Но Каландра вообще считала всех людей отвратительными и невоспитанными, не намного превосходящими животных и дикарей. Эта девушка была рабыней, купленной вместе с мешком муки и камнедеревянным кухонным горшком. Пятнадцать часов из двадцати одного, составлявших цикл, она должна была делать самую грязную работу под наблюдением сурового надсмотрщика — поварихи, она должна была ютиться в каморке вместе с поломойкой, не имея никакой собственности, и копить скудное жалованье, чтобы к старости купить себе свободу. И тем не менее Каландра твердо верила в то, что она оказывает человеческому существу непомерно большую честь, позволяя ей жить среди цивилизованного народа.

Вид людской девушки в ее кухне подлил масла в огонь гнева, охватившего Каландру.

Людской священник! Это просто безумие. У отца, видно, и вовсе ум за разум зашел. Одно дело — повредиться рассудком, но совершенно другое — настолько забыть о приличиях.

Каландра прошла через буфетную, со скрипом отворила дверь подвала и стала спускаться по затянутой паутиной лестнице в холодную темноту.

Дом Квиндиниаров был возведен на мшанике, который произрастал в верхних ярусах Прианской зелени. На языке, который предположительно был в ходу у первых обитателей этого мира, название Приан означало Царство Огня. Название было вполне подходящим, поскольку на Приане постоянно светило солнце. Еще более подходящим названием было бы Зеленое Царство, потому что благодаря постоянному сиянию солнца и частым дождям поверхность Приана была по крыта таким количеством растительности, что немногие жители планеты когда-либо видели землю.

Огромные мшаники покрывали сплетения ветвей гигантских деревьев, стволы которых в основании были толщиной с целый континент. Ярус за ярусом листья и растения устремлялись вверх, и ярусов этих было бесчисленное множество. Мшаники были необычайно прочны и устойчивы — огромный город Эквилан был возведен на них. Озера и целые океаны катили волны над толщами коричневато-зеленой массы. Самые верхние ветви деревьев возвышались над ними, образуя огромные джунглеподобные леса. Именно на вершинах деревьев или на мшаниках воздвигали свои города цивилизации Приана.

Болота покрывали не всю планету целиком. Они кончались в страшных местах, которые называли драконьими стенами. Немногие обитатели мира побывали у этих пропастей. Воды из болотных морей здесь всплескивались через край и низвергались во тьму с грохотом, от которого содрогались могучие деревья. Если кто-нибудь стоял на краю земли, глядя на бесконечную массу джунглей под ногами, он чувствовал себя маленьким, слабым и хрупким, как только что проклюнувшийся лист.

Иногда, если наблюдатель справлялся с собой и набирался храбрости, чтобы некоторое время понаблюдать за джунглями внизу, он мог заметить зловещее движение — извивающееся тело, скользящее среди ветвей, двигающееся в темно-зеленом сумраке так быстро, что казалось обманом зрения. Это и были те самые создания, которые дали драконьим стенам их имя, — драконы Приана. Их видели немногие, поскольку драконы так же опасались крошечных странных существ, обитающих на вершинах деревьев, как люди, гномы и эльфы опасалась драконов. Тем не менее существовало поверие, что драконы — это огромные крылатые существа, наделенные высоким интеллектом, которые проводят жизнь далеко-далеко внизу и, возможно даже живут на легендарной «земле».

Лентан Квиндиниар никогда не видел дракона. А вот отец его видел, и даже не одного.

Квинтайн Квиндиниар был легендарным исследователем и изобретателем. Он помог возвести эльфийский город Эквилан; изобрел множество видов оружия и прочих приспособлений, которые немедленно стали предметом вожделений людей, живущих неподалеку; воспользовался фамильным достоянием в виде орнита, чтобы основать торговую компанию, которая процветала год от года. Несмотря на свои успехи, Квинтайн не остался сидеть дома, подсчитывая барыши. Когда его единственный сын Лентан подрос, Квинтайн оставил ему свой бизнес и снова отправился странствовать по миру.

Никто и никогда больше ничего о нем не слышал, и по прошествии нескольких сотен лет все решили, что он умер.

В жилах Лентана текла кровь странников, но ему никак не удавалось оправдать это: бизнес не давал ему такой возможности. Лентам унаследовал семейный талант к деланию денег, но эти деньги не казались ему его собственными деньгами. Он просто нес бремя торговли, основанное его отцом. Лентан искал способ оставить в мире свой след, но, к несчастью, в мире оставалось мало неисследованного. На северинте землей владели люди, на встоке и закаде простирался Теринтийский океан, на югринте мир перегораживали драконьи стены. На всем обозримом пространстве идти было некуда, разве что вверх.

Каландра вошла в подвальную лабораторию, подметая юбками пыль, с таким выражением на лице, что от него запросто могло скиснуть молоко. По крайней мере, ее отец скис мгновенно. Лентан, увидев дочь в столь ненавистном ей месте, побледнел и придвинулся поближе к другому эльфу, бывшему в лаборатории. Этот другой улыбнулся и церемонно поклонился. Каландра помрачнела.

— Как хорошо.., рад видеть тебя здесь, до.., дорогая, — забормотал бедный Лентан, проливая какую-то дурно пахнущую жидкость на грязный стол.

Каландра сморщила нос. Замшелые стены и пол распространяли мускусный запах, который смешивался с разными химическими ароматами, самым примечательным из которых был запах серы.

— Госпожа Квиндиниар, — сказал второй эльф, приветствуя ее. — В добром ли вы здравии?

— О да, сэр, благодарю. А вы поздорову ли, мастер-астролог?

— Немного страдаю ревматизмом, но этого и следовало ожидать в моем возрасте.

— Надеюсь, твой ревматизм заставит тебя убраться отсюда, старый ты шарлатан! — пробормотала Каландра.

— Почему эта ведьма мешается здесь! — пробормотал астролог в широкий воротник с острыми концами, который встал дыбом на его плечах, закрывая лицо.

Лентан стоял между ними с видом виноватым и несчастным, хотя и не знал еще, что же такого он сделал.

— Отец, — суровым голосом сказала Каландра, — я хочу поговорить с тобой. Наедине.

Астролог поклонился и вознамерился удалиться. Увидев это, Лентан ухватил его за хламиду.

— Нет, моя дорогая. Эликснуар — член семьи…

— Ест достаточно, чтобы быть членом семьи, это верно, — выпалила Каландра, ужасное известие о людском священнике оказалось последней каплей, переполнившей чашу ее терпения. — Он ест так, что может сойти и за нескольких членов семьи.

Астролог заставил себя выпрямиться и нацелил вниз свой нос, такой же острый, как зубцы его воротника.

— Калли, помни, что он наш гость! — сказал Лентан, потрясенный тем, что ему приходится осаживать свою старшую дочь. — И ВОЛШЕБНИК!

— Гость — это да. Он не откажется поесть, выпить нашего вина и поспать в нашей спальне для гостей. Но я сильно сомневаюсь в том, что он волшебник. Пока что я не видела от него ничего, кроме бормотания над твоими вонючими смесями, отец, и любования тем, как они дымят и плюются. Вы двое однажды подожжете дом. Волшебник! Ха! Он подстрекает тебя, папа, богохульным историями о древних, которые путешествовали к звездам на кораблях с огненными парусами…

— Это научный факт, юная леди, — вмешался астролог; зубцы его воротника зашевелились от возмущения. — И то, чем занимаемся мы с твоим отцом, есть научное исследование, и оно не имеет ничего общего с религией…

— Да ну? Так-таки и не имеет? — воскликнула Каландра — и нанесла решающий удар:

— Тогда почему мой отец приглашает людского священника?

Глаза астролога потрясенно расширились. Высокий воротник развернулся к Лентану, несказанно ошеломленному всем происходящим.

— Это правда, Лентан Квиндиниар? — требовательно спросил волшебник. — Ты послал за людским священником?

— Я.., я.., я, — только и мог выдавить Лентан.

— Вы ввели меня в заблуждение, сэр, — констатировал астролог со все возрастающим достоинством, в соответствии с которым росла, похоже, величина его воротника. — Вы заставили меня поверить, что разделяете наш интерес к звездам, их обращению и месту в небесах.