Под кухонной дверью показалась полоска света. Мелькнула тень. Замерла.

Как и дыхание Мэтти. Она попятилась к гаражной двери, чувствуя, что сердце вот-вот разорвется. Выбора не было.

Она нажала на ручку двери и приоткрыла ее. Дверь предательски заскрипела, словно завопив: "Она здесь! Здесь она!"

В тот самый момент, когда распахнулась дверь кухни, она бросилась вон из гаража и опять побежала в ночь. Мэтти знала, что он видит ее на этом безжалостно открытом берегу. Знала, что бежит медленней его. И все равно неслась к залитому луной озеру, увязая ботинками в грязи. За спиной шуршали камыши – он неумолимо приближался. Остается плыть, подумала она. И ринулась к воде.

Но уже через мгновение скорчилась от новой схватки. Такой боли Мэтти еще не испытывала. Она упала на колени, прямо в воду. Боль достигла пика, зажав ее в тиски, так что на мгновение у нее почернело в глазах и она почувствовала, что заваливается на бок. В рот набилась грязь. Она корчилась, кашляла, валяясь на спине, словно перевернутая черепаха. Схватка стихла. Наверху, в небе, ярко светили звезды. Она чувствовала, как вода ласкает ее волосы, щеки. Совсем не холодная, наоборот, теплая, как в ванне. Она слышала, как приближаются его шаги. Видела, как расступается перед ним камыш.

И вот он остановился над ней, возвышаясь на фоне неба. Победитель, предъявляющий права на награду.

Он опустился на колени возле Мэтти, и вода отразилась в его глазах искорками света. То, что он держал в руке, тоже блестело: серебристое лезвие ножа. Казалось, он уже знал, что она покорилась. Что ее душа ждет того момента, когда сможет вырваться из оболочки измученного тела.

Он схватился за пояс ее безразмерных брюк и стащил их, обнажая белый купол живота. Она даже не шевельнулась, словно застыла. Уже сдавшаяся, уже мертвая.

Он положил одну руку на ее живот; а другой схватил нож и нагнулся, чтобы сделать первый надрез.

Вдруг вода взметнулась серебристым фонтаном, и ее рука выскочила из грязи. Отвертка устремилась ему в лицо. Налившись яростью, она запустила свое жалкое оружие прямо в его глаз.

"Это тебе за меня, ублюдок!"

"А это за моего ребенка!"

Отвертка проникла глубоко, Мэтти чувствовала, как ее орудие пронзило кость и мозг и ушло туда по самую рукоятку.

Он рухнул, не проронив ни звука.

Некоторое время она не могла пошевелиться. Он упал ей прямо на бедра, и Мэтти чувствовала, как ее одежда пропитывается кровью. Мертвые тяжелые, гораздо тяжелее живых. Она принялась с отвращением спихивать его. Наконец ей удалось свалить тело, и оно опрокинулось на спину, распластавшись в камышах.

Она с трудом поднялась на ноги и, шатаясь, побрела к твердому берегу. Подальше от воды, подальше от крови. Там она упала на траву. И лежала, пока не пришла следующая схватка. А потом еще одна, и еще одна. Затуманенным от боли взглядом она наблюдала за тем, как плывет по небу четвертинка луны. Как меркнут звезды и розовый рассвет подступает с востока.

Когда солнце поднялось над горизонтом, Мэтти Первис произвела на свет дочь.

Грифы-индейки лениво кружили в небе в предвкушении свежей добычи. Мертвые не остаются без внимания Матушки Природы. Запах тлена влечет мясных мух и жуков, ворон и грызунов, собирающихся на устроенную Смертью пирушку. "Ну и чем я отличаюсь от них?" – думала Маура, спускаясь к воде. Ее тоже влекло к мертвым, и она, как любой представитель фауны, питающийся падалью, терзала остывшую плоть. Место было слишком красиво для того, чтобы заниматься столь мрачным делом. Безоблачное небо сияло голубизной, озеро отливало серебристым блеском. Но у кромки воды под белой простыней лежало то, что так привлекало грифов.

Джейн Риццоли, которая стояла рядом с Барри Фростом и двумя полицейскими из Массачусетского управления, сделала шаг навстречу Мауре.

– Тело лежало в воде, на расстоянии нескольких сантиметров от берега, вон в тех камышах. Мы вытащили его на берег. Просто хотела вам сказать, что его переместили.

Маура посмотрела на закрытый труп, но не прикоснулась к нему. Она еще не была готова к встрече с тем, что скрывалось под простыней.

– С женщиной все в порядке?

– Я навестила Матильду Первис в реанимации. Она, конечно, не в лучшем виде, но жить будет. А малышка чувствует себя превосходно. – Риццоли показала на островок травы. – Она родила ее вон там. Сама со всем справилась. Когда лесничий объезжал хозяйство около семи утра, она уже сидела у дороги и нянчила малышку.

Маура взглянула на берег и подумала о женщине, рожавшей в одиночку под открытым небом. Никто не слышал ее криков. А в это время в двадцати ярдах от нее остывал труп.

– Где он держал ее?

– В яме в трех километрах отсюда.

Маура нахмурилась.

– Она шла оттуда пешком?

– Да. Представляете – бежать в темноте через лес. Прямо накануне родов. Из леса она выбралась вон по тому склону.

– Даже представить себе не могу.

– Вы бы видели ящик, в котором он ее держал. Совсем как гроб. Неделю была заживо погребенной – не знаю, как она не рехнулась.

Маура подумала об Алисе Роуз, которую посадили в яму много лет назад. Всего одна ночь отчаяния и темноты преследовала ее на протяжении всей короткой жизни. И в конце концов убила. Мэтти Первис сумела не только сохранить рассудок, но и оказать сопротивление. Выжить.

– Мы нашли белый фургон, – сообщила Риццоли.

– Где?

– Он был припаркован там, в тридцати-сорока метрах от той ямы, где он держал ее. Сами мы бы ее никогда не нашли.

– А других останков не обнаружили? Там ведь наверняка захоронены и другие жертвы.

– Мы только приступили к осмотру местности. Там густой лес, так что зона поисков большая. Придется перекопать весь холм.

– Столько лет и столько пропавших женщин. Одна из них могла быть... – Маура запнулась и окинула взглядом лесистый холм. "Одна из них могла быть моей матерью. Может, в моих жилах вовсе не течет кровь чудовищ. Может, моя настоящая мать мертва вот уже много лет. Очередная жертва, погребенная в этих лесах".

– Прежде чем делать выводы, – заметила Риццоли, – вам необходимо осмотреть труп.

Маура нахмурилась. Посмотрела под ноги, на укрытый простыней труп. Потом опустилась на колени и приподняла уголок простыни.

– Постойте. Я должна предупредить вас...

– Да?

– Вы увидите совсем не то, чего ожидали.

Маура застыла в нерешительности. Над ухом жужжали насекомые, изголодавшиеся по свежему мясу. Она глубоко вздохнула и откинула простыню.

Некоторое время она молча смотрела на мертвое лицо, не в силах произнести ни слова. Ее шокировали не выдавленный левый глаз и не рукоятка отвертки, торчавшая из него. Все это детали для протокола вскрытия. Нет, ее ужаснуло лицо мертвеца.

– Он слишком молод, – пробормотала она. – Этот мужчина слишком молод для Элайджи Лэнка.

– Я бы сказала, что ему лет тридцать, тридцать пять.

Маура судорожно выдохнула.

– Я не понимаю...

– Вы ведь заметили, верно? – тихо произнесла Риццоли. – Черные волосы, зеленые глаза.

"Как у меня".

– Я хочу сказать... конечно, у миллиона парней волосы и глаза такого же цвета. Но сходство... – Джейн немного помолчала. – Фрост тоже заметил. Мы все обратили внимание.

Маура накрыла труп простыней и отшатнулась, словно решив сбежать от правды, которая неумолимо пялилась на нее с мертвого мужского лица.

– Доктор Бристол уже в пути, – сказал Фрост. – Мы подумали, что вам не захочется делать это вскрытие.

– Тогда зачем вы меня вызвали?

– Вы ведь сами сказали, что хотите быть в курсе, – объяснила Риццоли. – И я вам обещала. И еще потому... – Джейн взглянула на закрытое тело. – Потому что рано или поздно вы все равно узнаете, кто этот человек.

– Но мы ведь не знаем, кто он. Сходство всего лишь домыслы. Но не доказательство.

– Есть кое-что еще. Мы узнали об этом сегодня утром.