Она посмотрела на Таэл, жалобно подняв брови домиком. Кто позволял ей таращиться на Богиню? И какого лешего у неё такие синие глаза?

Таэл на всякий случай сползла пониже в воду.

— Ватэс! — с возмущением произнесла она.

— Да, моя госпожа! — произнесла юная служанка низким мужским голосом, продолжая буравить её взглядом.

— Как ты смеешь! — продолжала возмущаться Таэл.

— Эти розовые лепестки не особо тебя прикрывают, — продолжала басить служанка, показывая рукой на воду. — Всё что я хотел, я всё равно уже видел, так что не стесняйся!

— Какого лешего ты припёрся? — действительно, чего уж было теперь стесняться! Краем глаза Таэл видела — в прозрачной воде она лежала вся как на ладони.

— Лея попросила меня зайти, — как прежде невозмутимо ответил Ватэс. — Я, конечно, не ожидал, что ты будешь в ванне, но из-за этого решил не откладывать.

— И чего хотела Лея? — Таэл слегка недолюбливала Пророчицу, единственную из этой четвёрки Мудрейших.

— Он велела передать, чтобы ты не говорила ей правду, — положив на воду розовый лепесток и дунув на него как на кораблик, сказал Ватэс.

— Почему же она сама мне это не сказала? — Таэл раздражали всегда такие непонятные указания Пророчицы. Кому «ей»? Какую правду?

— Она сказала, раз я всё равно иду к тебе, то заодно и передам, — служанка встала, зашла со спины, и Таэл почувствовала на своих плечах сильные мужские руки. Они сжали затёкшие мышцы, и Таэл едва не застонала от боли. И от боли ли?

— Зачем же ты сам шёл? — она закрыла глаза, пользуясь тем, что он не может сейчас видеть её лица.

— Не помню. Может быть, сделать тебе массаж? — его голос над её ухом был вкрадчивым и волнующим. — Ты знаешь, что ты самая красивая Богиня, из всех когда-либо рождённых в этом Замке?

— Ты всем так говоришь, Ватэс! — вдохнув немного громче, чем хотела, строго ответила Таэл.

— Нет, Таэл, — прошептал он. — Я всегда говорю только правду.

Таэл даже не сразу заметила, что он исчез. Она открыла глаза, немного выждала, боясь шевельнуться. И потом только повернулась, убедиться, что его действительно нет.

Чёртов Ватэс Дукс! Никто не знал, как он выглядит на самом деле. Никто не знал, чем он занимается в Замке, и вообще. Но он был одним из Мудрейших, как и Армариус, Сама и Пророчица. К ним прислушивались все поколения Богов. Может, он был нужен, чтобы поднимать их самооценку? По крайней мере, пока настоящие служанки втирали в её тело благоухающие масла, Таэл действительно чувствовала себя красивой. Самой-самой красивой!

На следующее утро Таэл заняла свой привычный пост в статуе. И когда, наконец, пришла её волоокая прихожанка, она готова была услышать всё что угодно, но только не обвинения в свой адрес.

— Я ждала тебя сколько могла! — начала возмущалась Уна, когда Таэл ответила на её приветствие.

— Ты опоздала! — сказала Таэл спокойно.

— Я не могла прийти раньше! Мать завалила меня работой! Я старшая в семье и до сих пор не замужем! А ты обещала мне помочь и не могла подождать! — осыпала её обвинениями девушка.

— Я ничем не могу тебе помочь! — зло остудила её пыл Таэл. — Парень не любит тебя.

— Неправда! — взвизгнула девушка. — Он всегда со мной здоровается. И он улыбнулся мне! Я видела!

— Правда! — словно, не слыша её возгласов, продолжила Таэл. — Но есть и хорошие новости. Он никого не любит. Пока. Через две недели наша армия отправляется в восточные земли на помощь народу Титании. Они вернутся к Коронации. У тебя есть единственный шанс. Если на празднике он выберет тебя — ты станешь его женой. Если, конечно, он вернётся.

— Что значит, если он вернётся? — опешила девушка.

— Это война, Уна. Настоящая война! Его могут убить, покалечить, взять в плен. Подумай, сможешь ли ты столько ждать. А, если его покалечат, сможешь ли ты любить такого? А, если его убьют, не зря ли ты потеряешь эти месяцы? Уверена, старейшины выберут тебе отличного мужа вместо Ратвиса. Ты нарожаешь ему детей и, уверена, вы будете счастливы.

— Нет! — коротко ответила девушка. — Я буду ждать! Мне никто не нужен кроме него. Слышишь, никто!

— Уна, он – воин! — не сдавалась Таэл. — Подумай, какая жизнь ждёт тебя с ним? Постоянный страх за его жизнь. Постоянное отсутствие мужа. Дети, не знающие отца. Жена, не знающая ласки и покоя. Ты действительно этого хочешь?

— Да! — упрямилась девушка. — Ты — злая, потому что ты никогда не любила. И никогда не полюбишь! Вам, Богам, это не дано, поэтому вы злые и жестокие!

— Мы не злые, Уна! Мы справедливые. И я желаю тебе только добра.

И Таэл хотела сказать ей ещё что-нибудь в своё оправдание, или в утешение, но девушка её больше не слушала. Не могла слушать. Она заплакала навзрыд, и, шатаясь от горя, пошла на выход к дверям Храма.

Таэл проводила её глазами, оставшись лежать без сил на постаменте собственной статуи. И боль, и горе, и отчаяние, и выносимая тоска — всё эти чувства, доставшееся ей от девушки, мучили её.

Она смотрела на свинцовое небо и мусор, который носил по площади Четырёх Храмов поднявшийся ветер. А дождь всё-таки будет.

Пусть будет дождь!

В последнее время Дэн мало чему удивлялся. Все эти тайны, рыцарские ордена, ожившие деревья, измены. Меньше чем за два месяца его жизнь не просто изменилась, она изменилась до неузнаваемости. Он не пытался всё это анализировать, искать причины, ковыряться в себе – он просто делал то, что нужно делать и мучился только из-за Евы. Поэтому рассказ Эммы о Феликсе он воспринял спокойно, словно чего-то подобного и ожидал.

 В Ордене вообще не было обычных людей. Все они были со странностями, в том числе и он сам. Эти его шрамы на спине, и метка Ордена и то, как спасая девушку, он перенёсся в будущее. Пусть совсем ненадолго, на несколько секунд, но проскочил. Хотя вообще должен был остаться в том фургоне. Он так подробно и часто расспрашивал обеих девушек – Ирис и Офелию — об этом случае, что в последнее время они его избегали. И вот только что он выяснил, что это возможно — перенестись в будущее. Феликс был тому живым подтверждением. И у него появился повод для очередного расследования.

   После неожиданной встречи с отцом Эмма запросилась домой, в Евину квартиру. Это было так похоже на Еву. Дэн не мог ей отказать. Он хотел её отвезти и надеялся успеть вернуться до полуночи, чтобы пусть издали, пусть в облике незнакомки, но встретить эту новогоднюю ночь с Евой.

Он ждал, пока Эмма соберётся, с надеждой осматривая зал — вдруг Ева где-то здесь. Но за своей беременной женой как ястреб зорко наблюдал Альберт Борисович. Наверно, он отправил её отдыхать — в этом полном народа зале её не было. За своей беременной невестой Дэн не следил столь тщательно, и даже не беспокоился за неё. Сказал он ей лежать или не сказал, она всё равно встанет, когда сочтёт нужным. Вот, помяни лешего! Кто бы сомневался!

Виктория шла ему навстречу, используя в качестве носильщика своей верхней одежды Феликса. Совсем  не вязалось с её обликом то, как она брела, понуро опустив голову и то, что с другой стороны от неё шёл Арсений.

— Отвези меня домой! — сказала она тускло и даже не попыталась к нему прижаться, а ведь вокруг было столько благодарных зрителей. За спиной Арсения маячила Изабелла. И та, которую Дэн так хотел видеть — Анна Гард, с кроткой улыбкой Джоконды и царственной осанкой хозяйки дома выплыла из кухни и тоже направилась в их сторону.

— Сейчас? — уточнил Дэн на всякий случай, не спуская глаз с Евы. — А как же Новогоднее застолье? Безумное бежевое платье с открытой спиной?

— К чёрту платье! — устало парировала Виктория. — Отвези. Меня. Домой.

Она стояла, опустив голову, и похоже, она действительно потеряла к празднику всякий интерес.

— Я не могу. Я обещал отвезти Эмму, — ответил Дэн, и только получив в ответ удивлённый взгляд своей фиктивной невесты, осознал, что ведь она одна не в курсе.