Кое-кто в толпе радостно заулыбался и закивал, одобряя такой мудрый план действий. Но, видимо, в толпе присутствовали и друзья неведомого хромого Бова, потому что послышались возмущенные возгласы, и кто-то кого-то даже ткнул кулаком в ребра.

– Тихо, тихо, уважаемые! Никто никого не обокрал! Но кто ж будет так себя подставлять, ежели взаправду напакостить хочет?

Баба с коромыслом смотрела на наемника, приоткрыв рот, как перед этим внимала духовному лицу. Некоторые мужики явно ожидали от Сивера новых откровений. Даже коза на минуту перестала жевать и уставилась на наемника желтыми глазами.

– А вы-то сами откуда будете, господин наемник?

Селяне зашевелились и завертели головами. Священнослужитель проталкивался к караковому коню, выставив перед собой соляр, висевший на толстой цепи у него на его шее. Взгляд его ничего доброго не сулил. Сивер, впрочем, встретил этот взгляд спокойно.

– Вам как, место рождения назвать или имя моего работодателя на данный момент?

– Спешься-ка, господин наемник, – вместо ответа процедил священник. – А то разговаривать с тобой несподручно.

– Я не гордый. – Сивер соскользнул с коня. Но и стоя на земле, он оказался почти на голову выше священника. – Что же интересного вы мне хотели сказать?

– Мне плевать, – проговорил священник свистящим шепотом, – откуда ты родом и кто тебе платит. Мне также наплевать, поклоняешься ли ты, наемник, каким-нибудь богам или же вовсе – собака безверная. Но подрывать авторитет святого храма в моем приходе я не позволю. Как и не дам помешать приструнить нелюдя-варвара.

– Коего ты, святой отец, – тоже шепотом отозвался Сивер, – давно хотел на чем-нибудь подловить, а тут такой случай! И даже не пожалел собственного огорода: ведь храмовые-то земли наверняка охраняются каким-нибудь магическим амулетом – ох, простите, святой отец, – священной реликвией и вход нежити на них заказан. Так?

– А ежели и так? – прошипел священник. – Не твоего это ума дело.

– А как же Богиня-Мать, – спросил Сивер чуть громче, чтобы селяне могли расслышать, – которая, если не ошибаюсь, призывала любить всех разумных существ, что есть в мире, невзирая на их вероисповедание?

– Только теологических диспутов мне с тобой не хватало, наемник, – ответил священнослужитель. – Времена меняются. А ты – ехал бы своей дорогой.

– Я бы мог потратить толику своего времени и за небольшую плату избавить вас от страховидла, – сказал Сивер уже в полный голос. – Но, похоже, вам важнее избавиться от собственного односельчанина, с которым вы, надо думать, не раз вместе сиживали в корчме.

Священник смотрел на Сивера злобно, но у большей части присутствующих на лицах было написано: «А я что? Все побежали – и я побежал». Впрочем, наемник заметил, что кое-кто и скривился – видать, разделял взгляды пастыря.

– Ну дак это что, – проговорил рыжий вилоносец, – это, значит, можно – скинуться-то. Чтоб вы, милсдарь, завалили этую страховидлу, значит…

Среди селян раздались отдельные возгласы одобрения. А священник только скрипнул зубами и, резко развернувшись, пошел к храму.

Дом эльфа выделялся среди прочих строений села добротностью и изяществом. Село в целом было не из последних: хотя и попадались в нем развалюхи – обиталища то ли немощных, то ли нерадивых хозяев, – большинство домов все же было срублено на совесть. На многих красовались резные наличники и фигурные коньки крыш, показывая, что не хлебом единым жив в Семидырках человек. Но только один дом мог похвастаться истинно эльфийским изяществом высоких оконных переплетов и легкого резного навеса над крыльцом.

Сивер поднялся на крыльцо и постучал. С минуту было тихо, затем кто-то еле слышными, почти невесомыми шагами подошел изнутри к двери. Дверь открылась, и наемник увидел хозяина дома, стоявшего с обнаженным мечом в руке.

– Наемник? – проговорил, невесело усмехаясь, эльф. – Эти трусы послали против меня наемника?!

– Нет, – спокойно ответил Сивер, не касаясь своего меча, – только против нежити, разоряющей огороды и наделы. Хозяин, может, впустишь в дом? А то встречаешь гостя с обнаженным железом, словно за тобой действительно что-то числится.

– Незваных гостей еще и не так встречают, – проворчал эльф, но меч в ножны убрал. – Что ж, проходи, гость, мне скрывать нечего. – A'thaliel', seille. Ai kalleiv gess l'aso! – крикнул он в дом, покосившись при этом на наемника.

– Я не знаю эльфийского, – пожал плечами Сивер, – так, самые азы. Так что можете при мне разговаривать на нем, не стесняясь.

– Ладно, не сердитесь, господин наемник, лучше назовите себя. – Из соседней комнаты вышла высокая эльфийка. Сивер заметил, что в руке она сжимала медальон с ограненным камнем в центре – амулет эльфийской работы.

– Сивер, – сказал наемник, склоняя голову, – меня зовут Сивер, госпожа.

– Аталиэль. Я рада, что в этой стране вежливость в ходу даже среди некоторых наемников, это вселяет надежду. Муж мой, представься гостю и убери, наконец, с лица это неподобающее выражение.

– Халрелиен, – мрачно назвался эльф, – прошу простить меня, господин Сивер, в иное время я встретил бы гостя иначе. Но сейчас мы ежечасно ждем, что наши добрые односельчане заявятся сюда с вилами, дрекольем и горящей смолой.

– И вы собирались в этом случае спешно покинуть селение при помощи амулета.

– А вы наблюдательны, Сивер, – сказала, прищурившись, Аталиэль. Глаза у нее, заметил Сивер, были не светлые – серые или зеленые, – как у большинства знакомых ему эльфов, а необычайно яркие, зелено-синие.

– Работа такая, – отозвался наемник, – я встретил ваших… односельчан возле храма и убедил их пока что не предпринимать поспешных решений. Более всего раздосадован здешний священник – он явно был настроен уже сегодня прочесть над вами заупокойный молебен. Но прежде всего я бы хотел узнать о существе, которое наносит ущерб хозяйству местных селян. В конце концов, они, селяне, согласились подождать именно при том условии, что я это существо убью.

– Пройдем в комнату, господин Сивер, – произнес эльф, – здесь не слишком удобное место для серьезного разговора.

– Так вот, – продолжил Халрелиен, усаживаясь за стол, – самое любопытное, что между существом и местным пастырем, как мне кажется, есть некая связь. (Сивер удивленно приподнял бровь.) Нет, вы не подумайте, что я склонен неуважительно относиться к вашей религии, просто… Месяц или чуть более того назад проезжал через село… хм… некто. И остановился у меня на постой. Получеловек-полуэльф, сказался странствующим лекарем,точно: вез с собой какие-то склянки и флаконы и даже вылечил корову захворавшую. И вот на второй день, что он был в селе, сидели мы вот так же за столом, и он начал вдруг сетовать на свою судьбу полукровки, на то, что-де в Берроне эльфов не ценят и не любят и религию их не уважают. Я покивал для вида, а он вдруг и говорит: вот, дескать, скоро будет везде новый порядок, и эльфам при нем будет не в пример лучше и благостнее. И надо только помочь немного, показать местным людишкам, что такое Древний Народ, чтобы уважали и боялись.

Аталиэль поставила на стол два кубка и кувшин с каким-то темно-красным напитком. Сивер обратил внимание, что медальон-амулет на цепочке все еще висит на ее руке. А еще – что у нее довольно смуглая кожа, хотя и много светлее, чем у дроу, а белоснежные волосы не прямые, а вьющиеся.

– Короче, – продолжал между тем Халрелиен, – после этого странствующий лекарь оказался на улице вместе со своими склянками раньше, чем успел досчитать до одного. А через пару дней Бов, кузнец местный (пожалуй, единственный, кого я могу назвать в селе своим другом), рассказал, что, сидя в корчме, видел этого лекаря вместе со священником нашим. И даже услышал обрывок разговора про то, как новая власть всех нелюдей прижмет к ногтю и истинная вера окончательно восторжествует. А спустя три или четыре дня появился зверь.

– Ты его видел? – спросил Сивер.