квартиры ошарашено глядел на изрисованные стены и еле слышно ругался матом, сжимая ладонями голову.

— Прости, — почему-то прошептала я, опустив виноватый взгляд.

Мысли полностью покинули голову, которая уже раскалывалась после услышанного на лестничной площадке. Всю неделю Квон Боён провёл в Вене на благотворительном семинаре, в то время, как его брат-близнец Квон Джунён нагло притворялся им. А я наивно верила в то, что мой серьёзный и немного занудный сосед кардинально изменил свою жизнь. Нет, это должно быть какая-то шутка. Ведь так называемого брата нет сейчас в квартире. Этот брюнет тот самый Боён, с которым я встречаюсь. Просто решил опять поиздеваться надо мной.

— Боён, — проговорила я, вставая на ноги, и медленно подошла к парню, который задумчиво ходил из стороны в сторону. — Ну всё. Прекращай. Пошутил и хватит, — произнесла я, выдавливая из себя улыбку, а он окинул меня сердитым взглядом.

— Джунён всегда сводил с ума всех, кто находился в его окружении, — ответил он, тяжело вздыхая, но я не хотела соглашаться с тем, что это Боён.

— Прошу тебя, — пробормотала я, глотая слёзы, и погладила ладонью его щёку, умоляюще посмотрев в его глаза.

Его кожа была намного мягче, и, присмотревшись, я смогла заметить, что на лице этого парня отсутствовали многочисленные мелкие шрамики, а под глазами не было чуть заметных тёмных пятен. Этот Боён не витал в облаках, его взгляд уже не был мечтательным, и он смотрел на меня не так влюблённо, как раньше. Поняв это, я быстро убрала руку, словно обжёгшись, и сделала шаг назад, глухо всхлипывая.

— Сонхи, что он сделал тебе? — спросил он требовательно. — Судя по этому ужасу, творящемуся в моей квартире, лечебница не совсем ему помогла.

— Лечебница? Дурка что ли? — нервно усмехнулась я, садясь обратно на диван.

— Да, — коротко ответил он, усаживаясь на журнальный столик напротив меня. — Сонхи, расскажи мне всё, что случилось за время моего отсутствия, — проговорил он серьёзным тоном, наводящим страх. Я чувствовала себя провинившейся в том, что не смогла различить таких разных братьев.

— Боён сказал… Джунён, — переправила я, никак не привыкая к этому чужому имени, — он сказал, что взял отпуск и решил поменять свой образ жизни. Я готовила ему домашнюю еду, мы вместе ездили в Сокчо, чтобы взять интервью для моего блога, мы даже ходили на вечеринку к Минсу. И да, мы вместе испортили стены в твоей гостиной. Мы провели очень много времени вместе, — я говорила медленно и неуверенно, но Боён продолжал молча смотреть на меня исподлобья с терпеливым ожиданием. — И я успела за это время влюбиться в него, — сказала я хриплым голосом, не зная даже, зачем я говорю это неблизкому мне человеку.

Но подсознательно я пока не готова была принять то, что человек, сидящий сейчас напротив меня, мой сосед, с которым у меня даже не дружеские отношения.

— Ясно, — ответил он, что я разочарованно подняла на него влажные глаза, надеясь услышать что-то более утешительное. — А что он? Что он чувствовал к тебе? — спросил он, и я посчитала, что он спрашивает такой личный вопрос, чтобы понять поведение своего брата.

— Ну… он говорил, что я ему нравлюсь. Мы встречались, но вчера немного повздорили. Точнее, я психанула. Хах, такое дурацкое слово, — я рассмеялась себе под нос, а слёзы лились с новой силой.

— Вы встречались, значит, — тихо проговорил он, еле кивая. — А он не сделал тебе… чего-нибудь плохого? — этот вопрос застал меня врасплох, что я резко перестала всхлипывать, уставившись сердитым взглядом.

— Что ты вообще имеешь в виду? — требовательно поинтересовалась я, понимая, что, несмотря на обман Джунёна, всё ещё волнуюсь за него и не могу признать его вину.

— Сонхи, послушай меня, — сказал он, терпеливо вздохнув, и успокаивающе улыбнулся уголками губ. — Мой брат… он… эээ… — он неуверенно смотрел на свои колени, которые начинали трястись.

— Говори всё, как есть, — произнесла я решительным голосом, но не знала, смогу ли осилить ещё какую-то информацию.

— Джунён провёл год в психиатрической больнице, — он говорил очень медленно, растягивая каждое слово. Это раздражало так сильно, что я даже не могла вникнуть в суть его слов. — У него были кое-какие проблемы.

— Он говорил, что в детстве его бросила мать, — пробормотала я, уже не уверенная в том, что сказанные когда-то мне признания Джунёна являются правдой.

— Хм, он рассказал тебе про мать? — парень явно был удивлён. — И про отца говорил?

— Сказал, что они не общаются, — ответила я, начиная догадываться про то, что отец тоже как-то связан с психическим состоянием Джунёна.

— Ладно. Не хочу ещё больше забивать тебе голову, — Боён попытался отмахнуться, но я резко схватила его за ладонь, требуя объяснений.

— Что с ним? — спросила я с просьбой в голосе.

Я имела право знать, так как ещё вчера была готова отдать этому человеку свою невинность. Я старалась не думать о вчерашнем, чтобы не осознавать то, что мой парень оказался совсем чужим мне человеком.

— Год назад во время выпускного вечера в университетском общежитии мой брат избил двух наших однокурсников, парня и его девушку, в которую он был влюблён. Мы с отцом знали, что у него с детства проблемы, но после этого случая решили отдать его на лечение с диагнозом маниакальный психоз, так как он был опасен для общества, — слова Боёна сильно ударили меня по голове, которая начинала болеть с большей силой. Я боялась, что она в любой момент взорвётся от всей этой истории с близнецами и психушкой, что даже плакать было больно. — Сонхи, — позвал меня парень, погладив большим пальцем мою ладонь, которую я всё это время сжимала, — спрошу ещё раз: он же не сделал тебе ничего…

— Почему он должен что-то мне делать? Он уже не такой психопат! — ответила я, неосознанно повысив громкость голоса. — Он говорил, что вы с ним не общаетесь. Ты навещал его там, в лечебнице? — спросила я сердито, не зная, что чувствую к Джунёну: ненависть или жалость.