Лодка была на том же месте, прибой не тронул ее. Что касается двух трупов, то их уже там не было.

Донифан и Уилкокс обошли все на двадцать шагов, но не нашли даже и следов их.

— Эти несчастные, — воскликнул Уилкокс, — были живы, потому что они смогли подняться!

— Где они? — спросил Кросс.

— Где они? — ответил Донифан, указывая на бушующее с яростью море. — Там, куда их унесло отливом.

Донифан дополз до рифа и направил трубу на поверхность моря.

Не было видно ни одного трупа.

Тела потерпевших кораблекрушение были унесены.

Донифан вернулся к Уилкоксу, Кроссу и Фебу, которые оставались у лодки.

Может быть, им удастся найти кого-нибудь, пережившего эту катастрофу?

Лодка была пуста.

Это была шлюпка с какого-нибудь торгового судна, длиной футов в тридцать, но на ней уже нельзя было плавать, потому что обшивная доска штирборта была проломана. Конец мачты, разбитой у степса, несколько лохмотьев паруса, зацепившихся за крюсера планшира, остатки снастей — вот и все, что оставалось от ее оснастки. Не было ни провизии, ни посуды, ни оружия, только пустые сундуки.

На корме два слова обозначали, какому судну принадлежала шлюпка, а также гавань, в которой этот корабль стоял.

«Северн», Сан-Франциско.

Сан-Франциско! Калифорнийский порт. Значит, корабль американский.

Берег, на который были выброшены потерпевшие крушение, с севера омывался морем.

Читатель помнит, при каких условиях Донифан, Феб, Кросс и Уилкокс покинули грот. Со времени их ухода жизнь оставшихся сделалась скучной.

Конечно, Бриану не в чем было себя упрекнуть, однако он, может быть, был опечален больше других, потому что являлся поводом к разрыву.

Напрасно Гордон старался утешить его, говоря:

— Они вернутся, Бриан, и даже скорее, чем думают! Хотя Донифан упрям, но обстоятельства сильней его, и я держу пари, что они вернутся к нам до наступления холодов.

Бриан не знал что ответить. Если явятся обстоятельства, которые заставят их вернуться, то, наверно, они будут очень важные.

Неужели им придется и третью зиму провести на острове Черман? Неужели не подоспеет никакой помощи? Может быть, летом эту часть Тихого океана посетят какие-нибудь коммерческие суда и заметят сигнал, выставленный на вершине холма Окленда.

Правда, этот шар, поднятый только на двести футов над уровнем острова, мог быть видим на довольно ограниченном расстоянии. После неудачной попытки с Бакстером сделать лодку, которая бы держалась на море, Бриан должен был придумать средства поднять сигнал на большую высоту.

Он часто говорил об этом и однажды сказал Бакстеру, что для этой цели можно было бы воспользоваться змеем.

— У нас достаточно холста и веревок, — добавил он, — и если сделать его довольно большим, он поднимется по крайней мере на тысячу футов.

— Исключая тех дней, когда не будет ветра, — заметил Бакстер.

— Такие дни бывают редко, — ответил Бриан, — и в тихую погоду мы притянем змея к земле. Но в другое время змей будет подниматься по ветру, и нам нечего будет беспокоиться о его направлении.

— Следует попробовать, — сказал Бакстер.

— Тем более, — ответил Бриан, — если этот змей видим днем на большом расстоянии, может быть, на шестьдесят миль, он будет так же видим и ночью, если мы привяжем фонарь к его хвосту.

В результате оставалось только осуществить на практике идею Бриана. Это не затруднило бы мальчиков, которые много раз запускали змеев в Новой Зеландии.

План Бриана был радостно встречен. Дженкинс, Айверсон, Доль и Костар смотрели на это как на забаву и прыгали от радости при мысли о таком громадном змее, какого они еще никогда не видели. Какое наслаждение тянуть за натянутую веревку, в то время как змеи будет покачиваться в воздухе.

— Ему приделают длинный хвост! — говорил один.

— И большие уши! — прибавил другой.

— Нарисуют на нем человечка, который славно будет болтать ногами.

— И мы пошлем с ним почту.

Все радовались. Но там, где дети видели одну забаву, крылся серьезный замысел, обещавший хорошие результаты.

Бакстер и Бриан принялись за дело на другой же день по уходе из грота Донифана с товарищами.

— Они удивятся, — воскликнул Сервис, — когда увидят подобного змея. Какая жалость, что моим робинзонам не приходило в голову пустить змея.

— Его можно будет видеть со всех сторон нашего острова? — спросил Гарнетт.

— Не только с нашего острова, — ответил Бриан, — но даже на большом расстоянии с моря.

— А в Окленде его увидят? — воскликнул Доль.

— Увы, нет! — ответил Бриан, улыбаясь. — Но, может быть, Донифан с товарищами, увидя его, захотят вернуться к нам.

Как видно, добрый мальчик только и думал об отсутствующих, и ему хотелось, чтобы эта разлука кончилась как можно скорее.

В этот и последующие дни занялись устройством воздушного змея, которому Бакстер предложил придать восьмиугольную форму.

Легкая и прочная основа была сделана из камыша, росшего по берегам Семейного озера. Она была настолько крепка, что могла выносить обыкновенный ветер. На этот остов Бриан натянул легкое просмоленное полотно, которым прикрывались решетчатые отверстия шлюпки, полотно было настолько непроницаемо, что даже ветер не проникал через него. Веревка будет плотная, длиной по крайней мере в две тысячи футов, и выдержит значительное напряжение. Конечно, змея украсят великолепным хвостом, предназначенным для поддержания равновесия.

Змей был так прочно сделан, что на нем безопасно мог подняться в воздух любой из юных колонистов. Но об этом и речи не было, требовалось только, чтобы он мог выдержать напор ветра, подняться на значительную высоту и чтобы его можно было заметить на расстоянии пятидесяти — шестидесяти миль. Понятно, что такого змея нельзя было держать в руках под давлением ветра, он увлек бы каждого за собой, и даже прежде, чем тот успел бы об этом подумать. Веревку следовало накрутить на роуленс яхты. Этот маленький горизонтальный вал был вынесен на середину спортивной площадки, крепко прикреплен к земле, чтобы сопротивляться тяге «воздушного исполина», как его назвали маленькие с общего согласия.

Окончив эту работу 15 октября к вечеру, Бриан отложил запуск до следующего дня.

Но на другой день нельзя было запускать змея. Разразилась буря, и змей был бы тотчас же разорван, если бы его запустили.

Это была та самая буря, которая застигла Донифана с товарищами в северной части острова и во время которой американская шлюпка разбилась о северные скалы, которые потом назвали Севернскими.

На следующий день наступило некоторое затишье, но ветер все еще был слишком сильный, и Бриан не решался запустить свой воздушный аппарат. Но так как погода изменилась после полудня, благодаря перемене ветра решили запустить змея на другой день.

Это было 17 октября, число, которое будет иметь огромное значение в летописи острова Черман.

Хотя это приходилось на пятницу, Бриан не считал нужным ради суеверия ждать еще сутки. К тому же и погода переменилась к лучшему, подул ветер, такой, какой нужен для запуска змея. Благодаря наклону он мог подняться на большую высоту, а вечером его притянут, чтобы привязать фонарь, свет которого будет виден всю ночь.

Утро было посвящено последним приготовлениям, которые продлились еще час после завтрака. Затем все отправились на спортивную площадку.

— Какая чудесная мысль пришла Бриану сделать нашего змея! — повторяли Айверсон и другие, хлопая в ладоши.

Было половина второго, змей лежал на земле с расправленным длинным хвостом, и все только ждали сигнала Бриана, чтобы пустить его, но последний почему-то переменил свое намерение.

Дело в том, что в эту минуту его внимание было привлечено Фанном, быстро побежавшим в лес с таким странным жалобным лаем, что можно было удивиться.