– Рут Ильсеннинг, – представилась смуглянка. – И я не леди.

– Что ж, как я говорила, мы это исправим, хотите вы того или нет. Вам мисс Ильсеннинг плюс две. А теперь продолжим…

– Что еще за «плюс одна», «плюс две»? – едва слышно спросила Мэри и посмотрела на меня. Они все посмотрели.

Детей графа Астера не били, их наказывали иначе. Плюс одна и плюс две – это всего лишь минуты, которые надо простоять с книгой на голове или с вытянутыми параллельно полу руками. Со стороны это кажется простым, а вы возьмите и попробуйте, каждую секунду считать будете, а потом сведет шею, задрожат руки… Один раз я пожаловалась на Клариссу маменьке и получила вместо одной книги на голову сразу две. А Илберт, помню, упал на пол после часового повторения придворного поклона по старым правилам. Спасите нас Девы.

Сокурсники все еще смотрели, а я поняла, что сижу прямо, насколько позволяет тугой воротник платья и спинка стула. Сижу, как не сидела со дня отъезда мисс Омули из Кленового сада.

Зима уже шла на убыль, но на улице снова похолодало, подтаявший снег тут же замерз.

– Правее бери! Правее, я ить, кому сказал? Чтоб тебя демоны разлома сожрали!

Гудела тягловая лапа, трещали на морозе канаты. Ругательства и команды срывались губ рабочих вместе с беловатыми облаками пара. Тросы натянулись, в небо поднимался дым двигателя разгрузочного механизма. Я невольно, замедлила шаг, шедший рядом со мной Отес тоже задрал голову. Солнце казалось тусклой золотой монеткой, подброшенной в небо богинями, да так там и замершей. Чуть в стороне висела «монета» поменьше – белая Эо, уже заняла свое почетное место на грядущем параде лун, скоро ее догонят младшие сестры оранжевая Кэро и красная Ио, чтобы простоять так одну ночь. Постоять и снова разойтись на пятьсот лет. Говорят, это сами богини смотрят на неразумных детей своих. Надо сказать, что девы не очень строгие родители, смотреть смотрят, а хворостину в руки не берут.

– Епить тебя в разлом! – закричал рабочий, когда груз чуть не снес ему голову. – Нет, ну что ты творишь? Чтоб я хоть раз еще пустил тебя за рычаги, да не будь, я Ганькой Косым, не пущу!

Тягловая лапа ухнула, совсем как живая, и на землю, наконец, опустился груз. На платформе стоял опутанный тросами мобиль. Ярко-желтый, как весенние цветы, вызывающий восхищение у всех, кто оказался в эту минуту на воздушном пирсе.

– Говорят, рыцарей будут обучать управлять мобилями, – с плохо скрываемой завистью сказал Отес, – Можно сказать, Вьеру повезло. Интересно, чем мы хуже?

Лапа тем временем зафырчала и снова поднялась вверх, к грузовой корзине дирижабля. Еще два судна заходили на посадку, а третье готовилось отчалить от каменного пирса Академикума.

– Вряд ли тебе стоит переживать об этом, раз твой отец владеет акциями завода по производству мобилей.

– Ага, он так и сказал: Отес, ты будешь магом, хватит и того, что я всю жизнь с железками вожусь.

Я переложила запечатанный конверт из одной руки в другую. Обещанное письмо папеньке, где с должным восторгом поведала о знакомстве с князем и с прискорбием рассказала об утрате камня рода. Не знаю, что там папенька думал, получая, мои послания, больше похожие на страницы летописи. Точно житие Святой Ивидель Непослушной. Жаль, отец пока еще ни разу не ответил, хотя, я отправляла вести в Кленовый сад регулярно, стараясь писать обо всем, что происходило вокруг. Обо всем кроме…

Гигантский дирижабль – носорог уперся боком в камни пирса, издавая шуршащий звук. Стюарды, отдавали команды. Один пассажир не стал дожидаться, когда закрепят швартовы и спрыгнул на камни. За ним второй ростом пониже и с ярко рыжими волосами. Крис и Жоэл, судя по рыцарским плащам, только что вернулись с патрулирования Трейди.

Я писала обо всем кроме Кристофера Оуэна. Потому что нечего было писать.

– Отес, ты не мог бы… – я протянула сокурснику письмо.

– Отправить? Конечно, – он взял у меня конверт, посмотрел на пришвартовавшийся дирижабль, но от вопросов воздержался. Не зря его зовут умником.

Я направилась к сходням, старясь не обращать внимания на то, как стучит сердце. Давала же себе слово, больше никаких встреч с Крисом. Поправка, намеренных встреч, тем более после случившегося в Запретном городе… Давала? Причем не в первый раз, а теперь собиралась его нарушить. Видимо, моя судьба переступать через клятвы, беря пример с предка.

Мы с бароном поравнялись, на краткий миг, встретившись глазами. И так же молча разминулись. Так будет правильно во всех отношениях. А перед глазами все расплывалось совсем не от слез, а от ледяного ветра. Вот же упрямец, вот же… И что я расскажу нашим внукам? Что опоила его и затащила в храм богинь? Девы, я думаю о наших внуках, как о чем-то само собой разумеющемся? Помогите!

И словно в ответ на мой мысленный крик руку кольнуло. Можно было не смотреть на ладонь, я и так знала, что на коже проступили три точки. Не будет никакой свадьбы с Оуэном.

Пассажиры продолжали покидать воздушное судно. Еще один мужчина ступил на каменную пристань. В его движениях не было легкости, наоборот он был скован, двигался тяжело и неловко держал явно непривычную руке трость.

– Доброго дня, граф Хоторн, – поздоровалась я.

– Леди Астер? Что-то случилось? – с тревогой спросил Мэрдок. Везет мне сегодня на джентльменов.

– Я ить башку тебе оторву, если поцарапаешь! – снова закричал рабочий, когда погрузочная лапа опустила на пристань второй мобиль, на этот раз красный, как бургундское папеньки.

– Нет, благодарю. Хотела справиться, как ваша нога?

Он подал мне руку, я коснулась пальцами его локтя и оглянулась. Крис и Жоэл все еще стояли на пирсе. И барон все еще смотрел на меня. Я бы порадовалась, не будь его лицо настолько хмурым. Папенька так же смотрел на рабочих, умудрившихся потерять вагонетку с рудой, хотя, как потом оказалось, они просто ошиблись в подсчетах. Не сильны наши рабочие в математике.

– Собираетесь на праздник в Трейди? – спросила, пробегая мимо, Тара. – Давайте быстрее, дирижабль сейчас отчалит.

– Думаю, леди Астер достойна лучшего партнера, – Мэрдок оперся на трость, лицо парня оставалось непроницаемым.

Я увидела Отеса, сокурсник помахал мне рукой, показывая, что письмо отправлено, и взошел на борт гондолы. Мэри стояла рядом с высоким молодым человеком, кажется братом, который что-то ей объяснял. Дирижабли разгружались и готовились отчалить. А Трейди начиналась ярмарка в честь парада лун, который состоится в конце месяца. Большая часть учеников получила разрешения посетить праздник. Я, к слову, даже не подавала прошение. Что мне там делать? Плясать на площади? Ходить по деревенским лавкам? Без Гэли это занятие теряет всякий смысл.

– Вы так и не ответили, – повторил Хоторн, – Что-то произошло? Что-то заслуживающее моего внимания?

– Не… нет, – я покачала головой, – Почему вы так решили?

– Вы пришли меня встречать. С чего бы подобная милость?

Как я уже говорила, он имел право злиться, поэтому я оставила эту нарочитую грубость без ответа.

Еще три пассажира спустились на пирс. Высокий мужчина огляделся, запахнул плащ и поправил капюшон. Его сопровождали две фигуры поменьше в серых пальто.

Серые псы, личная гвардия князя. Мужчина и женщина. Серая не скрывала своего лица. Она ничуть не изменилась с того дня в Льеже. Те же высокие скулы, те же стянутые в пучок волосы. Аннабэль Криэ, жрица Дев, снова ступила на землю Академикума, но на этот раз в качестве сопровождающей. А вот мужчина был мне незнаком, лет тридцати, плотного телосложения, с круглым и добродушным лицом. Правда, оружие у пояса и перчатки мечника показывали, насколько ошибочным может быть это впечатление.

Мэрдок узнал идущего первым на секунду раньше, чем я.

– Если вы сейчас присядете в реверансе, леди Астер, я вас казню. – Князь остановился и натянул перчатки. – Берите пример с графа Хоторна, он, может, и хочет согнуться, да нога не позволяет. А это идея, – сказал правитель самому себе. – Издать указ, который обяжет всех мужчин охрометь, тогда передо мной не будут всякий раз бухаться на колени и бубнить тарабарщину? Со временем это, знаете, надоедает.