«Интересно, это сколько же им заплатили, что они так усердствуют? – подумала Ивона. – И это за сопливую магичку-самоучку! Нет, кто бы на это ни раскошелился, он крупно переплатил!»

Она метнула подряд два пульсара, но оба раза промахнулась, хотя второй огненный шар и расшвырял дерн под копытами ближайшей лошади, заставив ту сбиться с шага.

«Нет, определенно переплатил!»

Ивона едва не свалилась во время последнего броска и теперь плотно прильнула к шее киохтвана. И вовремя! Два болта один за другим музыкально провыли прямо над ее головой.

М-да, если бы тут был заболоченный участок, киохтван со своими раздвижными копытами легко обставил бы лошадей. Но, как на грех, они скакали по каменистому всхолмью с плотным грунтом, что, конечно, придавало погоне динамичность, но заодно обеспечивало лошадям преимущество. Не рискуя больше поворачиваться на спине бешено скачущего единорога, Ивона не глядя швыряла за спину россыпи мелких пульсаров, но, похоже, никого этим не впечатлила.

Вновь затренькали тетивы арбалетов, но болты почему-то не просвистели. Зато донеслись крики, из которых явствовало, что у преследователей не все в порядке. В общий звуковой фон вклинился странный звук – словно хлопало на ветру полотнище паруса, – а затем к нему прибавилось невнятное гудение, вызвавшее особый ажиотаж у погони.

Не выдержав, Ивона оглянулась. И похолодела, поняв, что от этого уже не спастись.

Конная погоня, разбившись попарно, с максимально возможной скоростью удалялась в стороны от Ивоны… и от пропаханной в земле черной дымящейся борозды. А над равниной, едва не задевая землю концами громадных крыльев, мчался дракон. Солнце поблескивало на вороненой чешуе и приподнятом гребне, играло при каждом взмахе на цветовых разводах перепонок. И летел дракон прямо на нее, приоткрыв длинные челюсти с устрашающим частоколом зубов.

Ивона, пискнув, вжалась в спину совершенно обезумевшего единорога. И с удивлением расслышала слова.

– Держись крепче! – со свистом вырвалось из драконьей пасти.

Порыв ураганного ветра пронесся над девушкой, громадная тень погасила солнце, а затем две когтистые лапы цепко, но бережно подхватили единорога вместе со всадницей, и почва с ее лишайниками и последней жухлой травой начала стремительно удаляться.

– Какая же у людей короткая память! – Свистящее дыхание вылетало вместе со словами из зубастой пасти. Стоять на твердой земле было ни с чем не сравнимым удовольствием. Ивона запахнула свою куцую шубу и огляделась. Позади, на юге, простиралась все та же волнистая равнина с отдельными валунами, с болотцами в низинах, только почти без лиственниц. Впереди холмы вздыбливались, как смятое одеяло, демонстрируя ноздреватые, словно изъеденные кислотой, скальники и полосы снега между ними. Между ближайшими скальными выходами темнел провал, ведущий куда-то вниз, под основание холма. Девушка обернулась к дракону.

– Аждар, – сказала она, – меня же кирдык мог хватить! Вообще удивительно, что я жива и в сознании!

– Вот и хорошо, – бесстрастно отозвался ящер. – Без сознания зачем бы ты мне была нужна?

– Съесть разве что, – проворчала Ивона, заглядывая издалека в темный провал.

– Я не ем человечину, – отозвался дракон, – она жирная и противна на вкус.

– А я и не совсем человек…

Шея Аждара изогнулась, и два ярких глаза уставились прямо в глаза Ивоны.

– Вот именно, – тихо проговорил дракон, – поэтому ты и здесь. Иди за мной!

Отвернувшись, ящер полез в провал.

– Э-э! Стой! – окликнула его девушка. – А как же мой единорог?

Дракон вновь обернулся, обозрев сперва ее, затем киохтвана.

– М-да, – проговорил он. – Это проблема. В принципе, можешь его выпустить пастись.

– Чтобы его сожрали первые же волки или те же снежные львы?!

– Ни волки, ни львы, ни медведи не подходят близко к этой пещере, – проворчал дракон. – Если твой киохтван будет пастись в радиусе полуверсты отсюда, а на ночь или от непогоды прятаться в горловину пещеры, ему ничего не сделается.

Ивона сняла со спины единорога всю поклажу, а затем, поколебавшись мгновение, стянула с головы животного уздечку. Побросав все это на устилающий землю лишайник, она обхватила шею единорога руками и прижалась щекой к его упругой жесткой шерсти.

– Извини, – шепнула она. – Видимо, так надо. Побудь здесь, возле пещеры, пока я не вернусь, или, если хочешь, беги на юг и живи вольным зверем. Только не попадайся никаким волкам с медведями! Да ладно, я уверена, ты не попадешься…

Ивона невольно шмыгнула носом, затем подобрала свои вещи и пошла вслед за ящером. Единорог покосился в ее сторону и, нагнувшись, принялся щипать лишайник.

За провалом в подошве холма обнаружилась обширная сводчатая полость. Через вход свет поступал сюда в достаточном количестве, чтобы Ивона со своим зрением могла все видеть. Впрочем, в отличие от гномьих пещер, рассматривать тут было особенно нечего. Пол, более или менее ровный, кое-где был усыпан скальными обломками, а возле входа – почвой и слежавшимся растительным мусором, за века нанесенными сюда ветром. В нескольких понижениях пола белели снежники, судя по всему, не таявшие здесь, в пещерном сумраке, даже летом. От ветра и неожиданного бурана пещера защищала хорошо, но назвать ее уютной не смог бы даже самый захудалый кокатрис[12].

Впрочем, Аждар не собирался останавливаться. Ивона, ежась от холода, следовала за ним. Ящер прошел сквозь весь зал и исчез в дальнем его конце, в еще одном темном провале. Ивона слегка поскользнулась на старом, присыпанном осадком снежнике и осторожно шагнула в черный ход, ширина которого едва позволяла протиснуться дракону. Девушка зажгла пульсар, чтобы как-то развеять царящую здесь темноту.

Ход резко вилял из стороны в сторону (непонятно, как летающий ящер мог по нему перемещаться) и забирал слегка вверх. Стены этого коридора были отполированы до блеска, отражая свет огненного шара, а на полу, напротив, имелись многочисленные царапины и щербины, вероятно оставленные когтями.

– Ты идешь? – раздался откуда-то спереди голос дракона.

Ивона, не отвечая, двинулась на голос и неожиданно зажмурилась от яркого света.

Кривой коридор открылся в не просто обширную – гигантскую пещеру, уходившую в неопределенную даль. Десятки факелов горели здесь ровным немигающим пламенем. «Прямо как у гномов», – подумала девушка. Но цвет пламени был несколько другой, а сами факелы явно не годились для чедовеческой руки – в две трети сажени длиной. Чуть прикрыв глаза и протянув вперед ладони, девушка почувствовала присутствие магии, исходившей в том числе и от факелов, но увидеть заклятие не смогла.

Аждар высился перед девушкой странным изваянием, поглядывая на нее зеленоватыми глазами.

– Ну, – прошелестел он, – будь гостьей.

«Интересно, – подумала Ивона, – много ли найдется Разумных, вне зависимости от расы, которые добровольно сунулись бы в драконью пещеру? Нет, пожалуй. Наверное, я должна бы дрожать от страха и покрываться холодным потом…»

Но потом, похоже, она стала покрываться потом отнюдь не холодным: в пещере было, как ни странно, довольно тепло, и сквозь росомаховый мех это явственно ощущалось.

– Это твой настоящий дом? – поинтересовалась Ивона у Аждара, обводя пещеру взглядом.

– Это настоящий дом всех драконов, – отозвался Аждар. – Один из…

– Я не знала, что у драконов есть общественные пещеры, – проговорила Ивона, оглядывая пространство отшлифованного камня.

– А ты много чего о нас не знаешь. – За бесстрастным голосом Аждара послышалась усмешка. – Но так уж случилось, что теперь узнаешь.

– А где же сокровища? – поинтересовалась Ивона, оглядываясь по сторонам.

– А с чего ты решила, что здесь должны быть сокровища?