Она остановилась у супермаркета. В ее холодильнике было пусто, и, чтобы не питаться сегодня вечером тунцом и мороженым горошком, следовало зайти в магазин. Маура испытала облегчение от возможности сосредоточиться на покупках. С маниакальным упорством она заполняла продуктовую тележку. Размышлять о еде и о том, что приготовить на неделю, было гораздо безопаснее. "Хватит думать о кровяных брызгах и женских органах в стальных лотках. Мне нужны грейпфруты и яблоки. И, по-моему, здесь хорошие баклажаны". Она взяла пучок свежего базилика и жадно вдохнула его пряный аромат, который, пусть даже на минуту, чудесным образом перебил запахи морга. После недели легкой французской пищи ей особенно сильно захотелось специй. "Сегодня, – решила она, – я приготовлю тайский зеленый карри, такой острый, чтобы обжигал рот".

Дома она переоделась в шорты и футболку и кинулась к плите. Потягивая охлажденное белое бордо, она резала цыпленка, лук и чеснок. Вскоре кухня наполнилась ароматом жасминового риса. Думать о крови группы III с положительным резус-фактором и темноволосой женщине было некогда – в кастрюле закипело масло. Пора загружать цыпленка и пасту карри. А потом опорожнить туда банку кокосового молока. Она накрыла кастрюлю крышкой и установила медленный огонь. Посмотрела в кухонное окно и вдруг увидела свое отражение на стекле.

"Я очень похожа на нее. Вылитая она".

Холодок пробежал по спине, словно из окна смотрело вовсе не ее собственное отражение, а некий призрак. Крышка на кастрюле задрожала от поднимающегося пара. Это призраки пытаются вырваться наружу. Стараются привлечь ее внимание.

Она выключила газ, подошла к телефону и набрала номер пейджера, который знала наизусть.

Спустя мгновение Джейн Риццоли перезвонила. Фоном ее голосу служили отдаленные телефонные звонки. Значит, Риццоли звонила не из дома, а, вероятно, все еще сидела за своим рабочим столом в главном управлении на Шредер-Плаза.

– Извините, что надоедаю, – сказала Маура. – Просто мне нужно кое-что узнать у вас.

– У вас все нормально?

– Все хорошо. Я просто хочу знать о ней кое-что еще.

– Об Анне Джессоп?

– Да. Вы сказали, что у нее было массачусетское водительское удостоверение.

– Верно.

– Какая дата рождения в нем указана?

– Что?

– Сегодня в секционном зале вы сказали, что ей сорок лет. В какой день она родилась?

– Зачем это вам?

– Пожалуйста, скажите. Мне просто нужно знать.

– Хорошо. Не вешайте трубку.

До слуха Мауры донеслось шуршание страниц, а затем в трубке раздался голос Риццоли:

– Согласно водительскому удостоверению она родилась двадцать пятого ноября.

Маура молчала.

– Вы еще слушаете? – забеспокоилась Риццоли.

– Да.

– В чем проблема, доктор? Что происходит?

Маура судорожно сглотнула.

– Мне нужна ваша помощь, Джейн. Я понимаю, это может показаться бредом.

– Попытайтесь объяснить.

– Я хочу, чтобы в лаборатории сравнили мою ДНК и ее.

Отдаленные телефонные звонки смолкли, и на том конце провода установилась тишина.

– Еще раз. Я что-то не поняла, – наконец произнесла Риццоли.

– Я хочу знать, соответствует ли ДНК Анны Джессоп моей ДНК.

– Послушайте, я согласна, сходство поразительное...

– Дело не только в нем.

– Что еще вы имеете в виду?

– У нас одна группа крови. Третья, резус-фактор положительный.

– И как вы думаете, у скольких еще людей третья группа, резус-фактор положительный? – вполне резонно возразила Риццоли. – У десяти процентов населения, так ведь?

– И дата ее рождения. Вы сказали, что она родилась двадцать пятого ноября. Джейн, я родилась в этот же день.

Повисло гробовое молчание.

– Слушайте, у меня от этой информации волосы под мышками дыбом встали, – мягко проговорила Риццоли.

– Теперь вы понимаете, почему я хочу сделать этот анализ? Все в ней – начиная с внешности, группы крови, даты рождения... – Маура запнулась. – Она – это я. Я хочу знать, откуда она родом. Я хочу знать, кто эта женщина.

Повисла долгая пауза. Потом Риццоли сказала:

– Ответить на этот вопрос, похоже, сложнее, чем мы думали.

– Почему?

– Сегодня днем мы получили выписку с ее кредитной карты. И выяснилось, что счет для ее "Мастеркард" открыт всего полгода назад.

– И что из этого?

– Водительское удостоверение выдано четыре месяца назад. А номерным знакам ее автомобиля всего-то три месяца.

– А что ее место жительства? Она ведь жила в Брайтоне, так ведь? Вы уже наверняка говорили с соседями.

– Вчера поздно вечером мы наконец связались с хозяйкой дома. Она говорит, что сдала квартиру Анне Джессоп три месяца назад. Она впустила нас в квартиру.

– И что?

– Квартира пуста, доктор. Ни мебели, ни сковородки, даже зубной щетки нет. Кто-то оплатил кабельное телевидение и телефон, но жильцов там не было.

– А что соседи?

– Никто ее не видел. Они назвали ее призраком.

– Но ведь раньше она жила где-то. И наверняка у нее был другой банковский счет...

– Мы проверяли. И не нашли никаких более ранних сведений об этой женщине.

– И что это значит?

– Это значит, – сказала Риццоли, – что еще полгода назад Анны Джессоп не существовало.

Когда Риццоли вошла в заведение Джей Пи Дойла, его завсегдатаи уже толпились вокруг барной стойки. Большинство постоянных посетителей были полицейскими, которые за пивом и орешками делились друг с другом байками о похождениях на службе. Расположенный неподалеку от полицейской подстанции Ямайка-Плейн, бар Дойла был, наверное, самой безопасной пивной в городе. Одно неверное движение – и на тебя обрушится сразу с десяток копов. Джейн знала всю эту братию, и ее здесь тоже хорошо знали. Полицейские расступились перед беременной коллегой, и на нескольких лицах промелькнули ухмылки, когда она словно пароход вклинилась в их ряды, неся впереди себя огромный живот.

– Бог мой, Риццоли, – выкрикнул кто-то, – ты все толстеешь?

– Да. – Она рассмеялась. – Но в отличие от тебя к августу я снова буду тощей.

Она направилась к детективам Ванну и Данливи, которые стояли у барной стойки и махали ей руками. Сэм и Фродо[4] – такое прозвище приклеилось к этой парочке. Тощий и толстый – они работали вместе так давно, что стали вести себя как супружеская пара со стажем и, возможно, проводили больше времени друг с другом, чем со своими женами. Риццоли редко видела их порознь и даже думала, что недалек тот день, когда они станут одеваться как близнецы.

Они улыбнулись и приветствовали ее одинаковыми пинтами "Гиннеса".

– Эй, Риццоли, – начал Ванн.

– ... ты опоздала, – продолжил Данливи.

– Мы уже по второй...

– ... Будешь с нами?

Господи, каждый из них мог закончить мысль другого!

– Здесь слишком шумно, – сказала она. – Пошли в другой зал.

Они направились в обеденный зал, за излюбленный столик под ирландским флагом. Данливи и Ванн расположились на одной скамейке напротив Джейн. Она подумала о своем напарнике Барри Фросте, милом парне, даже замечательном – правда, у них не было ничего общего. В конце рабочего дня каждый из них шел своей дорогой. Они симпатизировали друг другу, но слишком тесное общение Риццоли вряд ли вынесла бы. Во всяком случае, не смогла бы проводить с Фростом столько времени, сколько проводят вдвоем эти парни.

– Так у тебя жертва с "Черным когтем"? – уточнил Данливи.

– Да, обнаружили вчера вечером в Бруклине, – сказала она. – Это первый "Коготь" после вашего дела. Сколько лет прошло, года два?

– Да, около того.

– Оно закрыто?

– Закрыто и похоронено, – усмехнулся Данливи.

– Кто стрелял?

– Парень по имени Антонин Леонов. Украинский иммигрант, пешка, метившая в дамки. Русская мафия рано или поздно добралась бы до него, но мы арестовали его раньше.