Нет никакого сомнения в том, что, как пишет П. Беликов, «в стихотворениях сборника “Цветы Мории” последовательно отражен процесс развития общений с Учителем…»[180].
Стихотворения «Уводящий» (1916), «Свет» (1918), «Я сохраню» (1917) – это фактически описание опыта духовного общения с Наставником, причем такого опыта, который возможен, на наш взгляд, в особом, медитативном состоянии. Приведем некоторые строки из этих стихотворений.
Создается впечатление, что к автору этих строк в ночи приходил невидимый на физическом плане Учитель, уводящий его в высший, духовный мир, чтобы сообщить ему нечто, неведомое остальным.
А в строках стихотворения «Я сохраню» выражено главное правило (и условие) медитации и мысленного общения с духовным Наставником: для того чтобы установить общение на духовном плане, нужно уметь сосредоточиваться, концентрировать мысль на общении, отрешаться от себя и повседневных забот:
И особенно ярким выражением опыта духовного общения с Учителем, на наш взгляд, является стихотворение «Свет»:
Кто это – «неощутимый, неслышный, незримый» и имеющий сияющий Лик? Конечно, духовное Существо высшего плана бытия. В литературе (в том числе в религиозных источниках), связанной с описанием духовного опыта, говорится о том, что восприятие людьми высших планов бытия (особенно видения святых прежних эпох) всегда сопровождается световыми явлениями. Это тот самый Свет Фаворский, который видели и о котором свидетельствовали и афонские подвижники, и Франциск Ассизский, и многие другие святые всех времен и народов.
Конечно, нельзя отрицать и влияние на Рериха глубоко духовной по своей сути поэзии Р. Тагора, творчеством которого художник был особенно увлечен в те годы. В книге о Рерихе П.Ф. Беликов и В.П. Князева упоминают о том, что в литературных произведениях Рериха конца 1910-х годов уже явно сказывается влияние Рабиндраната Тагора[181]. Но в то же время вряд ли Рерих основывал свои стихотворения только на тех проблесках духовного опыта, которые он мог почерпнуть из религиозной и философской литературы, а также из духовной поэзии. В своем поэтическом творчестве Николай Константинович наверняка выразил свой собственный духовный опыт соприкосновения с Высшей реальностью.
…Голос Безмолвия (Карелия, 1916–1918 годы)
В 1915 году в жизни Рерихов возникла большая проблема, связанная с серьезной болезнью Николая Константиновича; на долю Елены Ивановны выпало немало забот и волнений из-за болезни мужа. В начале года Николай Константинович заболел воспалением легких. Болезнь протекала настолько тяжело, что в мае газета «Биржевые ведомости» опубликовала бюллетень о состоянии здоровья Рериха[182].
Такое осложнение со здоровьем, возможно, было вызвано не только предрасположенностью организма художника к простудным заболеваниям. Известно, что организм духовно утонченных людей особо чутко реагирует на то, что авторы Агни-Йоги позднее назовут «пространственным неблагополучием», то есть на духовную обстановку, или ауру, страны, в которой они живут. Художник заболел именно в грозные предреволюционные годы, когда вся страна находилась на пороге одного из самых тяжелых за всю ее историю кризисов. Отражение душевного состояния Николая Константиновича можно уловить в его повести «Пламя», во многом автобиографичной, которую он написал в Карелии в 1917–1918 годах.
Когда состояние здоровья художника более-менее стабилизировалось и стало ясно, что основная опасность миновала, врачи рекомендовали ему для восстановления здоровья поехать в Крым. Однако находясь в Крыму, Рерих не смог бы влиять на дела в руководимой им школе в той мере, в которой это было нужно для ее успешной работы. Поэтому вначале Николай Константинович предпочел южному солнцу и морю Новгородскую губернию. Однако скоро стало очевидно, что его здоровье восстанавливалось слишком медленно. Болезнь вызвала осложнение в легких, что потом не раз приводило к рецидиву заболевания. Врачи настоятельно советовали Рериху уехать из большого города куда-нибудь на природу. Выбор художника пал на Финскую Карелию, откуда он мог приезжать в Петроград, чтобы заниматься делами школы ОПХ.
В декабре 1916 года семья Рерихов переехала в маленький провинциальный городок Сердоболь (по-фински – Сортавала). Вначале они жили в гостинице города, затем, весной 1917 года, временно арендовали находящееся за городом имение «Юхинлахти», принадлежавшее ректору местной учительской семинарии. Позднее Николай Константинович снял дом среди соснового леса, у ладожских шхер, и в декабре переехал туда со всей семьей. Из Сердоболя до Питера было несколько часов езды, и художник изредка (когда позволяло здоровье) приезжал в Петроград, чтобы заниматься наиболее важными и неотложными делами школы. Несмотря на сосновый воздух и чистую природную обстановку, приступы болезни у Николая Константиновича периодически повторялись. В эти годы он даже составил завещание, текст которого приводится в книге П.Ф. Беликова и В.П. Князевой «Николай Константинович Рерих»[183].
С весны до осени 1918 года Рерихи жили на острове Тулола (Тулонсаари), в доме выборгского купца Баринова[184].
Во время пребывания Рерихов в Финляндии их сыновья заканчивали свое образование, занимаясь частным образом с преподавателями местной гимназии.
Рерихи посещали живописные окрестности этих мест; незабываемые впечатления принесла им поездка на Валаам, о которой потом их младший сын Святослав Рерих так скажет в индийской радиопередаче «Мой источник вдохновения», транслировавшейся 7 марта 1980 года:
