Такие опечаленные труженики берут на себя добавочный труд: они разыскивают, через Владык карм, злейшего врага того несчастного, кому не смогли вручить свой мыслеобраз. Иногда они много лет помогают этому врагу очиститься от злобы и ненависти, доводят его до мысленного примирения с бывшим своим врагом и тогда передают ему новый мыслеобраз, крепко связывая его в сознании человека с образом его бывшего врага. Дух последнего постепенно оживотворяется и очищается трудом одного за двоих и доходит — через новое воплощение — до момента, когда уже получает сам предназначавшийся ему ранее мыслеобраз. Работа здесь, как видишь, не прекращается с земной смертью человека. Всякий, начавший трудиться на Земле в этом луче, может потом перейти к лучам иным, если его карма или его духовное совершенствование требуют этого. Вся вселенная движется закономерно и целесообразно, и отдельные частицы ее — люди — не составляют исключения из этих, общих для всей планеты, законов. Духи последнего этажа башни работа в ментальном плане. Они направляют в огромных духовных мастерских труд всех развоплощенных, а также тех воплощенных, чье сознание они выносят в этот план для его скорейшего совершенствования. Мастерскими своего луча заведует сам Великий Учитель, принимая ту форму и тот образ, в которых он всего легче, проще и короче может помочь учащимся и облегчить им восприятие форм Огня. Перейдем теперь еще к одному из самых трудных путей человеческой эволюции — к Любви.

Так говоря. Владыка перенес меня к одной из самых больших башен в комнате, чашеподобной, тонувшей в прелестных орнаментах красных цветов. Здесь была целая гамма оттенков только одного красного цвета — но что это были за сочетания тонов! Так распорядиться красным цветом — казалось бы, немыслимо багрово-ало-розовых сочетаний, гладких и с прожилками, с фигурным рисунком и с полосками, ни в одном месте не режущими глаза, — могло только небо. Владыка ударил молотком по башне, красные огни вспыхнули на ней пожаром — я увидел далеко в пространстве стройную, чашеподобную башню, горевшую красным огнем, уходившим высоко в небо. Чаша, совсем такая, какую видел я на столе-престоле Франциска, горела, выбрасывая красный огонь лавиной вниз через свои края.

Переливаясь, огонь лился вниз по охватывавшему винтовую подставку чаши красному орнаменту. Но и орнамент был живой: Его составляли труженики неба, передававшие струи Огня друг другу сверху вниз. Радость светилась здесь через светло-розовых духов, как бы возвышавшихся над всеми остальными, много темнее их.

— Ты видишь живой орнамент, — подходя ко мне, вновь сказал Владыка. — В бесчисленном количестве слоев течет Любовь к земле, обновляя и возвышая сердца людей и животных. Если бы не было этого луча, перестала бы существовать и вся планета, так как Жизнь, милосердная ко всему, уничтожает только те формы, что не могут раскрыться для Любви. На этом орнаменте — от самого дивного цвета Любви-радости, до темно-красной любви-плоти зверей и человекоподобных, но еще не людей духовно развитых — ты видишь все оттенки любви эгоистической. Здесь же ты найдешь любовь со всеми национально привитыми суевериями и предрассудками.

Обрати внимание на очень ясно заметные линии красивого темно-алого цвета в орнаменте. Ты видишь, что вся эта линия состоит из поникших головами печальных тружеников. Их ровно столько, сколько духов — розовых, прелестных носителей радости. Теперь не время объяснять тебе смысл этого явления. Его получит тот из вас, кому судило Светлое Братство принести новые идеи любви на землю и новое понимание, что такое любовь. Ты же и здесь выведи следствие — как во всем, что необходимо знать тебе, — что во всей вселенной царит закон сохранения энергии.

Полное равновесие сил сохраняется во всем, созданном Мудростью. Радостники и печальники, то есть приносящие встречам земли радость или скорбь, совершенно такие же равноценные слуги Жизни, как все остальные Ее сотрудники. Никто не провинился и никто особенно не выслужился, ибо этих понятий о наградах и наказаниях у Жизни нет. Люди же судят, любя или устрашаясь, наказывая или награждая, — и вот, смотри на несчастных, вечно колеблющихся в своих компромиссах с совестью. Труженики Любви, защищающие в своих округах трусливых и сомневающихся, не имеющих в себе верности до конца, разъедаемых вечной половинчатостью, носят на себе отражение грехов своих подопечных. Их воздушные тела все изъязвлены и проколоты до дыр теми ударами, которые им наносят опекаемые ими братья-люди. Великая Любовь, изливающаяся из башни-чаши Любви, заливает раны своих сотрудников все новыми потоками своего огненного милосердия и превращает дыры их воздушных тел в чарующий рисунок Любви, который ты видишь в орнаменте. В своих произведениях, где должна вылиться вся новая мощь твоего просветленного новым знанием сердца, дай понять людям, что всякая любовь хороша, даже эгоистическая, лишь бы она была чиста и бескорыстна. Как новая нота должно звучать твое дарование, показывая людям величайший грех, не менее греха убийства — грех преступления против любви, грех любви проданной и купленной. Инквизиция — грех проданной и купленной любви — тем и страшна миру по своим последствиям, что, прикрываясь преданностью Богу, растлила миллионы человеческих душ. Видишь темный бордюр на ярко-розовом фоне орнамента? То царство животное и птичье, их любовь и кровожадность. Это единственный луч, где ты видишь мир животных вплетенным в жизнь людей. Здесь вред и польза сосуществования мира людей и мира животных ясно выражены. Только этот луч любви может единить все самое противоположное, что живет на планете. Объединяя людей и зверей в луче любви, Жизнь дает возможность низшим формам восходить, подниматься в вибрации любви человека, выше них стоящего. Но, имея величайшее значение в эволюции животного царства, любовь людей поднимает зверей только тогда, когда она истинно духовна и мудра. Ничтожная, личная привязанность к животным, неряшливая, разбросанная, без преданности идейной жизни животного, без постоянного внимания к его внутреннему сознанию, ничего не стоит в мировой эволюции и не имеет места в этом случае.

Здесь живет только одухотворенное, творческое стремление любви к единению в Красоте со всем сущим на земле. Перенеси свой взгляд выше, приникни всем сердцем к Великой Матери и вглядись в сияющий лик Учителя этого шестого луча.

Владыка обнял меня за плечи и совершенно слил меня со своим сознанием.

Необычайное чувство мощи охватило меня всего, точно весь мой позвоночный столб стал насыщен электричеством, я ощущал его как огненный стержень всего моего существа. Огонь башни стал теперь для меня прозрачным. И я увидел незнакомое мне лицо в темных волнах волос, с огромными глазами, выражавшими такую доброту, для определения которой на человеческом языке слов нет. То выражение мира, доброты и любви, которое казалось мне не так давно пределом возможности на лице Франциска, теперь было понято мною только как намек на то, что я видел сейчас. И с этой неизреченной добротой, любовью и милосердием сочеталось такое мужество, что я понял, как в любви этого Богочеловека не могло быть ни одной капли сентиментальности или слабости, компромисса или нерешительности. Я понял, что любовь ясно видящая не может совершать тех заблуждений и попустительства, которые введут человека во временное улучшение его внешних обстоятельств в ущерб его вечному пути и труду. «Доброта» в кавычках, доброта — "слезливая сентиментальность" не имела ничего общего с мужественной добротой этого лица.

— Многое ты понял сейчас и без моих объяснений, — все держа меня за плечи, сказал вновь Владыка. — Одно мне остается сказать тебе об этом луче. Здесь нет никаких ограничений и заграждений, никаких условий или особенностей в отыскании путей к этой величественной, гигантской башне. Люби — и ты непременно найдешь путь к Владыке этого луча. Человек может даже ничего не знать о Боге. Он может быть совершенно невежественным в смысле условной культуры своей современности, но сердце его может быть полно чистой любовью, и выбрасываемые им вибрации — по самому элементарному закону притяжения — привлекут его сюда. Имя этого Владыки — Иисус… Теперь тебе остается узнать о последнем луче — седьмом. После третьего луча, где, как я тебе объяснил, люди группируются, не однажды возвращаясь обратно, луч седьмой — самый многочисленный. Добрая половина людей Земли идет этим лучом. Это луч религии и обрядов, но он же и луч многих отделов науки, особенно техники и механики. Величайшие изобретения и открытия сходили на землю при непосредственной помощи этого милосердного помощника и заступника рода человеческого. Перенеся сам — в своих земных воплощениях — много преследований и будучи не раз сам заключаем в темницу, он — ближайший заступник и помощник всех гонимых и заключенных. Немало труда своего он положил на то, чтобы расширить мировоззрение правящих Земли и внести свет в жестокий мрак буржуазного строя людей. Почти нет человеческих революций, где бы мудрость и культура этого Учителя не помогали людям отыскивать новые формы общежития. Это мудрец из мудрецов, в сознании которого развито такое огромное количество знаний, что нет ни одной отрасли труда всего современного человечества, которой бы он не знал.