Неприязнь явно была взаимной. О'Доннел бросила ледяной взгляд на Риццоли, потом взглянула на Барри Фроста и в конце концов сосредоточила свое внимание на лейтенанте Маркетте, старшем офицере отдела по расследованию убийств. Иначе и быть не могло, О'Доннел не разменивалась на мелких сошек.

– Признаюсь, ваше приглашение было для меня неожиданностью, лейтенант, – сказала она. – Меня нечасто вызывают в Шредер-Плаза.

– Я последовал совету детектива Риццоли.

– Тогда оно еще более неожиданно. Учитывая некоторые обстоятельства.

"Учитывая то, что мы играем в разных командах, – подумала Риццоли. – Я ловлю чудовищ, а ты их защищаешь".

– Однако, как я уже сказала детективу Риццоли по телефону, – продолжила О'Доннел, – я смогу помочь вам, только если вы поможете мне. Если вы хотите от меня помощи в поисках Зверя, вам придется поделиться со мной информацией, которой вы владеете.

В ответ Риццоли подвинула О'Доннел папку.

– Вот все, что нам пока известно об Элайдже Лэнке. – Она увидела, как вспыхнул огонек в глазах психиатра, когда та потянулась к материалам. Знакомство с чудовищем – вот ради чего жила О'Доннел. Возможность приблизиться к самому сердцу зла.

О'Доннел открыла папку.

– Это его документы из школы.

– Из Фокс-Харбора.

– Коэффициент умственного развития – сто тридцать шесть. Но отметки самые средние.

– Классический пример троечника. "Способен на многое, если приложит старания", – написала какая-то учительница, даже не подозревая о том, куда заведут Элайджу его способности. – После смерти матери его воспитывал отец, Хьюго, который подолгу нигде не работал. Большую часть времени проводил за бутылкой и умер от панкреатита, когда Элайдже было восемнадцать.

– Там же росла Амальтея.

– Да. Она переехала к дяде, когда ей было девять лет, после смерти матери. Никто не знает, кто ее отец. Такова семья Лэнк из Фокс-Харбора: дядя-пьяница, двоюродный брат-психопат и девочка-шизофреничка. Крепкая американская семья, как видите.

– Вы назвали Элайджу психопатом.

– А как еще назвать мальчика, который шутки ради заживо хоронит свою одноклассницу?

О'Доннел перевернула страницу. Любой другой, читая это досье, испытал бы ужас, но на ее лице было лишь выражение крайней заинтересованности.

– Девочке, которую он зарыл в землю, было всего четырнадцать, – сказала Риццоли. – Алиса Роуз была новенькой в школе. Одноклассники издевались над слабослышащей девочкой. И, видимо, поэтому Элайджа выбрал именно ее. Она была беззащитной, легкой добычей. Он пригласил ее к себе домой, а потом завел в лес и сбросил в яму, которую заранее выкопал. Потом завалил яму досками, присыпал камнями. Когда позже его спросили, зачем он это сделал, он ответил, что это была всего лишь шутка. Но я думаю, что он действительно решил убить ее.

– Судя по этим документам, девочка не пострадала.

– Не пострадала? Ну, это как сказать.

О'Доннел оторвалась от папки.

– Но ведь она выжила.

– В течение последующих пяти лет Алиса Роуз лечилась от сильнейшей депрессии и приступов страха. Ей было девятнадцать, когда она легла в ванну и перерезала себе вены. Лично я считаю, что виноват в ее смерти Элайджа Лэнк. Она была его первой жертвой.

– Вы можете доказать, что были и другие?

– Сорок пять лет назад в Кеннебанкпорте пропали супруги Карен и Роберт Садлер. Карен Садлер была на восьмом месяце беременности. Их останки обнаружили только на прошлой неделе, на том же участке земли, где Элайджа живьем закопал Алису Роуз. Я думаю, убийство Садлеров дело рук Элайджи. Его и Амальтеи.

О'Доннел замерла, как будто у нее перехватило дыхание.

– Вы первая выдвинули эту версию, доктор О'Доннел, – сказал лейтенант Маркетт. – Вы сказали, что у Амальтеи был сообщник, которого она называет Зверем. Он помогал ей во время убийства Никки и Терезы Уэллс. Вы ведь так сказали доктору Айлз?

– Больше никто не поверил в мою теорию.

– Что ж, теперь мы с вами согласны, – заявила Риццоли. – Мы считаем, что Зверь – это ее двоюродный брат Элайджа.

О'Доннел удивленно приподняла брови.

– Дело о кузенах-убийцах?

– Это не первый случай в истории криминалистики, – заметил Маркетт.

– Верно, – согласилась О'Доннел. – Кеннет Бьянки и Анджело Буоно – Хиллсайдские душители – тоже были двоюродными братьями.

– Как видите, прецеденты были, – повторил Маркетт. – Кузены, убивающие на пару.

– Выходит, вы и без меня обошлись.

– Вы узнали о существовании Зверя раньше всех, – сказала Риццоли. – Вы пытались отыскать его, выйти на него через Амальтею.

– Но безуспешно. Так что я не знаю, чем могу быть вам полезна. Я даже не понимаю, зачем вы пригласили меня сюда, детектив, учитывая ваше невысокое мнение о моих исследованиях.

– Я знаю, что Амальтея общается с вами. Мне она не сказала ни слова, когда я виделась с ней вчера. Но в тюрьме мне сообщили, что с вами она разговаривает.

– Наши беседы конфиденциальны. Она моя пациентка.

– Но ее двоюродный брат никогда не был вашим пациентом. А найти мы хотим именно его.

– Хорошо, где его видели в последний раз? У вас наверняка есть какая-то информация, за которую можно зацепиться.

– Почти никакой. Десятилетиями его никто не видел.

– Вы даже не знаете, жив ли он?

Риццоли вздохнула. И призналась:

– Нет.

– Сейчас ему должно быть около семидесяти, так ведь? Пожалуй, староват для серийного убийцы.

– Амальтее шестьдесят пять, – возразила Риццоли. – И тем не менее никто не усомнился в том, что она убила Терезу и Никки Уэллс. Проломила им головы, облила трупы бензином и подожгла.

О'Доннел откинулась на спинку стула и пристально посмотрела на Риццоли.

– Скажите, а почему вдруг бостонская полиция взялась ловить Элайджу Лэнка? Это ведь старые убийства и к тому же совершенные не на вашей территории. В чем ваш интерес?

– Убийство Анны Леони может быть связано с этим делом.

– Каким образом?

– Незадолго до убийства Анна наводила справки об Амальтее. Возможно, она узнала слишком много. – Риццоли передала О'Доннел еще одну папку.

– Что это?

– Вы слышали о фэбээровском Национальном центре криминальной информации? У них есть банк данных о пропавших без вести по всей стране.

– Да, я знаю о НЦКИ.

– Мы послали запрос на поиск с ключевыми словами "женщина" и "беременная". И вот что мы получили из ФБР. Все данные, начиная с шестидесятых годов. По всем беременным женщинам, пропавшим без вести на территории США.

– Почему вы выделили именно беременных женщин?

– Потому что Никки Уэллс была на девятом месяце беременности, Карен Садлер на восьмом. Вам не кажется, что это не просто совпадение?

О'Доннел открыла папку, в которой обнаружила целую кипу компьютерных распечаток. Она удивленно взглянула на присутствовавших.

– Да здесь же десятки имен!

– Учтите тот факт, что ежегодно в этой стране пропадают тысячи людей. Если время от времени исчезает беременная женщина, это всего лишь эпизод на фоне общей картины; никто не станет бить тревогу. Но, если на протяжении сорока пяти лет каждый месяц исчезает по женщине, это уже настораживает.

– А есть ли связь между этими исчезновениями, Амальтеей Лэнк и ее двоюродным братом?

– Мы вас и пригласили, чтобы ее установить. Вы провели с ней около дюжины сеансов. Она ничего не рассказывала вам о своих путешествиях? Где она жила, где работала?

О'Доннел закрыла папку.

– Вы просите меня о разглашении конфиденциальной информации. Почему я должна пойти на это?

– Потому что убийства продолжаются.

– Моя пациентка не может никого убить. Она находится в тюрьме.

– Зато ее сообщник на свободе. – Риццоли подалась вперед, чтобы приблизиться к женщине, которую глубоко презирала. Сейчас О'Доннел была нужна ей, и Джейн сумела подавить отвращение. – Зверь привлекает вас, верно? Вы хотите знать о нем как можно больше. Вы хотите проникнуть в его мысли, понять, что заставляет его убивать. Вам нравится слушать подробности. Вот почему вы должны помочь нам. Только так вы сможете пополнить свою коллекцию очередным чудовищем.