Чиновник и Коринф прошли к пассажирской рампе. Чиновник практически подпрыгивал от нетерпения. Коринф аккуратно опустил руку ему на плечо и сказал:

— Я прошу Вас, не торопитесь. В конце концов…

— Да, я понимаю, но… Не мешайте мне! Вам оказана высокая честь присутствовать при моей встрече с легатом! Лучше бы Вам, конечно, остаться на корабле… Но если идёте со мной, то хотя бы ведите себя учтиво, — чиновник задумался на мгновение и продолжил: — И молчите, конечно же!

Рампа медленно опустилась, чиновник горделиво принялся спускаться. Коринф не отставал от него ни на шаг. Над головой раздавался громоподобный гул работающих парных турбин. Впереди стоял худой улыбающийся человек, одетый в чёрную потрёпанную и пыльную форму оперативников Основателей, на его плечах поблёскивали золотые линии легатских погон.

Все следующие мгновения пронеслись в сознании Коринфа будто бы в режиме замедленной съёмки. Чиновник уже было ринулся к легату, тот начал неспешно заводить руку за спину, и в последний момент Коринф заметил, что на ладони у легата всего три больших пальца. Коринф резким движением схватил чиновника за плечо и собрался с силой дёрнуть его назад. К несчастью, легат уже молниеносным движением выхватил из-за спины пистолет и выстрелил в чиновника. Пуля вошла бедолаге как раз промеж глаз. Коринф уже тянул за плечо бездыханное тело, которое, будто тряпичная кукла, мягко и беззаботно оседало на пыльную бетонную поверхность платформы.

Коринф резким рывком бросился на спину в сторону рампы, выхватывая из кобуры пистолет и наобум стреляя в противников. Все четверо уже открыли огонь на поражение. Пули звонкими ударами высекали снопы ярких желтоватых искр повсюду вокруг Коринфа. Он чувствовал боль по всему телу, но продолжал стрелять. Он даже не заметил, как опустошил обойму.

Владимир всё это время пристально следил за происходящим с экранов мониторов. Конечно, ему было далеко до реакции Коринфа, однако, как началась стрельба и Коринф рухнул на рампу, Владимир принял единственно верное решение: мастерским движением он направил в реверс правую турбину и на форсаж — левую. Турбины взревели оглушительными раскатами грома, разворачивая вокруг своей оси челнок. Даже изнутри был слышен пронзительный скрежет посадочных опор, царапающих и раздирающих поверхность посадочной платформы. Он вывел на максимум зажигание гравитационного двигателя и направил обе турбины на взлёт. Что было на платформе, он уже не видел: вероятнее всего все четверо оглушённых противников отправились в длительный предсмертный полёт, сметённые мощнейшей тягой турбин.

— Взлетай! — закричал Владимир Иону и бросился через весь корабль к пассажирской рампе.

На радость Владимира, гравитационное поле подхватило Коринфа, так что его не унесло от перегрузки со ступеней пассажирской рампы. Владимир вцепился в его куртку и рывком втянул внутрь. Ион тут же поднял рампу. Коринф был весь в крови и уже без сознания. Непонятно, откуда у шестидесятилетнего коренастого мужичка возникло столько сил, но он одним движением взвалил Коринфа на себя и бегом через весь челнок бросился в лазарет. Коринф поймал три пули. Одна весьма успешно попала в правый бок, остальные две вошли в тело, когда он уже валялся на рампе: одна попала в бедро и явно разорвала артерию, а вторая прошла навылет через левое предплечье. Вероятно, Коринфу ещё сильно повезло, поскольку вначале перестрелки он был прикрыт падающим телом чиновника…

Владимир, пока Ион бережно выводил челнок на высокую орбиту, боролся за жизнь Коринфа. Рана в предплечье была не опасна, более того, Коринфу сильно повезло, что пуля, почти насквозь пробившая правый бок, прошла выше печени и едва затронула диафрагму. А вот пуля в бедре наворотила дел, превратив бедренную мышцу в разодранные лоскуты. Первые минут пять Владимир безуспешно пытался остановить обширное кровотечение, купируя и прижигая одну за другой рваные раны и наперегонки со смертью сращивая артерии. В итоге через четыре часа он смог вытащить Коринфа с того света.

Коринф провалялся без сознания двое суток. Владимир всё это время не отходил от него, обрабатывая и стимулируя заживление его ран. Когда Коринф открыл глаза, Владимир уже был не в силах что бы то ни было говорить. Он лишь радостно улыбнулся, похлопал по плечу Коринфа и отправился в кубрик успокаивать нервы и хотя бы немного вздремнуть.

Раны в предплечье и в боку зажили хорошо, но Коринф ещё испытывал небольшую боль при дыхании, а вот левая рука даже не потеряла подвижность. Всё обстояло существенно хуже с бедром: срощенные мышцы сильно болели, более того, нога начала плохо слушаться. Всё шло к тому, что Коринф останется хромым на всю оставшуюся жизнь. Однако его жизнь всё ещё оставалась с ним, хотя его это, вероятно, уже и не очень радовало…

Теперь надо было решать, что делать дальше… Тело несчастного чиновника-карьериста, вернее, то, что от него осталось, уже было бережно похоронено где-то метрах в пятистах от шахтёрского поселения, унесённое реактивными струями двух спаренных газотурбинных двигателей, вероятно, немного обуглено и бережно обильно припорошено красным песком от прошедшей песчаной бури.

Задание было с треском провалено… Очевидно, теперь надо было доложить Маркусу. Коринф был не рад тому, что остался в живых. Вероятно, Маркус не будет мстить или как-то портить жизнь Коринфу. Однако как знать, как это событие обернётся для самого Маркуса? Возможно, это был всего лишь один из его рядовых подчинённых и, как говорится, одним больше, одним меньше… А может, это был какой-то в самом деле важный гусь… Что тогда?

— Летим обратно на Саратум… — мрачным замогильным голосом скомандовал Коринф.

— Из огня да в полымя… — флегматично и немного расстроенно отозвался Ион.

На обратной дороге Коринф был мрачнее тучи, почти ничего не ел и почти не спал. То ли от изматывающей боли в бедре, то ли от дурных, мрачных мыслей. Однако он всё же искренне и горячо поблагодарил Владимира за своё спасение. Хотя, возможно, где-то в глубине души Коринф понимал, что Владимир спасал не только его, но и свою собственную жизнь: ведь если не станет Коринфа, что же тогда случится с одиноким, старым космическим механиком?

Через два дня челнок вернулся на Саратум. Просто так связаться с сержантом оперативников Основателей для простых смертных было невозможно — Коринф задействовал аварийный канал связи, который был подключён Маркусом на случай, если братьям внезапно потребуется срочная связь. Через полдня Маркус ответил. Коринф сидел в кабине перед экраном. Лицо Маркуса было тяжело передать словами. Он был даже не взбешён… Вероятно, уже нет… Его лицо выражало глубокое презрение, сожаление, нескрываемое пренебрежение и подавленную злость.

Несколько минут братья молчали. Коринф начал разговор:

— Слушай… Я прошу прощения… Если я хотя бы что-нибудь могу сделать…

Маркус скорчил такую гримасу, будто бы его вот-вот вывернет. Он гневно взмахнул рукой и агрессивно взорвался:

— Что сделать?! Всё, что ты мог, ты уже сделал! — Маркус гневно посмотрел на испуганного и подавленного Коринфа. — Самое простое задание! Я дал тебе самое простое задание! И что ты?!

Маркус сделал долгую паузу.

— Знаешь, а ведь некоторым своим провинившимся дуракам я иной раз вышибаю мозги выстрелом в висок за куда менее существенные провинности. А иногда за мелкие ошибки могу и отправить дебилов на Лигру, в лапы Трепалам, прямиком в рудники! А знаешь, ты же уже был на Лигре! Зачем же тогда вернулся?! Как раз подыскал бы себе подходящую шахту! А?! И сдох бы там через лет пять-десять! Да?! Так нет же! Ты же мой нерадивый брат! Я же не могу с тобой так поступить! Мне же до конца жизни придётся ишачить тебя на своём горбу! Да?!

Коринф придавленно отвёл взгляд.

— Куда нос воротишь, когда я с тобой разговариваю?! На меня смотри, ничтожество!

Коринф через силу, покорным, опечаленным взглядом посмотрел в глаза брата. Маркус раздражённо и оценивающе начал рассматривать Коринфа.