Вдалеке послышался свистящий рокот вертолетных винтов. Он становился все громче и громче.

Джо переместился на правую сторону машины и ощупал пространство за передним колесом с пассажирской стороны, но только испачкал пальцы в грязи и тавоте. Под задним крылом передатчика тоже не оказалось.

Шум вертолета превратился в оглушительный рев. Маленькая верткая машина показалась с северной стороны и промчалась прямо над головой Джо. Она шла на высоте не больше пятидесяти футов над домами, и длинные, изящные листья пальм затряслись и закачались под ветром, поднятым винтом вертолета.

Джо в тревоге запрокинул голову и посмотрел вслед удаляющейся машине. Ему казалось, что вертолет разыскивает именно его, однако рассудок подсказывал, что это предположение не имеет под собой никаких оснований. Должно быть, у него просто разыгралось воображение.

Вертолет исчез за домами на юге, даже не замедлив ход. На борту его не было ни полицейской эмблемы, ни какой-либо другой надписи.

Кроны пальм перестали раскачиваться и снова замерли под лучами палящего солнца.

Джо снова присел у заднего бампера машины и наконец нащупал скрытый под ним передатчик. Вместе с батареями передатчик был не больше пачки сигарет. Посылаемый им сигнал был, разумеется, нс слышен.

Маленькая коробочка выглядела совершенно безвредной.

Джо положил ее на мостовую и открыл багажник, намереваясь достать монтировку и превратить аппарат обломки, но в это время с ним поравнялся медленно движущийся грузовик муниципальной службы, из кузова которого грустно свешивались свежесрезанные ветви деревьев и кустов.

Широко размахнувшись, Джо забросил передатчик в кузов грузовика. Он рассчитывал, что это поможет ему выиграть время, пока Блик и компания будут сопровождать грузовик до ближайшей помойки.

Проехав некоторое расстояние, Джо снова заметил на юге вертолет. Он кружил над городом по сужающейся спирали, зависал и снова начинал кружить, и Джо понял, что его опасения не были беспочвенными. Вертолет находился либо над кладбищем, либо – что было еще вероятнее – над заросшей кустарниками пустошью возле Гриффитской обсерватории.

Он явно искал женщину, и Джо невольно подумал о том, насколько внушительными возможностями располагают его враги.

"Лос-Анджелес таймc" публиковала рекламы больше, чем любая другая газета в Соединенных Штатах. Благодаря этому она продолжала приносить своим владельцам доход даже в тот век, когда большинство печатных средств массовой информации оказалось в загоне. Редакция "Таймc" находилась в деловом центре города, в многоэтажном здании, которое целиком принадлежало газете и занимало почти весь квартал.

Штаб-квартира скромной "Лос-Анджелес пост" располагалась даже не в Лос-Анджелесе, а занимала старенькое четырехэтажное здание в Сан-Вэли, неподалеку от аэропорта Бербанк – в пределах мегаполиса, но за границей городской черты.

Вместо многоуровневого подземного гаража возле штаб-квартиры "Пост" имелась простая открытая автостоянка, окруженная забором из металлических цепей, поверх которого были протянуты спирали колючей проволоки, а вместо улыбающегося служителя в форме с приколотым к карману удостоверением за въездом на стоянку надзирал угрюмого вида молодой человек лет девятнадцати-двадцати, который сидел на складном стульчике под грязноватым ресторанным зонтом с выцветшей эмблемой "Чинзано", худо-бедно закрывавшим его от солнца.

Молодой человек слушал по радио рэп-волну. Его чисто выбритая голова влажно блестела от испарины, в правой ноздре болталась золотая серьга, а ногти были выкрашены в черный цвет. Свободные черные джинсы были тщательно разорваны на коленях, а на черной майке навыпуск значилось большими красными буквами: "FEAR NADA"«Fear nada: буквально – страха нет (англ. и исп.).». На все въезжающие машины молодой человек взирал с таким выражением на лице, словно он заранее оценивал каждую и прикидывал, сколько можно будет за нее выручить, если угнать ее и разобрать на запчасти. На самом деле, как понял Джо, он просто высматривал пропуск на ветровом стекле и отправлял на муниципальную стоянку те автомобили, которые не имели отношения к редакции.

Пропуска менялись каждые два года, но бумажка, приклеенная к ветровому стеклу его "Хонды", все еще была действительна. Джо уволился через два месяца после катастрофы самолета, но его редактор, Цезарь Сантос, отказался принять его отставку и отправил Джо в неоплачиваемый бессрочный отпуск, который гарантировал ему место в случае, если он надумает вернуться.

Но Джо так и не надумал. Он твердо знал, что никогда не вернется в газету. Просто сейчас ему необходимо было воспользоваться редакционным архивом.

Вестибюль редакции выглядел достаточно унылым и казенным. Металлические стулья с синими пластмассовыми сиденьями, выкрашенные в бежевый цвет стены, кофейный столик с пластиковой столешницей под камень, два сегодняшних номера "Пост" – такова была убогая обстановка, которую не оживляли даже несколько черно-белых фотографий на стене, сделанных самим Биллом Хэннетом, легендарным фоторепортером "Лос-Анджелес пост", удостоенным за свое искусство нескольких специальных журналистских премий. На снимках были запечатлены эпизоды недавних беспорядков: объятый пламенем город и толпы ухмыляющихся молодчиков на улицах, а также сцены постигшей катастрофы – разрушенные землетрясением дома, широкие трещины в асфальте, молодая мексиканка, прыгнувшая навстречу собственной гибели с шестого этажа пылающего дома, хмурое грозовое небо и роскошная усадьба на фоне океана, чудом удерживающаяся на гребне изуродованного оползнем холма. Собственно говоря, в этом не было ничего удивительного – ни одно средство массовой информации, будь то газета, радиостанция или телеканал, не могло создать себе имя и репутацию на хороших новостях.

В вестибюле сидел за конторкой Дьюи Бимис, совмещавший обязанности секретаря и охранника. Он работал в "Пост" уже больше двух десятков лет – с тех самых пор, когда эксцентричный и самовлюбленный миллиардер основал эту газету, наивно полагая, что ему удастся сбросить с олимпа власти "Лос-Анджелес таймс", печально известную своими тесными связями с политическими и финансовыми воротилами. В первое время его детище располагалось в новеньком здании в престижном районе Сенчури-Сити, где все приемные и холлы были оформлены и меблированы по проекту супердизайнера Стивена Чейза. Впрочем, тогда Дьюи еще не был секретарем, а работал простым охранником, каковых, к слову сказать, в те далекие времена было семеро.

Но время шло, и оказалось, что даже снедаемому манией величия миллиардеру может надоесть швырять деньги в бездонный колодец, которым оказалась "Лос-Анджелес пост". Небоскреб в Сенчури-Сити был продан, и газета переехала в более скромное здание в Сан-Вэли. Великому переселению предшествовало сокращение штатов, но Дьюи сумел удержаться на своем месте благодаря тому, что при росте шесть футов и четыре дюйма, бычьей шее и таких широких плечах, что в узкие двери ему приходилось проходить боком, оказался единственным из охранников, умевшим печатать на машинке со скоростью восьмидесяти слов в минуту. Кроме того, он вполне прилично разбирался в компьютерах и прочей редакционной технике, которая частенько выходила из строя.

Со временем "Пост" перестала приносить убытки, но о прибыли по-прежнему не было и речи. Тем не менее положение ее стабилизировалось, и блестящий мистер Чейз даже успел спроектировать для редакции несколько великолепных интерьеров, появившихся, увы, только на страницах "Архитектор дайджест" и еще где-то, потому что их автор неожиданно скончался, несмотря на свой дизайнерский гений. Так, несмотря на все свое богатство, когда-то отдаст концы чудаковатый миллиардер; так умрет однажды и Дьюи Бимис – умрет, несмотря на свои разнообразные таланты, приветливую улыбку и заразительный смех.