Пенелопа не могла сдержать улыбки:

— Ты только что пересказал притчу о блудном сыне.

— Но вы ведь все равно поняли смысл, да, миссис Дикон? Неважно, что успел натворить сын, отец всегда счастлив видеть его живым в своем доме.

— Надолго ли? — хмыкнула женщина. — Ведь сын-то ничуть не изменился. И ты считаешь, что отец будет с таким же восторгом смотреть на своего отпрыска, когда тот примется за старое, и жизнь опять пойдет кувырком?

Терри задумался:

— А почему бы и нет? Ну, возможно, они бы ссорились время от времени или даже жили бы в разных домах, но все равно самое страшное для отца — это узнать о смерти сына. Все остальное можно легко вытерпеть.

Пенелопа снова улыбнулась:

— Но я не собираюсь плакать от радости, Терри. Я человек сдержанный и на такие эмоции неспособна. Кроме того, подобным поведением я бы просто насмерть перепугала Майкла. Он не знает, как обращаться с плачущими женщинами. Вот этим-то и воспользовались обе его жены, когда после развода обобрали его полностью. И это несмотря на то, что у них не было детей. Джулия знала, когда стоило «включать фонтаны», и я не сомневаюсь, что Клара тоже очень быстро научилась пользоваться своей женской слабостью. В любом случае, я надеюсь, что он уже понял, как я рада видеть его. Иначе он не стал бы разговаривать так беспечно, поверь мне.

— Ну, раз вы в этом уверены… — с сомнением в голосе произнес Терри. — То есть вы оба мне кажетесь очень твердыми людьми. Если бы мне пришлось выбирать мать, чего, конечно, никогда не будет, — подчеркнул юноша, — я бы, конечно, предпочел такую, как вы, нежели как ваша сиделка, которая тут же принялась меня тискать, как маленького. К тому же она чересчур много говорит. Ля-ля-ля… Пока я искал джин, я успел выслушать всю ее биографию. — Он положил руку на голову кошке, которая снова принялась громко мурлыкать. — А как вообще выглядят маринованные яйца? Я как их представлю, мне уже дурно становится.

Пенелопа громко и искренне рассмеялась, и когда Дикон вернулся в гостиную, то удивился, насколько молодо выглядела сейчас его мать. Ему вспомнился один приятель с Ямайки, который утверждал, что смех является музыкой души. А может быть, еще и фонтаном молодости? Возможно, Пенелопа будет жить еще очень долго, если снова научится смеяться.

— Нам придется сейчас же вернуться в Лондон, — сообщил Майкл. — Я не совсем разобрался в подробностях, но Харрисон сказал, что они арестовали Барри за подозрительные действия в саду Аманды Пауэлл. Барри молчит, и пока не удалось вытянуть из него ни слова. Харрисон спрашивает, не смог бы я пояснить, что за фотографии этот чудак носит при себе. — Он нахмурился. — Гровер тебе ничего не говорил по поводу того, что собирается нанести ей визит?

Терри отрицательно покачал головой:

— Нет, но если он не хочет давать показания, это его личное дело. Я не понимаю, почему мы должны бросать все свои дела и мчаться в полицию только потому, что им так удобнее.

— Возможно. Но мне хочется выяснить, что же все-таки там происходит. Харрисон говорил, что им даже пришлось вызвать врача, потому что Барри потерял сознание, как только они начали задавать ему вопросы. — Он повернулся к матери. — Прости, ма, но мне действительно надо ехать. Это та самая история, над которой я работаю уже несколько недель. Кстати, благодаря ей я и познакомился с Терри.

— Ну, хорошо, — смиренно произнесла пожилая женщина. — Возможно, так даже лучше. Эмма со своим семейством собиралась сегодня заехать ко мне. Я даже не сомневаюсь, что если бы ты остался, здесь произошла бы серьезная ссора. Ты знаешь и ее, и себя.

Майкл счел за лучшее придержать язык. Чаще всего брат и сестра начинали вцепляться друг другу в горло только из-за того, что на это их провоцировала сама Пенелопа.

— У меня исправился характер, — заметил Майкл. — Пять лет назад я перестал спорить и ссориться со своими близкими и родными. — Он чмокнул мать в щеку. — Береги себя.

Она успела поймать его руку и задержала ее:

— Если я продам этот дом и перееду в богадельню, то тебе после моей смерти ничего не достанется. Особенно в том случае, если я проживу столько, сколько обещают врачи.

Майкл улыбнулся:

— Значит, все угрозы, что я лишусь наследства в случае женитьбы на Кларе, были фальшивыми?

— Она тянулась за твоим богатством, — с горечью произнесла Пенелопа. — И ей немало досталось.

Майкл сжал ладонь матери:

— Так мое наследство — это единственная причина, которая задерживает твое решение?

Пенелопа не стала отвечать прямо:

— Меня волнует то, что у Эммы остается всего много, а у тебя — мало. Твой отец хотел, чтобы этот дом стал твоим, и я тоже дала понять Эмме, что так оно и будет. Теперь она настаивает на том, чтобы я продала дом, отложила для тебя такую же сумму, какую я уже отдала им, а остальное перевела в дом престарелых.

— Ну, значит, так и надо поступить, — кивнул Майкл. — По-моему, все будет честно.

— Но твой отец хотел, чтобы дом достался тебе, — настойчиво повторила Пенелопа, в раздражении выдергивая руку. — Уже два столетия он принадлежит роду Диконов.

Он смотрел на ее пушистые белоснежные волосы, и ему внезапно захотелось зарыться в них носом, как он делал это в детстве. То, что он слышал сейчас, было равносильно ее признанию и извинению за то, что она порвала второе завещание отца.

— Тогда не продавай его, — почти прошептал он.

— Это вряд ли поможет мне решить проблемы.

— Прости, — с неожиданным равнодушием начал Майкл, — но мне как-то до лампочки, если твоя дочь залезет в долговую яму, а ты будешь менять сиделок, и все это для того, чтобы потом я все равно продал этот дом на следующий же день после твоей смерти. Давай говорить по честному. Меня никогда не прельщало жить прямо на проезжей дороге, и если у меня будет достаточно денег, то я куплю себе что-нибудь поприличней в Лондоне. — Он снова незаметно подмигнул Терри. — И если меня что-то волновало относительно моих разводов, так это то, что я уже потерял два роскошных дома и теперь вынужден снимать жалкую лачугу на чердаке.

— Поэтому не стоит передавать тебе еще один дом, — тут же попалась на приманку Пенелопа. — Легко достался, не жаль и терять. Вот какова твоя философия, Майкл.