«А что Гена?» — спросила себя Алиса и тут же сама себе ответила: «К черту Гену!» Пусть Алиса будет непорядочной женщиной, но она устала одна в чужой стране. Алисе нужно расслабиться и получить удовольствие. В отель, так в отель. По крайней мере, с этим парнем она не завязнет в мучительных и долгих личных отношениях.

В отеле Чиро о чем-то пошептался с администратором и, подмигнув Алисе, направился вместе с ней к лифту. Лифт проехал все этажи и остановился только на крыше. Алиса подошла к самому краю крыши, огороженному чугунной решетчатой загородкой. Удобно облокотившись на перила, она в задумчивости смотрела на огни столицы, мелькающие огни фар на проспектах, красивую подсветку собора. Некоторое время они оба стояли молча, любуясь ночным городом, по которому только что бродили. Потом Чиро отвлекся на какой-то шум за спиной, но Алиса не стала оборачиваться. Джентельменский набор из шампанского и легких закусок ее не особенно интересовал. Она слышала, как Чиро звякает бокалами, о чем-то переговаривается с официантом, расставляющим тарелки.

Итак, еще неделя. Еще неделя в этой милой европейской стране, едва не поглотившей ее, и она, наконец, будет в Москве, а потом у себя, в Красноярске. Интересно, Гена рад тому, что она выжила или не особенно? Голос в телефоне, когда он говорил с Алисой, был сух, как обычно, ничто не дрогнуло в нем. Ни единой теплой нотки она не услышала. Интересно, а если бы ситуация была обратной? Обрадовалась бы она тому, что полубывший супруг восстал из мертвых, куда его по ошибке отправили неисправные приборы и рассеянные медики? Алиса не была в этом уверена, так что, наверно, и на Гену обижаться особенно не стоило.

Потом они пили шампанское на крыше, Чиро рассказывал Алисе, как однажды во время концерта они умудрились все втроем забыть слова песни и распевали три минуты одну-единственную строчку, давясь хохотом и одновременно умирая от стыда. Алиса смеялась. Но уже минут через двадцать она основательно продрогла: ветер на крыше был по-осеннему зол и холоден. Чтобы немного согреться, она встала и снова подошла ближе к краю, всматриваясь теперь не в мерцание и блики огней внизу, а в хмурое ночное небо. Луны и звезд не было. «Хорошо, по крайней мере мне не будут сегодня рассказывать, где какое созвездие находится», — мелькнула в голове саркастическая мысль. Это романтическое клише было крайне утомительным. Ну как можно что-то там разглядеть на небе, когда тебе тычут в него пальцем? В планетарии хотя бы указка нормальная. Впрочем, наверно, Алиса страдала топографическим кретинизмом: ни самостоятельно, ни с помощью нежных кавалеров она не могла увидеть на небе ни одного созвездия, но чтобы избавится от назойливых приставучих объяснений всегда делала вид, что все разглядела.

Чиро стал рядом.

— Звезд не видно, — сказал он. — Я люблю смотреть на звезды. Правда ни черта в них не понимаю. Где там какое созвездие, фиг его знает, это, по-моему, невозможно понять. Ты, кажется, замерзла, девочка?

Чиро взял ее за одну руку, потом за вторую.

— Бог ты мой, какие ледяные руки! Что ж ты молчишь?

Неожиданно он задрал свитер и футболку и, прижав Алисины руки к груди, снова опустил одежду. Алиса сделала вид, что смутилась.

— М-м-м, такой горячий испанский мальчик, — пробормотала она и сделала слабую попытку освободить руки.

— Кастильский, — поправил Чиро, удерживая ее руки. — Мы, кастильцы, горячее на пару градусов. Позволь мне согреть тебя.

Алиса подняла голову. Ее макушка едва доставала до подбородка кастильца, и тут Алиса впервые пожалела, что не носит обувь на каблуках: так целоваться было бы удобнее.

— Я собираюсь тебя поцеловать, — сообщил Чиро.

Алиса недоуменно подняла бровь: это вроде бы и так понятно. Европейский этикет теперь, что ли такой — обязательно надо предварительно испрашивать согласие дамы?

— А ты не будешь кусать меня за горло?

Ах вот оно что…

— Нет. Не буду.

— А почему?

— Ты нужен зрителям. Ты и твое бесценное горло.

— Да, точно. Меня нельзя кусать. Это будет преступление против мировой культуры. Так я приступаю?

— Угу.

Губы были мягкими и поцелуй — долгим и нежным. Потом Чиро скользнул губами по ее шее, поднялся выше, поцеловал в ушко и тут… Сотни пронзительных иголок впились в тело Алисы. Она вытащила руку из под рубахи парня и вцепилась в ремень его брюк, изо всех сил притягивая его к себе. Мозги отказывались анализировать происходящее. Теперь Чиро впился в ее губы уже страстно, а она все сильнее вжималась в его тело и… наконец отпустила с судорожным вздохом.

Чиро осторожно провел рукой по ее волосами и тихонько спросил:

— Это что — оргазм?

Алиса мучительно покраснела и отвернулась.

— Извини…

— Это — не повод извиняться, моя рыбка.

Чиро, поняв, где находится слабая точка в организме Алисы, снова прижал губы к ее уху и зашептал, вызывая марафон мурашек по спине:

— Я хочу, чтобы сегодня ночью у тебя было сто оргазмов.

— Все в твоих руках, mi querido[3].

Они спустились в номер. Доводить ее до оргазма снова и снова оказалось делом несложным. Тело, после долгого вынужденного воздержания, словно приобрело повышенную готовность к взрывам, охотно отзывалось на все прикосновения. Но ведь и Алиса кое-что умела, и когда настала ее очередь, она не постеснялась… Наконец, Чиро, две последние минуты поскуливавший и цепляющийся пальцами за простыни, выгнулся и завопил во всю мощь своих молодых легких.

Алиса вытянулась рядом и прикрыла глаза, намереваясь отдохнуть, как вдруг в дверь номера истошно заколотили:

— Чиро! Чиро, что случилось?!

Алиса расхохоталась.

— Мы напугали Рафаэля. У него соседний номер?

— Пусть идет к черту, болван, — пробормотал Чиро, не открывая глаз.

— Чиро! — не унимался Рафаэль. — Чиро, открой! Ответь мне! Ты в порядке?!

— В полном порядке, дружище, — пробормотал Чиро, все так же не открывая глаз и не двигаясь. — Ты даже не представляешь, в каком.

— Надо открыть, — сказала Алиса. — А то он может позвать администратора.

Чиро отрицательно замотал головой, всем своим видом демонстрируя нежелание шевелиться.

— Чиро, я зову охрану!

Алиса вскочила и быстро замотавшись в одеяло, помчалась к двери.

Приоткрыв ее и осторожно высунув голову в щель, она увидела Рафаэля, который взволновано жестикулируя, объяснял что-то Кристиану, высунувшему растрепанную шевелюру из двери на противоположной стороне коридора. Он первый заметил Алису и прыснул со смеху. Рафаэль изумленно посмотрел на него, потом обернулся.

— Доброй ночи! — вежливо поздоровалась Алиса.

— Д..доброй, — растерянно ответил Рафаэль. — Это вы… А… А Чиро?

— Он в порядке, — невозмутимо сказала Алиса. — Справляется сам. Помощь не требуется, спасибо.

Хохот раздался сразу с двух сторон — в номере, за спиной Алисы, и в коридоре — наслаждался ситуацией Кристиан.

— Дружище, — крикнул он. — Если понадобится помощь, зови, я готов!

— Иди к черту!

— Ты настоящий друг, спасибо тебе, — проникновенно сказала Алиса и вопросительно посмотрела на Рафаэля.

Тот, красный как рак, пробормотал:

— Нет, я наверно не до такой степени настоящий друг…

Алиса пожала плечами и закрыла дверь.

— Рафа, ты чего? — сквозь смех спросил Кристиан.

— Ну он реально орал, как будто его режут! — все еще красный от смущения, оправдывался Рафаэль. — Господи, что она там с ним делает?

Алиса была в ванной, когда двое лучших друзей и партнеров по сцене ввалились в номер, сверкая любопытными глазами, бесцеремонно развалились в креслах и, не испытывая ни малейших угрызений совести, сразу схватились за хрустальные вазочки, стоявшие на туалетном столике, чтобы аппетитно захрустеть свеженарезанными брусочками огурцов и моркови.