— Хорошо, Моко, назовем ее Восточной рекой, потому что она течет на восток.

— Отлично, — сказал Моко, — а теперь нам надо спуститься по течению Восточной реки до самого ее устья.

— Это мы успеем и завтра сделать, Моко, а сегодняшнюю ночь лучше проведем здесь. Завтра с рассветом мы отчалим и ознакомимся с берегами.

— Мы сойдем на берег? — спросил Жак.

— Конечно, — ответил Бриан, — и сделаем привал под деревьями.

Бриан, Моко и Жак выпрыгнули на берег маленькой бухты и, крепко прикрепив к пню ялик, вытащили оружие и провизию. Зажгли костер у подножия большого каменного дуба. Юные путешественники поужинали сухарями и холодной говядиной, расстелили на земле одеяла и заснули сладким сном.

На всякий случай ружья были заряжены, так как слышался вой зверей, но, в общем, ночь прошла без тревоги.

— Тронемся в путь! — воскликнул Бриан, проснувшись в шестом часу утра.

Через несколько минут все трое заняли свои прежние места в ялике и начали спускаться по реке.

Течение было довольно сильное — отлив начался уже полчаса назад, и можно было идти без весел. Бриан и Жак сели на носу, а Моко, расположившийся на корме, действовал одним веслом, стараясь направлять легкую лодку по течению.

— Возможно, — сказал он, — что отливом нас отнесет в море, если Восточная река не более пяти или шести миль в длину, потому что ее течение быстрее Зеландской реки.

— Это было бы хорошо, — ответил Бриан. — При возвращении, я думаю, нам понадобятся около двух или трех приливов.

— Правда, Бриан, но мы можем, если вы пожелаете, сейчас же вернуться обратно.

— Да, Моко, как только мы увидим хоть какую-нибудь землю к востоку от острова Черман.

Ялик скользил со скоростью более мили в час, по вычислению Моко. Восточная река изменила?вое направление к северо-востоку. Ее берега были более укреплены, чем у Зеландской реки, и она была шириной только в тридцать футов, чем и объяснялась быстрота ее течения. Бриан боялся, что покажутся пороги и она окажется непригодной для плавания. Во всяком случае, следовало обдумать, если представится какое-нибудь препятствие.

Они были в чаще густой растительности. Здесь преобладали каменные дубы, пробковые деревья, сосны и пихты. Между ними Бриан узнал дерево, встречающееся в довольно большом количестве в Новой Зеландии. Его ветви распускаются зонтиком на шестьдесят футов от земли и приносят плоды конической формы, величиной в три или четыре дюйма, заостренные и покрытые чем-то вроде блестящей чешуи.

— Это, должно быть, пиния! — воскликнул Бриан.

— Не ошиблись ли вы, господин Бриан? — заметил Моко. — Приостановимся на минутку. Право, это стоит того!

Кормовым веслом он направил ялик к левому берегу. Бриан и Жак сошли на берег. Спустя несколько минут они принесли большое количество шишек, по запаху напоминающих лещинный орех. По словам Гордона, это было драгоценной находкой для маленькой колонии, так как из этих плодов добывается превосходное масло. Важно было также узнать, водилась ли в этом лесу дичь в таком изобилии, как в других лесах, лежащих на запад от Семейного озера. Ее оказалось много, потому что Бриан видел испуганных, быстро пробегавших американских страусов, вигоней и гуанако. Донифан бы настрелял здесь много птиц, но Бриан воздерживался от бесполезной траты зарядов, так как в ялике было достаточно провизии.

К одиннадцати часам дремучий лес стал редеть, появились прогалины, легкий ветерок был пропитан соленым запахом, что указывало на близость моря.

Несколько минут спустя за великолепными каменными дубами на горизонте совершенно неожиданно появилась синеющая полоска.

Течение относило ялик уже с меньшей быстротой. Прилив давал себя чувствовать в русле Восточной реки, ширина которой в этом месте равнялась сорока или пятидесяти футам.

Подъехав к скалам, Моко направил лодку к левому берегу и причалил к песчаной отмели. Все сошли на берег, но как все это было непохоже на то, что они видели к западу от острова Черман! Здесь тоже была глубокая бухта на одной высоте с бухтой Sloughi, но вместо плоского песчаного берега, окаймленного подводными скалами и ограниченного утесом, высились скалы, причем в каждой из них можно было насчитать до двадцати пещер.

Этот берег был весьма пригоден для жилья, и если бы яхта села на мель в этом месте, то ее удалось бы снять и поместить в небольшом естественном порту, в котором было много воды даже во время отлива.

Прежде всего Бриан окинул взглядом эту громадную бухту, имеющую пятнадцать миль в окружности и ограниченную двумя песчаными мысами; она вполне заслуживала название залива.

Она была в это время пустынна, вероятно, как и всегда, не было видно ни одного судна, ни земли, ни острова. Моко, привыкший распознавать очертания отдаленных высот, часто сливающихся с облаками, ничего не мог увидеть в подзорную трубу. Остров Черман, казалось, был так же отдален от земли на востоке, как и на западе. Вот почему карта француза не указывала никакой земли в этом направлении. Открытие не очень озадачило Бриана, он этого ожидал и нашел вполне подходящим назвать залив бухтой Обмана.

— Нет, — сказал он, — не по этой дороге вернемся мы на родину!

— Ах, господин Бриан, не все ли равно, по какой дороге нам придется уехать! А пока, я думаю, хорошо бы позавтракать…

— Давайте, — ответил Бриан, — и поскорее. В котором часу ялик может начать подниматься обратно по Восточной реке?

— Если мы хотим воспользоваться приливом, то надо отчалить сейчас же.

— Это невозможно, Моко! Мне хочется осмотреть горизонт при более благоприятных условиях с одной из высоких скал.

— В таком случае придется ждать следующего прилива, который наступит не раньше десяти часов вечера.

— А ты не боишься плыть ночью? — спросил Бриан.

— Нет, нисколько, — ответил Моко, — потому что будет лунная ночь. Кроме того, река течет так прямо, что достаточно одного кормового весла для управления яликом. Когда прилив прекратится, мы пойдем на веслах, а если он будет слишком сильный, то простоим до следующего дня.

— Хорошо, Моко! Мы так и сделаем. У нас еще впереди около двенадцати часов, воспользуемся ими, чтобы закончить наше исследование.

Время от завтрака до обеда употребили на осмотр берега, защищенного деревьями, росшими у самого подножия скал. Дичи здесь должно было быть не меньше, чем около грота.

Главной особенностью этого берега были исполинские гранитные глыбы, беспорядочно нагроможденные самой природой.

Там встречались глубокие пещеры, называемые в некоторых кельтских странах «каминами», в которых удобно бы было поселиться. Здесь бы нашлось помещения и для зала, и для кладовой. На расстоянии полумили Бриан насчитал до двенадцати подобных пещер.

Понятно, что у Бриана появился вопрос, почему Франсуа Бодуэн не поселился в этой части острова Черман. Что он тут был, в этом не было никакого сомнения, так как главные линии этого берега были точно обозначены на карте. Вероятно, он поселился в гроте прежде, чем исследовать западную часть берега, и, видя, что тут он более защищен от шквалов, решил не покидать грота. Объяснение весьма правдоподобное, и Бриан полагал, что на нем можно остановиться.

Около двух часов солнце перешло зенит, и это было время наиболее удобное для наблюдения моря. Жак и Моко попытались взобраться на скалу, походившую на громадного медведя; она поднималась на сто футов над маленькой бухтой, и они с трудом добрались до вершины. Оглянувшись назад к западу, они увидели, что за густым лесом тянулось Семейное озеро. К югу почва казалась изборожденной желтоватыми дюнами с сосновыми рощицами. К северу очертание бухты заканчивалось низменным мысом, за которым простиралась песчаная равнина. В общем, остров Черман действительно был плодороден только в своей центральной части благодаря различным речкам, вытекавшим из озера.

Бриан навел подзорную трубу на восток, горизонт был чист, и если бы только на расстоянии семи или восьми миль была какая-нибудь земля, то он бы ее увидел.