В толпе собравшихся пронесся испуганный ропот и вновь уступил место абсолютной тишине. Аббат Радульфус и бровью не повел, однако Кадфаэль заметил, как обострились черты его лица, и понял, что удар пришелся точно в цель. Леди Дионисия давно мечтала о такой сделке, и, похоже, ее сосед оказался в этом деле далеко не простой пешкой. Если все это время Ричард находился у них в руках, то слова Фулке Эстли вполне могли оказаться не пустым звуком.

Ричард же, который замотал головой и открыл рот, дабы все отрицать, встретил строгий взгляд аббата и смущенно опустил голову. Он боялся лгать столь влиятельному лицу, ибо восхищался аббатом и в то же время трепетал перед ним. Да он и не хотел лгать, однако опровергнуть заявления Фулке он не мог, ибо не знал по-настоящему всей правды. Ведь его и впрямь женили на Хильтруде, и простого отрицания тут было явно недостаточно. Ужас охватил мальчика и лишил его дара речи. А что если Гиацинт ошибся? Что если его уверения ложны?

— Это правда, Ричард? — спросил аббат.

Голос его был ровным и спокойным, но в данных обстоятельствах показался Ричарду ужасным. Мальчик не мог вымолвить ни слова, и Фулке нетерпеливо ответил вместо него:

— Это правда, милорд. Он не может отрицать этого. Или вы мне не верите?

— Молчать! — грозно приказал аббат, оставаясь при этом абсолютно спокойным. — Пусть ответит Ричард. Говори, мальчик! Имело место это бракосочетание?

— Да, отец, — выдавил из себя Ричард. — Только…

— Где? Кто был свидетелем?

— В Лейтоне, отец, прошлой ночью. Все это так, но…

Ричард вновь замолк, совершенно подавленный.

— И ты добровольно произнес все положенные по обряду слова? По собственному желанию? Тебя никто не заставлял? Быть может, тебя били? Тебе угрожали?

— Нет, отец. Мне было страшно, но меня не били. Они так давили на меня…

— Его убедили, и он согласился, — коротко засмеялся Фулке. — А сейчас хочет пойти на попятный. Он сделал все по обряду, никто не заставлял его. Все было по доброй воле.

— А по доброй ли воле совершил этот обряд священник? Убедился ли он в том, что жених и невеста вступают в брак по своему желанию? Был ли это честный человек?

— Это был честный человек, известный своей святостью, милорд, — торжествующе сказал Фулке. — В округе его называют святым. Это был святой отшельник Кутред!

— Но, отец аббат! — собравшись с духом, отчаянно воскликнул Ричард, решившийся наконец сказать ту правду, что была для него непреложной. — Я сделал все, что от меня требовали, лишь потому, что они обещали отпустить меня обратно в монастырь. Я произнес слова клятвы лишь потому, что знал, что ничем себя не связываю… Я не женат! Это не было бракосочетанием, потому что…

Аббат Радульфус и Фулке Эстли остолбенели, не в силах уразуметь, что значат эти отчаянные слова и молчание мальчика. Однако Ричард уже решился. Если уж надо говорить открыто, при всех, — значит, так тому и быть! Сжав кулаки и крича так громко, что слова его гулким эхом отозвались среди каменных монастырских стен, он выпалил:

— Потому что Кутред вовсе не священник!

Словно неожиданный порыв ветра пробежал среди собравшихся, начиная с возмущенного фырканья приора Роберта и кончая полунасмешливым шепотом и шушуканьем послушников. Кадфаэлю лучше других было видно, что Фулке Эстли совершенно сбит с толку. Похоже, он лишился дара речи и стоял, тупо глядя на свои руки, словно нечто, что он уже считал своим, выскользнуло из них, оставив его ни с чем. Когда к нему наконец вернулась способность говорить, он вымолвил то, что, казалось бы, от него и ждали, но как-то уж неуверенно, словно охваченный сомнением и паникой.

— Милорд, это бред! Мальчик лжет. Он вам еще и не такое скажет. Разумеется, Кутред священник! К нам его привели монахи из Билдваса, спросите их сами, они подтвердят. Какие тут могут быть вопросы? Это грех, так клеветать на святого человека!

— Так клеветать, разумеется, тяжкий грех, — согласился аббат Радульфус, сдвинув брови и переводя строгий взгляд на Ричарда. — Подумай, Ричард, прежде чем повторишь свои слова. Быть может, это просто уловка, имеющая целью остаться с нами, в монастыре. Подумай, ты не будешь за это наказан. Быть может, ты обманулся или тебя ввели в заблуждение? Все это простительно, и об этом я позволю себе напомнить сэру Фулке. Однако если ты, Ричард, не скажешь сейчас правду, тебя сурово накажут.

— Я сказал правду, — стоял на своем Ричард, гордо подняв подбородок и глядя прямо в глаза аббату. — Я говорю правду, клянусь! Я сделал то, что от меня требовали, потому что твердо знал о том, что этот отшельник никакой не священник и что совершенный им обряд не будет считаться законным.

— С чего ты это взял? — гневно воскликнул Фулке, уже оправившийся от своего недавнего смущения. — Кто тебе это сказал? Милорд, все это детские выдумки. Он лжет!

— Что же, отвечай, — вымолвил аббат Радульфус, не сводя с Ричарда глаз. — Откуда ты это узнал? Кто сказал тебе это?

Ответить на эти вопросы Ричард никак не мог, не выдав при этом Гиацинта и не наведя погоню на его след. Поэтому как можно вежливее он сказал:

— Отец, я все расскажу, но только вам и не здесь. Пожалуйста, верьте мне, я не лгу!

— Я верю тебе, Ричард, — сказал аббат к великому облегчению мальчика, которого уже стала бить нервная дрожь. — Верю, что ты говоришь то, что тебе рассказали, и что ты считаешь это правдой. Однако этот вопрос куда более серьезный, чем ты можешь себе представить, и он требует выяснения. Человек, против которого выдвигается такое обвинение, имеет право сам говорить в свою защиту и убедить нас в своей невинности. Завтра с утра я сам поеду к отшельнику и спрошу его обо всем. Все это можно и должно проверить. Надеюсь, это будет небезынтересно и вам, милорд, дабы убедиться в том, состоялся ли на самом деле обряд бракосочетания. Но я должен предупредить вас, — твердо добавил аббат, — что этот брак, даже если он состоялся, может быть расторгнут, поскольку обряд так и не был доведен до конца.

— Что ж, попытайтесь, — ответил Эстли, выдавая себя с головой. — Но мы будем стоять на своем. Однако я признаю, что слова мальчика следует проверить, ибо мы не можем оставлять никаких сомнений.

— В таком случае, не соизволите ли вы, сэр, встретиться со мной завтра после заутрени у скита отшельника? Нам обоим следует послушать, что скажет Кутред. Я уверен, что вы совершенно искренне считали этого человека настоящим священником, имеющим право заключать браки и хоронить. Оставим пока этот вопрос, тем более что Ричард утверждает обратное. Давайте просто проверим.

На это Фулке Эстли было нечего возразить. Кадфаэль подумал, что у Фулке не имелось причин отказываться от такой проверки, ибо потрясение, вызванное подозрением в обмане, требовало устранить малейшие сомнения. Однако Эстли не удержался от последней попытки сохранить Ричарда за собой и протянул руку к мальчику.

— Я приду на эту встречу, — сказал он. — Хочу убедиться, что мальчик ошибается. Но сегодня как мой зять он должен поехать со мной.

Рука Фулке легла на плечо Ричарда, но мальчик стал вырываться. Тут уж брат Павел не сдержался, он вышел из толпы и властно притянул Ричарда к себе.

— Ричард останется здесь, — твердо вымолвил аббат. — Его отец доверил мальчика мне, а я его пока не отпускаю. Чей же он зять и муж, нам еще следует выяснить.

Фулке вновь побагровел от гнева. Надо же! Он едва не поймал мальчишку, а теперь все идет прахом и так долго готовившаяся его с леди Дионисией сделка того и гляди сорвется. Нет, он не сдастся так просто!

— Не много ли вы берете на себя, милорд аббат, отрицая права родственников? — вопросил он. — Ведь вы не связаны с мальчиком кровными узами. Я уверен, у вас есть свои далеко идущие планы на его землю и имущество. Вам невыгодна его женитьба. Вы хотите держать его тут, при монастыре, чтобы он не знал другого мира и как робкая овечка пошел по предначертанному вами пути, став послушником. А вы завладеете всем его достоянием…