Хорошенько обдумав это, мистер Уолден вздохнул.

– Если вы будете сдавать еженедельные отчеты, думаю, я смогу поговорить с тренером Сэффордом.

– Вы серьезно, мистер Уолден? – удивился Грейсон. – Я смогу играть? Не придется пропустить ни одной игры?

Судя по выражению его лица, учителя не часто шли ему навстречу. Иногда быть заучкой выгодно. Обязательно припомню ему это.

– Если вы будете выполнять необходимую работу.

Грейсон подхватил меня на руки и закружил. Он был настолько высок, что мои ноги болтались как минимум в футе от пола.

– Срань господня, Эйвс! Ты лучшая! Я перед тобой в вечном долгу!

– Следите за языком, мистер Кеннеди, – сделал замечание мистер Уолден, но я заметила, как он борется с усмешкой, пока Грейсон не видит. А понаблюдав за нами еще с минуту, произнес: – На самом деле, мне кажется, вы сможете много достичь с Грейсоном, Эйвери. Социальный аспект этого эксперимента, несомненно, в его компетенции. У него все получится.

Я захихикала. Да, Грейсон будет идеальным партнером.

Парень опустил меня и настороженно посмотрел на нас с мистером Уолденом.

– Ладно, теперь я напуган. Вы о чем вообще? Я не разбираюсь ни в одной области науки.

– Может, не в физики, химии и биологии.

– Ха, а у меня ведь полный порядок с биологией, если вы понимаете, о чем я.

– Мистер Кеннеди, – устало предупредил мистер Уолден. – Эйвери, вы уверены, что хотите с ним работать?

Я снова захихикала.

– Уверена. Грейсон рожден для социологии.

– Социологии? – осведомился Грейсон. – Что это?

– Я все объясню, если согласишься стать моим научным партнером.

Грейсон выглядел растерянным. Думаю, он хотел мне помочь и понимал, что ему нужны дополнительные баллы, но считал, что выполнение научного проекта равносильно смерти.

– Что мне нужно будет делать? – спросил он. Казалось, сам вопрос причинял ему физическую боль.

– Ничего страшного. Во всяком случае, никаких уравнений. Я буду испытуемым, а ты поможешь мне пройти через семь стадий горя. Мне нужен объективный наблюдатель, и ты уже помог мне преодолеть шок и отрицание. Торг я преодолела самостоятельно. К сожалению, выглядело это довольно-таки жалко, хотя, знаешь, если бы ты не подтолкнул меня все выложить Эйдену, я бы, наверное, не преодолела и эту стадию. Так что, как видишь, ты на самом деле мне помог. Теперь осталось довести дело до конца. Помоги мне справиться с виной, а затем с гневом. Подбодри, когда впаду в депрессию, и, наконец, приведи к принятию.

Грейсон ошеломленно уставился на меня.

– То есть ты хочешь, чтобы я тусовался с тобой и помогал забыть Эйдена так, как сочту необходимым…

– Я этого не говорила.

– Не-а. Я объективный наблюдатель, помнишь? Если мы пойдем на это, ты должна делать то, что я говорю.

– В пределах разумного, – уточнила я.

– В пределах разумного, – согласился Грейсон. – Я заставляю тебя забыть, что мой брат вообще когда-либо существовал, приглашая на множество по-настоящему веселых свиданий, и за это получаю дополнительные баллы?

– Тебе придется вести дневник. Нужно будет зафиксировать наши эксперименты, обобщить выводы в систематизированное исследование, но да, в сущности именно так.

Скептицизм Грейсона не уменьшался.

– И это считается наукой?

Я кивнула.

– Социологией. Она изучает людей и их взаимоотношения.

У Грейсона отвисла челюсть. Он моргнул несколько раз и тогда недоверчиво хохотнул.

– Черт, да ты гонишь!

– Мистер Кеннеди, вы и так уже наказаны! – раздраженно вздохнул мистер Уолден.

– Простите. Просто это в натуре звучит весело. – Грейсон все еще в шоке посмотрел на меня. – Ты заключила сделку, Эйвс. Считай меня своим научным партнером.

Мистер Уолден радостно хлопнул в ладоши.

– Отлично! Решено. Добро пожаловать в научный клуб, Грейсон.

– Подождите, что?

– Это моя часть сделки, – ухмыльнулся мистер Уолден. – Хотите получить дополнительные баллы, займете место вашего брата в научном клубе. Будете приходить на собрания, работать над проектом с Эйвери и присутствовать на самой научной ярмарке с командой в марте.

– Вы шутите, мистер Уолден? Вступить в долбаный научный клуб? Это же социальное самоубийство, а не социология!

– Никаких шуток. Это очень важно для Эйвери и остальных. Я не позволю вам воспользоваться трудовой этикой Эйвери. Вы внесете свой вклад и будете частью команды, в противном случае записывайтесь на репетиторство после занятий и надейтесь улучшить оценку до конца сезона.

– Грейсон, просто скажи «да», – попросила я. – Мы уже сфотографировались для ежегодника. Вся банда поклянется хранить это в тайне. Никто никогда не узнает.

Грейсон в изумлении посмотрел на моих друзей, которые ловили каждое слово нашего разговора и в таком же шоке пялились на него.

– Пожалуйста? – прошептала я, беря его за руку. – Сделай это ради меня?

Грейсон взглянул мне в лицо, отражающее отчаяние и мольбу, и сдался.

Я обняла его за шею и поцеловала в щеку, визжа о своей благодарности.

– И ты говорила, что я жестокий. – Он покачал головой, когда я отстранилась. – Я всегда лишь дразнил тебя, ты же превратила меня в заучку.

ГЛАВА 6

ЖИЗНЬ ПОСЛЕ ЭЙДЕНА

Грейсон

Ладно, мы не будем обсуждать то, что теперь я официальный член научного клуба. Серьезно. Я едва не отказался от всей этой затеи из-за фигни с научным клубом. Вот правда, я бы скорее предпочел завалить физику и вылететь из баскетбольной команды. Но тогда Эйвери с такой надеждой посмотрела на меня своими большими глазами, что я не смог ее подвести.

Эта красотка не понимает, какой властью обладает. Я враз присоединился к долбаному научному клубу ради нее! Она считает, я сделал это из-за дополнительных баллов, но это не так. Я мог позаниматься с репетитором и попросить пересдать итоговую или что-то еще. Все это было ради нее. Что со мной не так?

На следующий день после школы – в первый официальный день «Эксперимента Эйвери Шоу» – Эйвери стойко выдержала девчачий поход в торговый центр с Памелой и Хлоей и полностью преобразилась. Она дебютировала в новом облике в тот же вечер, когда Пэм и Хлоя притащили ее на мою баскетбольную игру. Я увидел, как они входят в спортзал спустя десять минут после начала игры, и тут же споткнулся о собственные ноги, потеряв мяч.

Обтягивающая футболка и короткая юбка жутко отвлекали – в самом лучшем значении этого слова, – а добавленные в волосы клубничные прядки лишали рассудка. В жизни не видел никого прекраснее. Тем вечером она обратила на себя внимание всех и даже не осознавала этого.

Я каждый раз мысленно улыбался, услышав, как кто-то спрашивает, что за новенькая красотка с Пэм и Хлоей. А затем смеялся, когда звучал ответ, что это новая подружка Грейсона.

Всю оставшуюся неделю Эйвери занималась со мной после тренировок. Я в свою очередь придумывал веселые и захватывающие занятия, которые выходили за рамки ее зоны комфорта, чтобы помочь ей забыть Эйдена. Мы делали то, что они с Эйданом никогда не делали, ходили туда, где они никогда не тусовались, я познакомил ее с людьми, которых он не знал.

Она стала называть наше совместное времяпрепровождение «Жизнь после Эйдена», я – «Грейвери после душа». Она частенько злилась на меня за это. Но не всегда. И те разы, когда обходилось без криков, я расценивал как маленькую победу.

Одна неделя превратилась в две, и все внезапно перевернулось с ног на голову. Эйвери дала мне полное право распоряжаться ее общественной жизнью, посему предполагалось, что я все контролировал, но на деле это было не так. Каждый сделанный мной выбор так или иначе касался ее блага. Все свободное время я проводил с ней. Я как будто бы оказался втянут в серьезные, стабильные, эксклюзивные отношения, но без каких-либо сексуальных преимуществ. И самое безумное – я не возражал. Ну, возражал немного по части «никаких поцелуев». Становилось все труднее и труднее сдерживаться.