— Я понятия не имею, как это работает, развёл он руками. — Это всё Артемида. Она так рассвирепела, когда узнала эту историю. Она разозлилась сначала на богиню, что изгнала Пророчицу и сказала, что только она откроет эту головоломку. А потом она невзлюбила и тебя, — он посмотрел на Ватэса. И сказала, что ты веками будешь искать такую любовь, что в состоянии будет открыть эти засовы.

— Она работает от крови, — сказал отец и на раскрытой ладони протянул им стерильные скарификаторы.

Дэн взял два, себе и Еве. В их участии никто не сомневался, но кто должны быть остальные? В прошлый раз отец всё подливал в углубления кровь избранных. Арсения, Феликса. Но Арсения не было, и Феликс тоже протягивать руку не стал.

Виктория решилась первая. Она проткнула большой палец и вложила в ствол дерева. «Т»

— Ватэс, — показала она на крону. «L»

 И он послушно сделал то, что она просила.

— Вы оба, — сказала она, убирая свой палец и отходя. — Наоборот!

Им пришлось поменяться местами.

И когда кровь послушно потекла по желобкам, Феликс увидел то, чего здесь никогда не происходило. Крона дерева загорелась не пурпурным, не розовым, не маджентой. Это был хороший глубокий синий цвет. И когда кровь Вики смешалась с кровью Ватэса, то стала светиться белым. Феликс грешным делом подумал, что у Вики что-то уже было и с Ватэсом.

От крови Дэна корни светились красным, а смешавшись с кровью Вики тоже стали белыми как снежинки, что подтвердило было его догадку. Но кровь Евы, окрасив корни желтыми огоньками, тоже в результате смешивания стала белой, и Феликс смирился. Просто так было задумано. И это просто нужная кровь.

Вики тыкала пальцем, куда ещё им капать кровь, и шестерёнки поворачивались. И несчастный Ватэс, а он казался Феликсу сейчас именно таким, тоже безропотно ей подчинялся. И шестерёнки сдвинулись, но ничего не произошло.

— Эмма, — вдруг сказала Вики. — Отдай это Дэну.

И показала на кулон на её груди.

И Дэн снова уколол свой палец, а потом повесил кулон на шею Евы, и её кровь потекла в новое углубление.

Огромное колесо поворачивалось уже несколько раз, и каждый раз результат не устраивал Вики.

— Это не машина для гаданий, Магистр, — сказала Вики, когда отец предположил, что этот крестик, что выпал вверху, наверно, плохо. — Это сейф. С очень сложным замком. И вручную здесь поворачивать ничего нельзя.

— А эти буквы, что они значат? — задал отец вопрос, который волновал его столько лет. — L, M, N, T.

— В данном случае просто цифры, — ответила Вики. –– Один, два, три, четыре. И здесь как в любом шифре нужна правильная их комбинация.

— Да, никому не советую хранить там свои сбережения. Во век не доберёшься, — сказал Феликс.

И глянув на него, словно услышав внезапные помехи в эфире, Вики вдруг поманила его пальцем.

— Не знаю как, но ты тоже в это впутан, — удивлённо произнесла она. — Ты связываешь нас всех. Палец!

Её ледяная рука — Боги, почему у неё всегда такие холодные руки! — оставила кровавый отпечаток его пальца в стене, и большое колесо, наконец, сдвинулось.

Какой-то механизм в стене щёлкнул, и стена приоткрылась, как дверца холодильника. Из узкого зазора лился очень слабый белый свет. И Дэн помог Вики открыть эту каменную дверь, оказавшуюся тяжёлой.

В небольшой каменой нише, не на много превышающей размеры предмета, лежал большой хрустальный шар.

Вики бережно достала его и передала Дэну, заставив отнести его подальше.

— Она должна видеть только тебя, — пояснила она.

И когда Дэн отошёл в полумрак противоположной стены, подсказала Еве:

— Открывай!

— Атэн! — сказала Ева громко. — Онд!

Белая мгла взметнулась вверх, и Феликсу показалось, но он услышал многоголосый шёпот. «Таэл, Таэл…»

— Таэл! — произнесла Вики.

И девушка с длинными светлыми волосами в белом платье появилась к ним спиной.

Было не разобрать, что она говорит Дэну. Феликс слышал только имя.

— Ратвис.

Она повторила его несколько раз, и Дэн, словно шею у него заклинило или он был железным дровосеком, который заржавел, с большим усилием покачал головой. Нет.

Она водила руками по его мокрым и от того совершенно бордовым доспехам. Она трогала его коротко стриженые волосы и что-то говорила, говорила, говорила, а он только медленно-медленно качал головой. Нет.

Дэн снял со своей шеи кулон, и Феликс невольно повернулся, чтобы убедиться, что он больше не видит Эмму, и она, видимо, заметив его взгляд, взяла его за руку. Теперь он её чувствовал, хотя и не видел.

А девушка, получив от Дэна кулон, стала осязаемой и плотной, какой обычно становилась Эмма и вдруг замерла, словно её прострелили, когда Ватэс вдруг не выдержал и со своего места сделал к ней шаг.

Она повернулась медленно-медленно. Она и со спины казалась Феликсу симпатичной, но кто знает, что там видел Дэн, когда так деревянно мотал головой. И всё же на её идеальном юном лице было не к чему придраться. Разве что к глазам, которые испепеляли Ватэса ненавистью.

— Это не Ратвис, — сказала она совершенно человеческим, а не птичьим языком, которым щебетала с Дэном. — Он похож на него, но это не Ратвис.

— Прошло несколько тысячелетий Таэл, — сказал Ватэс тихо.

— Разве для меня что-то изменилось?

И она сделала такое движение, словно хотела или наслать на них полчища смертоносных насекомых или вцепиться скрюченными пальцами в горло Ватэсу.

— Просто выслушай меня. Ты ни разу не дала мне возможности сказать. Другого шанса у меня не будет.

— Вы все предали меня. А ты, ты продолжал прикидываться, даже когда знал, что его уже убили.

От боли в её глазах Феликсу стало не по себе. Она повернулась к Дэну, провела рукой по его щеке. С нежностью. Зная, что это не тот, кто ей нужен, и словно прощаясь. Глаза её наполнились глазами, когда она повернулась. Она глубоко вздохнула, собираясь, что-то сделать. Может быть просто уйти, исчезнуть.

— Его убили вместе с Иом, — успел вставить Ватэс, и она задержала дыхание и замерла, осознавая услышанное. — Ещё в том бою.

Она выдохнула медленно-медленно, и слёзы, замершие в её глазах, так и не потекли.

— Ты так горевала по своей подруге. Я боялся, что это разобьёт тебе сердце, если ты не сможешь выполнить её последнее желание. И уже тогда это был не Ратвис. Это был я. Всегда я.

Она открывала и закрывала рот, как выброшенная на берег рыба.

— У меня нет лица, я всегда такой, каким меня хотят видеть. Ты хотела видеть Ратвиса, и я был им.

Феликс сначала увидел, как меняется выражение её лица, а потом только повернулся, чтобы взглянуть на Ватэса. Твою мать! Они и, правда, теперь были с Дэном на одно лицо. Только волосы разной длины и доспехи бога были сейчас какого-то совсем старого образца, без накладок Ричарда, явно необлегчённые и без титанового усиления.

— Ты?! Возле костра ты?

— И в церкви я. И на лошади. И на ступенях храма тоже я.

— Но эта девушка. Уна…

— Девушка, которая убила его? — подала голос Виктория.

— Его убила Уна?! — неподдельный ужас на её лице.

— И это в меня она втыкала свой пропитанный ядом мортана нож. Если бы не эта настойка, что мы пили накануне, она убила бы меня.

  А вот здесь Феликс ему уже не поверил. Чтобы так подставляться, не зная наверняка чем это может закончиться. Это вряд ли.

Но девушка сделала шаг ему навстречу.

— Прости меня, Таэл! Прости, что не нашёл в себе мужества признаться сразу. Я люблю тебя, Таэл! Я любил тебя ещё, когда ты была маленькой девочкой. Любил, когда ты выросла. Люблю до сих пор. Прости меня, за то, что тебе пришлось через это пройти. Из-за меня.

— Я, я не знаю, — смешалась она, но строго остановила его рукой, когда он попытался подойти к ней. — Мне нужно время.

— У тебя его хоть отбавляй! — Ватэс развёл руками, показывая сколько.

И за её спиной вновь зазвучал недовольный шёпот.

— Я должна выйти замуж за Элэма, — перевела она эти голоса.