– Ну, хорошо. Я доложу обо всем шефу – это един­ственное, что я могу сделать. Дайте мне список Фини, и я попрошу разрешения на индивидуальный контакт с каждым. Но я не могу выделять деньги на подобные дела, Даллас. Это вне моей компетенции. – Он отки­нулся в кресле, изучая ее взглядом. – Постарайтесь преуспеть сегодня с этой слежкой, лейтенант. Можете идти.

Ева нашла Фини в своем собственном кабинете – он сидел за столом, уставившись в монитор компьютера.

– Я слышал, ты зацепила самого Джако Гонсалеса? – Он бросил короткий взгляд через плечо. – Пола­гаешь, он на крючке, а?

– Я сделала кое-что получше: с божьей помощью добыла для тебя его портрет убийцы.

– Да? Прекрасно.

– Но сначала я прошу тебя пробежаться по этим именам и данным. – Ева положила на стол дискету. – Мне необходимо максимально сократить список воз­можных жертв. – Она выдернула ящик своего пись­менного стола, стараясь не обращать внимания на го­ловную боль. – Максимум до пятидесяти, ладно? Я мо­гу заставить Уитни выйти на контакт самое большее с полусотней. И помоги, господи, остальным. Где, черт побери, мои конфеты?

– Я не брал их, – Фини потряс пакетиком с засахаренными орешками. – Макнаб заходил. Он известный сладкоежка.

– Сукин сын! – Ева с раздражением схватила ореш­ки Фини и отсыпала себе горсть. – Так вот, у меня есть портрет преступника с записи камеры наблюдения у Петерман – увеличенный и четкий. Конечно, он в кос­тюме и гриме, но мне кажется, ты сможешь многого до­биться, если сопоставишь этот портрет с его другими фотографиями. – Она отпила кофе, надеясь, что он смоет неприятный привкус орешков во рту. – У меня есть множество его изображений. Ты на своем специ­альном сканере должен проанализировать каждую мор­щинку на его лице, каждую складку, тени под глазами. Даже учитывая возможные ошибки, что-то должно проявиться! Обрати особое внимание на его рот.

Фини пожал плечами:

– Если у нас есть достаточно хорошие снимки, мы действительно сможем добиться многого.

– К сожалению, нам вряд ли удастся воссоздать его телосложение, но рост мы должны определить. Судя по записи, он не носит высоких каблуков, это может нам помочь. – Ева допила кофе и прикрыла глаза. – Уши… Вряд ли он озаботился изменением формы ушей. Я знаю, что уши многое могут сказать. – Она села к компьютеру и принялась вызывать все новые файлы. – Дерьмо, ничего, ничего, ничего. Есть! – На экране высветился портрет в профиль. – Вот это то, что нужно, это имен­но то, что нужно. Ты сможешь обработать это?

Фини смотрел на экран, задумавшись.

– Да-а… Возможно. Правда, шляпа прикрывает верхнюю часть уха, но, может быть, что-нибудь удастся сделать. Неплохо, Даллас. Постараюсь не упустить ни­чего. Мы исследуем каждую черточку и посмотрим, что из этого нарисуется. Но это довольно сложно и потре­бует много времени. На исследования уйдут дни, может быть, недели.

– Мне нужно лицо этого ублюдка! – Ева прикрыла глаза, стараясь сосредоточиться. – Мы вернемся назад, опять переработаем весь материал, вплоть до космети­ки и татуировок на руках. Может быть, что-нибудь вы­трясем из этого.

– Даллас, две трети салонов и клубов в городе поль­зуются услугами свободных художников.

– И, может быть, один из них узнает этот рису­нок. – Она вздохнула. – У нас есть два часа до встречи в «Нова». Давай постараемся сделать, что можем.

Пибоди всегда раздражал Макнаб. Ей не нравилось работать с ним из-за его нелепой одежды, вечной ду­рацкой ухмылки и невыносимого зазнайства. Она до сих пор не могла прийти в себя, узнав, что Ева считает его хорошим полицейским. Во всей их команде не было никого, кого бы она уважала так же, как Еву Даллас, но она понимала, что даже самый лучший полицейский не застрахован от ошибок. Ошибкой Евы, по мнению Пи­боди, был Макнаб.

Сидя в симпатичном маленьком баре, она с раздра­жением наблюдала, как Макнаб заигрывает с блондин­кой ростом под метр восемьдесят. Все, что он делал, считала Пибоди, делалось специально, чтобы позлить ее. Если бы его не было там, она бы с удовольствием на­слаждалась спокойной и элегантной атмосферой этого заведения. В баре стояли симпатичные столики с ме­таллическими крышками, светло-желтые стены были увешаны очаровательными акварелями с изображения­ми сценок на нью-йоркских улицах.

«Классно», – подумала она и искоса взглянула на свое отражение в сверкающих зеркальных стенках бара. Даже трудно было себе представить, что подобное милое заведение могло принадлежать Рорку. Мягкое крес­ло, в котором она сидела, было восхитительно удобно, напитки – великолепны.

Неожиданно на другом конце зала раздался оглуши­тельный хохот Макнаба, тупой бритвой резанувший по нервам Пибоди. Она посмотрела в его сторону и увиде­ла, как он незаметно подмигнул ей. В ответ ей захоте­лось сделать какой-нибудь возбуждающий жест: сексу­ально провести кончиком языка по губам, например.

– Как вы, Пибоди? – услышала она в наушнике голос Евы, но ответить не успела: наушник буквально взорвался в ее ухе: – Дьявольщина!

Пибоди вздрогнула.

– Лейтенант? – пробормотала она ошарашенно.

– Что он здесь делает, черт подери?!

Рука Пибоди машинально скользнула по левому боку, нащупав оружие. Она внимательно осмотрела зал и с изумлением увидела входящего Рорка.

– Это явно проделки дьявола, – пробормотала Пи­боди. – Ну почему у меня не может быть такого мужика?!

– Не вздумай заговорить с ним! – прозвучал в на­ушнике приказ Евы. – Ты с ним незнакома.

– Хорошо, я буду только глазеть на него, как все остальные бабы здесь.

От неожиданности она слишком громко ответила на приказ Евы, и парочка за соседним столиком с удивле­нием уставилась на нее. Пибоди демонстративно про­чистила горло кашлем, подняла стакан и вернулась к восхищенному созерцанию мужа своего лейтенанта. Он прошелся вдоль стойки бара, и служащие поворачивали головы вслед за ним, как солдаты за генералом. Он перекинулся парой слов с одной парочкой, приложился губами к щеке какой-то пожилой дамы и направился в конец стойки, чтобы дружески возложить руку на плечо стоявшего там парня.

У Пибоди мелькнула мысль: неужели он так же великолепно движется в постели? «Слава богу, что науш­ники не передают мысли в фургон с записывающей ап­паратурой», – покраснев, подумала она.

В фургоне Ева внимательно смотрела на экран с изображением, которое передавала микротелекамера, размещенная в пуговице на воротнике Пибоди. Глядя, как Рорк вальяжно и раскованно прогуливается по залу, она мысленно пообещала себе стереть его в поро­шок при первой же возможности.

– Ему совершенно нечего делать на месте проведе­ния операции, – мрачно произнесла она вслух.

– Это его заведение, – Фини пожал плечами, при­вычно отмежевываясь от попытки втянуть его в семей­ные разборки.

– Ну конечно, он совершенно случайно заглянул туда, чтобы проверить, не мухлюют ли со спиртным бармены. Черт побери!

Ева запустила пальцы обеих рук в волосы, и возглас ужаса застрял у нее в горле, когда она увидела, как Рорк подходит к столу Пибоди.

– Как вам нравятся наши напитки, мисс?

– М-м-м, да-а-а, я… Черт, Рорк! – только и смогла выдавить из себя Пибоди.

Как ни в чем не бывало он, улыбнувшись, накло­нился к ней:

– Скажите своему лейтенанту, чтобы прекратила слежку за мной. Я никогда не перебегу ей дорогу.

Глаза Пибоди чуть не выскочили из орбит, когда она услышала рев Евы в своем ухе.

– Э-э-э… она предлагает вам поскорее унести от­сюда вашу шикарную задницу. Она надерет ее вам позд­нее.

– Ну что ж, будем ждать. – Все еще улыбаясь, Рорк поцеловал Пибоди руку. – Вы шикарно выглядите, – сказал он, отходя.

Записывающая аппаратура в фургоне зарегистрировала резкий скачок давления и учащение пульса у Пи­боди.

– Успокойтесь, Пибоди, – проворчала Ева.

– Я не могу контролировать реакцию организма на внешние стимуляторы, – выдохнула Пибоди. – А зад­ница у него действительно шикарная. Мои комплимен­ты, мэм.