Нина задумалась. Во взгляде Клея она уловила сомнение. Каждый из них хочет, чтобы его считали искренним, но оба они все еще сомневаются друг в друге.

Клей вышел из палатки, а Нина ворочалась с боку на бок. В ее голове роилось множество вопросов, на сердце была какая-то тяжесть. Она прикоснулась рукой к его вещам — кителю, бритве. Как могло случиться такое? Как мог ей понравиться человек, который должен быть ее злейшим врагом? Она ведь почти ничего не знает о нем. Завтра. Она должна побольше разузнать о нем завтра, еще до того, как они вновь расстанутся.

Но удастся ли его план? И даже если все пройдет удачно, приедет ли Клей Янгблад к ней после того, как кончится срок его службы в армии? Он должен приехать. Ибо теперь, встретившись с ним вновь и вкусив еще один его поцелуй, она определенно умрет от разрыва сердца, если он не приедет.

Нина быстро оделась. Мириады чувств владели ею — возбуждение, страх, волнение от мысли, что ей предстоит побег, но над всем этим господствовала любовь. По лицу Клея, когда он пришел к ней утром, Нина поняла, что он хотел бы провести эту ночь в ее постели. И впервые в жизни она захотела проснуться в объятиях мужчины. Объятия Клея нравились ей гораздо больше, чем объятия Эмилио. Это были совершенно разные вещи. Когда ее обнимал Клей, она чувствовала себя женщиной, а не чьей-то сестрой. В эти мгновенья она понимала, что ее любят, боготворят, поклоняются красоте. Она молила Бога, чтобы лейтенант Клей Янгблад не обманул ее. Молилась, чтобы ей сопутствовала удача во время побега.

Клей не обращал на нее внимания, когда все в лагере проснулись и повар стал кричать, что завтрак готов. Солдат было мало, так что полевая кухня не требовалась, и пищу готовил один из рядовых, получивший такое задание. Им приходилось обходиться скромным запасом продуктов. Нина старалась не смотреть на Клея, а он избегал ее взгляда, чтобы не вызвать подозрения. Нине казалось, что ему это удается с трудом, точно так же, как и ей. Она хотела, чтобы он обнимал ее и говорил, что все будет хорошо. Она жаждала, чтобы он целовал ее. Она желала, не отрывая глаз, наблюдать за ним. Видеть его большие, сильные руки и узкие бедра, широкие плечи и красивое лицо, голубые глаза. Она хотела бы касаться его густых волос, видеть, как он улыбается ей.

— Поешь, девочка, — сказал ей сержант, протягивая тарелку с картошкой, свининой и бобами. — Подкрепись немного. Впереди у тебя долгий путь, хотя я бы на твоем месте не спешил. Как же такая красавица попала в одну компанию с бандитами?

— Оставь ее, сержант Джонсон, — обратился к нему Клей. — Ей нельзя ни в чем верить.

Джонсон взглянул на Клея и захихикал.

— В таком случае, берегись, сэр.

— Следите за двумя бандитами.

Нина посмотрела в сторону Кинкейда и Лай-онса. Рубашка Лайонса была расстегнута, и девушка увидела, что его плечо перебинтовано. Одна штанина Кинкейда была разрезана, и бедро перевязано окровавленной повязкой. Нина не могла не пожалеть их. Она и Эмилио подружились с этими людьми. Теперь вот одни бандиты ранены, другие убиты, а Эмилио и Карлос исчезли. Их мечты о богатстве не сбылись.

— Эмилио на свободе, Нина, это точно, — крикнул ей Кинкейд. — Этот красавчик-лейтенант получит пулю в спину, если повезет нас в форт.

— Заткнись, Кинкейд, или я вставлю тебе в рот кляп, и ты останешься без завтрака, — сказал Клей. Он подошел к Нине со своей тарелкой в руках.

— Не отвечай на его вопросы, Нина, — предупредил ее Кинкейд. — Помни, что бы он ни делал или ни говорил, на уме у него одно — как поймать Эмилио и Карлоса. Не дай ему уговорить тебя выдать наши места.

Нина взглянула на Клея и проглотила несколько бобов. Прав ли Эл? Неужели все это ловушка? Клей уже заставил ее рассказать о том, где они с Эмилио работали и повстречались с людьми Майка. А вдруг, позволяя ей бежать, он надеется, что она приведет его туда, где скрывается Эмилио? Тогда окажется, что он сумел захватить всю банду! Командование будет очень хвалить его за это, не так ли? Эмилио как раз и пытался объяснить ей, как важны похвалы и награды для такого человека, как Клей, преданного служаки.

— Не забывай, Нина, что он охотится за Эмилио, — повторил Кинкейд. — Сохраняй спокойствие и терпение. Эмилио спасет нас.

Нина посмотрела в глаза Клею. Ее сердце болело, словно сжатое тисками. Она так хотела доверять ему, хотела верить в то, что он любит ее!

— Не слушай его, — сказал Клей тихо. Он хотел закричать, схватить ее и прижать к себе, убеждая в своей искренности.

Нина опустила глаза в тарелку.

— Я лучше поеду в форт. Пусть меня там повесят. Но я не выдам тебе Эмилио. Ты меня не обманешь.

Клей отставил тарелку в сторону, налил кофе и повернулся спиной к военным, передавая девушке чашку.

— Черт возьми, Нина, я не обманывал тебя, — обратился он к ней сердитым шепотом. — Посмотри на меня!

Она заглянула в его голубые и такие искренние глаза.

— Я не врал тебе. Поверь мне, Нина. Если ты не выкрутишься, мы уже никогда не сможем встретиться.

Она взяла у него из рук чашку.

— Я была так уверена… ночью…

— Ничего не изменилось.

Клей вздохнул, сел и начал есть.

— Через два месяца я приеду в Эль-Пасо, — продолжил он тихо. — Тебе лучше быть там, иначе я обшарю весь Техас и всю Мексику, чтобы найти тебя.

Эти слова звучали так убедительно, что боль в сердце девушки немного утихла. Клей встал и отошел от нее, отдавая какие-то приказы, стараясь держаться подальше. Вскоре все приготовления были закончены, и отряд тронулся в путь. К утру они должны быть уже в форте. Нина понимала, что ночью ей нужно бежать — другого шанса не будет.

День выдался жаркий, время текло медленно. Кинкейд ворчал и ругался, но все остальные словно размякли от жары. Во время обеда Кинкейд поднял шум из-за того, что ему якобы жмут наручники.

— Я никуда дальше не поеду. У меня сильно болит нога. Да и Грег совсем плохой, — ворчал он. — Лейтенант, снимите с нас наручники.

Клей снял шляпу и вытер пот со лба. Потом кивнул Миллсу.

— Капрал, снимите с них наручники.

Капрал подчинился, после чего Клей приказал Миллсу, Джонсону и двум солдатам ехать рядом с преступниками и внимательно следить за ними.

— Спасибо, — усмехнулся, Кинкейд, бросая взгляд на Клея. Он потер затекшие запястья. — Теперь я чувствую себя лучше. Думаю, что нам с Грегом недолго осталось жить. Так почему бы нам не насладиться жизнью напоследок, верно? — Он посмотрел на Нину. — Вот Нина чувствует себя вполне вольготно — ее не связывают, спит она в палатке. Но если вы хотите воспользоваться отчаянным положением бедной девушки, лейтенант, я советую вам прежде хорошенько подумать. Нина не из таких.

Нина густо покраснела, а Клей подошел к Кинкейду.

— Скажешь еще что-нибудь в этом роде, и я опять надену на тебя наручники, — предупредил он бандита.

Кинкейд ухмыльнулся, повернулся к лейтенанту спиной и сел на свою лошадь. Обед закончился, и солдаты опять готовились отправиться в путь. Нина взглянула на Кинкейда, и он ответил ей взглядом, в котором читалась решимость. Она подозревала, что он затевает что-то и надеется на ее помощь. Она страдала от противоречивых переживаний. Ей хотелось помочь Элу и Грегу совершить побег. Она считала их своими друзьями. Но она не собиралась делать то, что могло повредить Клею. Нина также не хотела, чтобы действия Кинкейда нарушили план Клея.

После того, как они проехали еще несколько миль под палящим солнцем, сержант Джонсон начал дремать. Он ехал слева от Кинкейда, не подозревая, что бандит постоянно украдкой бросает на него взгляды. Заметив, что лошадь военного близко от него, негодяй решил внезапно вырвать винтовку сержанта из чехла. Эл надеялся совершить побег, полагая, что Нина сможет каким-то образом отвлечь лейтенанта. Он считал, что даже если его убьют при попытке к бегству, такая смерть гораздо лучше казни через повешение. Терять ему было нечего.

Один из солдат, ехавший позади Кинкейда и Джонсона, подскакал к сержанту и предупредил его: