— Никто не знает, как небесный посланник с громовым копьем попал в императорский дворец. Люди рассказывают разное. Говорят, что он ударил копьем в ворота, и те немедленно распахнулись перед ним, и вышел к нему навстречу император Ли Ху в парадных одеждах, обнял и назвал его братом. Еще я слышал, что Инсё ударил копьем, распахнул белоснежные крылья и перелетел стену. А там его также радостно встретил император Ли Ху. А прекрасная и девственная Ван Мэй с первого взгляда полюбила его всем сердцем, но тут же поняла, что им не быть вместе, и разрыдалась.

Уко скорчила серьезное лицо, стараясь не рассмеяться. Госпожа Ван сидела с пунцовыми от стыда ушами. А Джин Мэйху удивленно воскликнул:

— Откуда люди всё это берут? Понятно, что большая часть чушь, но кое-что они угадали. Как? Просто совпадение?

Император Ли Ху покачал головой. Порой он и сам думал, что Небеса — это не философская выдумка, как говорил учитель Кун. Небеса всё видят и иногда позволяют другим людям заглянуть в скрытое. Может, когда-то их рассмешил смешной крестьянский мальчишка с синими волосами, и Небеса приоткрыли ему завесу будущего, толкнули его на этот сложный путь?

В тот день император Ли Ху стоял перед огромной картиной, на которой был изображен Киньян и все выстроенные к тому моменту линии защиты. Художник приходил каждый вечер и дополнял рисунок согласно донесениям.

Ван Мэй в последнее время совсем перестала спать, ее мучили кошмары. Но она все равно ходила к магам, проверяла их боевые заклинания, спрашивала о новых разработках, а потом возвращалась во дворец и сидела с императором до самого вечера. Сын Неба считал, что Мэй боялась оставаться одна, потому и не прогонял.

В последних донесениях дальних патрулей говорилось о невероятных скоплениях животных в нескольких дневных переходах от Киньяна. Они сжирали всю траву, посевы, кустарники и деревья. Хищники там же набрасывались на травоядных, набивали животы и снова ждали.

Проблему со скотом и другими прирученными животными угадали заранее. С окраинных городов, до каких мог дотянуться зов лисы, скот перегнали подальше. Кое-где даже пришлось договариваться с правителями других стран. Перегон из Киньяна был бы бессмысленным. Слишком долго, слишком много. Потому почти весь скот забили, а их туши заморозили заклинаниями. Никогда еще горожане не ели столько мяса! Впрочем, лупоглазов и летунов спасли, перегнали их на границы.

Как потом восстанавливать стада? Как возвращать людям отнятое?

Но император Ли Ху отгонял эти бесполезные тревоги. Сначала нужно разобраться с лисой, а потом можно будет рвать на себе волосы. Сын неба всё чаще ловил себя на мысли, что не стоило ему садиться на престол. Проще было бы погибнуть вместе с учителем Куном.

Внезапный, как первая гроза, в комнату ворвался Джин Мэйху. Как всегда, нарядный и цветущий. Один из немногих, кто еще мог улыбаться во всем Киньяне.

— Превеликий и высокомудрый император всех лесов, полей, рек и бесконечных звериных орд! Я принес тебе счастливую весть. Нет! Я привел к тебе счастливую весть!

— Надеюсь, это ходячий кристалл на сто тысяч Ки, — прошептала Ван Мэй.

Несмотря на усилия, вся накопленная за долгие годы Ки была растрачена. На массивы, амулеты, ловушки, доспехи и оружие. Во дворце остались жалкие остатки, которые берегли для самого сражения. Налог на Ки в последний год подняли по всей стране. Да что там налог… У горожан энергию собирали под долговые расписки, забирали и по пятнадцать, и по двадцать пять процентов, взамен давали мясо для восстановления. Мясо забранного у них же скота.

— Лучше! — воскликнул юный торговец, взмахнул рукой. В зал вошел незнакомый мужчина и сразу же согнулся в низком поклоне.

Император Ли Ху взглянул на пришедшего только из уважения к Мэйху. Хотя там и смотреть-то было не на что. Невзрачная крестьянская одежда: верхний халат едва доходил до колен, виднелись штаны из грубой плотной шерсти, ступни и лодыжки плотно обмотаны и перевязаны веревкой. Без оружия, но это понятно. Кого же впустят во дворец с оружием? Амулетов не видно. Тощий, но жилистый, явно много работал руками. Больше всего императора удивила непокрытая голова гостя. Ни шапки, ни металлического колпачка, часть волос скручена в небрежном пучке, в который были воткнуты две грубо отесанные деревянные палочки. На них даже лака не было. Кто это? Сектант с каким-то редким умением? Шут, способный рассмешить Сына Неба? Или, может, Мэйху снова выдумал какую-то глупость? Впрочем, Цянь Ян не пропустил бы. Он знает, что императору сейчас не до глупостей.

Гость все еще стоял в поклоне. Император Ли Ху раздраженно дернул рукой, мол, говори уже, кто таков.

Мэйху толкнул своего попутчика в бок и сказал:

— Давай уже, выпрямляйся. Иначе нас обоих отсюда выкинут.

Он поднял голову.

Император нахмурился. Судя по глазам, мужчина был молод, но густая короткая борода закрывала всю нижнюю половину лица. И тут за спиной ахнула Ван Мэй.

— Шен? Шен, ты жив? — и расплакалась.

— Шен? Брат!

Тедань сгреб своего пропавшего друга в охапку и прижал к парчовому халату.

— Шен! Как? Откуда? Где ты был все это время? А я, видишь, теперь император! А Мэй — мой магический министр. Ян! Цянь Ян — глава охраны.

— Знаю, — улыбнулся гость. — Без его разрешения я бы не вошел.

— А учитель Кун погиб. И Старшая Сестра. И Идущий к истоку. Нет, ну как же здорово, что ты пришел! Единственная хорошая весть за последние дни. Нет, даже месяцы. Как ты вообще добрался до Киньяна? Там же столько зверья? А чего ты в каком виде? Мэйху получше одежды не нашел?

Торговец сиял от восторга не меньше остальных и даже не стал возражать на такие обвинения.

— Нет. Байсо чего только не предлагал, но я отвык от неудобных одежд.

— Знаешь, от чего еще он отвык? — все-таки влез Байсо. — От нормальной постели, от стрижки и бритья, от сладостей… Потому он и выжил. Звери посчитали его за своего.

Тедань всё никак не мог заставить себя отпустить давно пропавшего друга, он держал его за плечи и не знал, что и сказать.

— Баньяновые палочки? — вдруг сказала Мэй, коснувшись пальцем его прически. — Поэтому я тебя не сразу узнала. Твой талант вырос.

Когда восторги поутихли, и все наконец смогли успокоиться и сесть, Тедань сказал:

— Я действительно рад, что ты пришел. Я искал тебя. Даже сыскаря нанял, помнишь, ты к нему еще в первый год обучения ходил, чтоб закон придумать? Но и он не смог отыскать твой след. Вот только зря ты пришел. Мэй говорит, что лиса нападет в течение месяца. И я не уверен, что мы справимся.

— Я могу помочь, — тихо сказал Шен. То ли из-за бороды, то ли из-за этих пяти лет он словно бы разучился проявлять эмоции.

Впрочем, как помнил Тедань, он и раньше был не особо эмоциональным.

— Ты был хорош в начертании, но у нас хватает начертателей. Ци Юминг, помнишь ее? Она еще бегала за тобой. Она у меня главный начертатель. Вся гильдия теперь под ней ходит.

— Я могу помочь не только в начертании. Байсо говорил, что вам не хватает Ки.

Мэй, которую недавний всплеск чувств измотал еще сильнее, устало подняла голову:

— Хватает, но едва-едва. Если бы у нас была еще сотня или две тысяч Ки…

— Отведите меня к кристаллам, — спокойно сказал Шен. — Я идеальный донор.

Джин Мэйху надоело сидеть. Он встал, прошелся по комнате, тронул фигурные светильники, потом обернулся и спросил:

— Мастер Ши, а вы хотели бы знать правду об этом самом Инсё? Вы же понимаете, что все в этой комнате, кроме вас, знают гораздо больше, чем во всех этих свитках. Имя, возраст, происхождение…

— Я думал об этом, — кивнул Ши Хэй. — И когда я только начинал писать, то постоянно переживал из-за запрета императора Ли Ху. Я хотел записать все именно так, как оно было на самом деле.

— А сейчас? — уточнила Цянь Джи.

— В нашей стране давно не появлялись новые герои, о которых бы слагались легенды и пелись песни. Уверен, что через сто лет император Ли Ху и госпожа Ван в народных сказаниях будут летать по небу, швырять молнии и призывать драконов, а учитель Кун станет покровителем всех ученых. Но герои нужны уже сейчас. И если я напишу настоящее имя Тьянтан Инсё, расскажу про его жизнь, ошибки и страхи, то он превратится в обычного человека. Поэтому прошу вас и дальше хранить его имя в тайне.