Едва беглец покинул пределы рощи и удалился от нее саженей на пятьдесят, из ближайших к нему кустов молчаливой тенью выскочила собакоподобная тварь, подозрительно похожая на вурдалака. Хруст позвонков жертвы Ивона скорее представила, нежели услышала на таком расстоянии, – Плачущие в ночи получили свое. Вурдалак поднял голову и, обернувшись к невольно остановившимся преследователям, обнажил в безмолвном рычании окровавленные клыки. Затем вдруг словно засомневался: завертел головой, будто ища что-то, и, развернувшись, исчез в кустарнике.

Эльф стоял, ошарашенно глядя в ту сторону, где скрылся зверь. На опущенном к земле клинке меча медленно угасал сложный чеканный узор.

– Нежить, – проговорил эльф, – в самом Кверке, в полудюжине миль от границы!

– А человек, который что-то делал в священной роще, тебя не смущает? – спросила Ивона, отдышавшись и присаживаясь на корточки рядом с трупом.

– В Кверке немало людей, – сухо сказал эльф, – пока что…

Он все же присел рядом, разглядывая тело. Человек лежал ничком, вытянувшись во весь рост, одной рукой судорожно вцепившись в дерн. О том, чтобы вернуть его к жизни, не могло быть и речи: шейные позвонки несчастного были перекушены и раздроблены.

– Да, – сознался Бельвиэль, – одежда на нем не кверкская, скорее даже похожа на одежду жителей вашей северной провинции.

Они оставили покойного и направились выяснять, что злоумышленник делал с деревом.

– А у зверя, который напал, было что-то на шее, – вспомнила по пути Ивона.

– На ней был ошейник, – отозвался глазастый эльф. – Узкий, кожаный.

Дриада поджидала их возле дерева, скорбно глядя на расползшееся и уже почти полностью охватившее ствол пятно мертвой коры и древесины. Рядом стоял второй эльф.

– Посмотрите, – сказала она, указывая куда-то в траву, – тот выронил, когда бросился бежать. На смятой подсохшей траве валялся стеклянный цилиндрик, к внутренним стенкам которого прилипли тягучие капли непонятного состава. Несколько капель, вероятно, попали на траву, и теперь она в нескольких местах совсем пожухла.

– Он надрезал кору, вот здесь, – дриада показала пальцем на зарубку на стволе, стараясь ее случайно не коснуться, – и влил туда колдовское зелье. И теперь дерево умерло.

– Так же умирали деревья и в других священных рощах, – проговорил эльф, осторожно, через платок, поднимая с земли стеклянный цилиндр, – простых лесорубов-браконьеров мы бы давно поймали.

– И этого бы поймали, – подала голос Ивона, пораженная всем произошедшим, – но, похоже, кто-то предполагал такой поворот событий и подстраховался.

– Что она имеет в виду? – спросил эльф, не участвовавший в погоне.

– Когда стало ясно, что браконьеру не скрыться, его убил вурдалак, – сухо ответил Бельвиэль, – а на вурдалаке был ошейник.

Остаток пути до заставы проехали молча, подозрительно напоминая похоронную процессию. Даже гномы не переругивались, а эльфы и вовсе не желали ни с кем разговаривать. Пока десятник стражей проверял товары и бумаги, эльфы-охранники исчезли, не попрощавшись. Ивона махнула на них рукой, даже не особенно огорчившись.

Обоз остановился в маленьком приграничном поселении – даже не в городке, а скорее в поселке городского типа. Торгону нужно было разыскать прежних наемников, охранявших обоз по пути в Кверк, или нанять новых – Плецисский тракт слыл одним из наиболее опасных. У Ивоны в поселении не было дел, поэтому она уединилась за самым дальним столом местной корчмы в компании кружки кваса и своих мыслей. Она не спеша отпила уже полкружки, когда появился Торгон. Кивнув соплеменникам, не упустившим возможности съесть второй завтрак, он подошел к ней.

– Две новости, – сообщил он девушке.

– Плохая и хорошая? – поинтересовалась Ивона.

– Как водится. С какой начать?

– Все равно.

– Тогда с хорошей. Нашел одного из наемников, с которым мы ехали сюда, и еще одного нанял. Маловато, конечно, но больше желающих нет.

– А плохая?

Гном потупился, а затем пристально посмотрел на Ивону.

– В Кверке поговаривают… – начал он. – Ну, ты же знаешь, здесь Кверк буквально за околицей, вести мигом долетают… Так вот, рассказывают, что Мастер Рощ взят под стражу. Еще вчера.

Ивона побледнела.

– Почему? – шепотом спросила она.

– На территории Кверка убили рукотворного монстра. Такое доступно только магу уровня Мастера Рощ. – Гном вгляделся в расширенные глаза девушки. – Нет-нет, ему не выдвигают прямых обвинений, его пока лишь убедительно просили не покидать дом в Нареоль-Кверке…

– Я уверена, что это не он. У них же немало магов – почему сразу Алеседион?

– Полагаю, что проверят и прочих магов, способных на такое. Но проще всего сделать подобное именно Мастеру Рощ. Нет-нет, – зашептал гном, – я знаю, что ты думаешь. Я бы тебя даже отпустил, но тебе сейчас туда нельзя ездить. Да тебя, скорее всего, и не пустят. Не переживай зря, если твой отец не виновен – ему ничего и не сделают…

– Ты знаешь?

– Разумеется. Эльфы – очень скрытные ребята, именно поэтому подобные тайны очень скоро становятся известны всем и каждому.

– Да нет, особой тайны нет. – Ивона тяжело вздохнула.

– Расслабься, может, это слухи досужие! Ну, в самом деле, куда эльфы без своего Мастера Рощ?

«Вот именно – никуда», – подумала Ивона, залпом допивая остатки кваса.

Четверть часа спустя девушка уже подъехала к шлагбауму.

– Не положено, – заявил стражник, – заворачивай!

– Но мы же только сегодня оттуда проехали, и двух часов не прошло! – возмутилась Ивона.

– Оттуда проехали, а обратно – всё! – Стражник облокотился на опущенный шлагбаум. – Закрыта граница.

Шпат перебирал ногами и фыркал. Ивона, сдерживая коня, пристально глядела на стражника и молчала.

– И не смотрите на меня так, госпожа магичка. – Стражник все же отвел взгляд. – Не мы закрыли границу – эльфы, да еще предупредили, что ежели кто пойдет в обход большака, стрелять будут на поражение. Так что только королевские курьеры с этой, дел… деп… дипломатической почтой допускаются. Ничем не могу помочь!

– Да что там у них случилось?

– А мы-то почем должны знать? Поговаривают, будто какую-то тварь там поймали, которую им якобы мы, берронцы, подослали. Будто у них самих всякой нежити не шастает!

– Какую тварь? – продолжала выпытывать Ивона. – Маленькую белую лань?

– Да нет, – ответил стражник, продолжая то ли подпирать, то ли попирать шлагбаум, – говорят, большую мерзкую свинью. Да мне-то что? Ты, госпожа магичка, королевской грамоткой запасись и этим… магическим письмом и езжай, куда хошь! А так – ни-ни.

Ивона выругалась и двинулась обратно к поселку, одной рукой судорожно сжимая повод, а другой вытирая вдруг прорвавшиеся слезы. Плакала, как маленькая девчонка, и злилась на саму себя за это, а конь, косясь на хозяйку, шагал плавно и спокойно, чтобы ей не мешать.

Она отъехала на каких-нибудь четверть версты от пограничной заставы, когда ее внимание привлекло хлопанье крыльев над головой. Ивона подняла взгляд: прямо над ней, натруженно работая крыльями, зависла сине-голубая птица, явно желая совершить посадку именно на всадницу или ее коня. Ивона, отерев слезы рукавом, подняла руку, полусогнутую в локте. Птица благодарно взглянула на девушку и опустилась к ней на предплечье, вцепившись коготками в кожу куртки. Ивона удивленно рассматривала нежданную гостью, похожую на сизоворонку, только с коротким хохолком на голове и двумя длинными перьями в хвосте.

Птица в ответ пристально поглядела на девушку оранжевым глазом, а затем раскрыла крылья и застыла неподвижно. Мелкие пестринки и полосочки на нижней стороне ее крыльев сложились в буквы и слова.

«Ты была права, уехав, – прочитала Ивона. – За меня не волнуйся, это только проверка».

Птица, продолжавшая следить за Ивоной, хрипло каркнула – и разлетелась в воздухе облачком цветных перышек, испарившихся на глазах.