— А может, Роланд правильно сказал! Ты избалованный щенок, который за всю жизнь ни цикла не занимался честным трудом! А в довершение всего ты еще и трус… Ох, Пайтан!

Прости меня! — Рега обняла его и склонила голову ему на грудь.

— Я знаю. — Пайтан погладил ее длинные волосы. — Я сказал твоему брату кое-что, чем совсем не горжусь.

— У меня просто вырвалось — как из какого-то отвратительного уголка моей души! Ты правильно сказал, что нас слишком долго разделяла ненависть!

— Мы будем терпеливы друг с другом. И с ними тоже. — Пайтан выглянул в окно.

Звезда сияла ярким холодным светом. — Может быть, там мы все будем жить в мире. Но я не уверен, что нам надо пожениться именно сейчас. А ты что думаешь, отец?

Пайтан повернулся к Лентану, который созерцал звезду.

— Отец?

Лентан едва скользнул по сыну рассеянным взглядом, в котором отражался свет звезды.

— Что, мой мальчик?

— Как ты думаешь, стоит нам пожениться сейчас?

— Я думаю… Я думаю, нам надо подождать и спросить твою матушку. — Лентан счастливо вздохнул и снова повернулся к люку. — Мы увидим ее, когда доберемся до звезды.

Другар в драке не участвовал. Он вообще не принимал участия ни в чем, что происходило на борту. Прочие, занятые своими делами, игнорировали гнома. Забившись в угол, напуганный мыслью о том, что корабль поднялся выше облаков, гном пытался отогнать страх мыслями о мести. Но пламя ненависти обратилось в уголья.

Они спасли тебе жизнь. Враги, которых ты поклялся убить, спасли тебе жизнь, рискуя своими жизнями.

— Я поклялся над телами моих сородичей убить тех, кто в ответе за их смерть. — Чувствуя, что пламя угасает, что ненависть была костром, согревавшим его душу, гном пытался раздуть его. — Эти трое знали, что титаны идут уничтожить нас! Они знали! И они сговорились забрать наши деньги и оставить мой народ без оружия! Они хотели, чтобы нас не стало! Я должен убить их, как только подвернется случай!

Он совершил ошибку, не прирезав их в туннелях. Тогда пламя ярко пылало в его душе.

Но они умерли бы, не зная о своих потерях, они умерли бы мирно. Нет, он не должен осуждать себя за это. Так даже лучше. Они доберутся до своей звезды, думая, что все закончится хорошо.

Вместо этого все просто закончится.

— Они спасли мне жизнь. Ну и что? Это только доказывает, что они дураки! Сначала-то я спас им жизнь. Я ничем не обязан им, ничем! Дракар мудр, бог смотрит на меня. Он удержал мою руку до времени, — гном сжал пальцы на костяной рукояти, — когда мы достигнем звезды.

— Так ты собираешься участвовать в этом фарсе? Ты собираешься выйти замуж за эльфа?

— Нет, — сказала Рега. Роланд сумрачно усмехнулся.

— Отлично. Ты обдумала мои слова. Я знал, что ты одумаешься.

— Мы только отложили свадьбу! Пока не доберемся до звезды. Может, тогда ты одумаешься!

— Посмотрим, — пробормотал Роланд, пытаясь перевязать ободранные до крови костяшки пальцев. — Посмотрим.

— Дай я сделаю. — Сестра отобрала у него бинт. — Что ты имеешь в виду? Мне не нравится твой вид.

— Ну да, ты хотела бы, чтобы у меня были косые глаза, мягкие ручки и молочная кожа!

— Роланд отдернул руку. — Иди отсюда. От тебя воняет эльфами! Они обманывают тебя, заставляют влюбиться, а сами все время смеются над тобой!

— О чем ты говоришь? — Рега удивленно уставилась на брата. — Обманывают? По-моему, это я обманом заставила Пайтана влюбиться, а не наоборот! И, видит Тиллия, на этом корабле никто не смеется…

— Да ну? — Роланд упорно отводил взгляд. Последние слова он произнес одним дыханием, ей вслед. — Мы разберемся с эльфами. Только подожди, пока мы доберемся до звезды.

Алеата в двадцатый раз провела рукой по губам. Этот поцелуй, казалось, пропитал все, подобно вони, — ее одежду, ее волосы, ее кожу. Она не могла стереть прикосновение человека с губ.

— Дай я посмотрю твои руки, — сказал Пайтан.

— Какое тебе дело? — вскинулась Алеата, но все же позволила брату осмотреть стертые, кровоточащие ладони. — Ты меня не защитил. Ты принял их сторону, а все из-за этой шлюшки! Ты позволил этому человеку затащить меня в эту нору!

— Не думаю, что я мог помешать Эпло, — спокойно сказал Пайтан. — Судя по выражению его лица, нам сильно повезло, что он не выкинул тебя за борт.

— Лучше бы выкинул. Лучше бы я умерла! Как милорд и.., и Калли… — Алеата опустила голову и заплакала. — Что это за жизнь! — Она схватила край своей разорванной, мятой и грязной юбки, потрясла ею и всхлипнула. — Мы живем в грязи, как люди! Ничего удивительного, что мы опустились до их уровня! Животные!

— Теа, не говори так. Ты не понимаешь их. — Пайтан хотел утешить ее. Алеата оттолкнула его:

— Да что ты знаешь? Ты же ослеп от вожделения! — Алеата утерла губы рукой. — Фу! Дикари! Я ненавижу их! Я их всех ненавижу! Нет, не подходи ко мне. Ты теперь ничем не лучше их, Пайтан.

— Тебе придется привыкнуть к этому, Теа, — раздраженно сказал он. — Одна из них станет тебе сестрой.

— Ха! — Вскинув голову, Алеата холодно посмотрела на него, сжав губы, и стала вдруг ужасающе похожа на старшую сестру. — Только не я! Если ты женишься на этой шлюхе, у меня не будет брата. Я никогда не посмотрю на тебя, даже словом не перемолвлюсь!

— Ты не можешь так думать, Теа. Все, что осталось у нас от нашей семьи, — это мы.

Отец… Ты же видела.., с ним неладно.

— Он сошел с ума. А будет еще хуже, когда мы доберемся до этой вашей звезды, на которую ты нас тащишь, а мамы там не будет! Это убьет его, скорее всего. Что бы с ним ни случилось, ты будешь в этом виноват!

— Я хотел, как лучше. — Эльф побледнел, его голос задрожал и пресекся.

Алеата с раскаянием посмотрела на него и пригладила его растрепавшиеся волосы. Она прижалась к нему.

— Ты прав. Все, что у нас есть, — только мы сами, Пайт. Останься со мной. Не возвращайся к этой человечке. Она просто играет с тобой. Ты знаешь, каковы людские мужчины. То есть… — она вспыхнула, — ...то есть ты знаешь, каковы их женщины. Когда мы доберемся до звезды, мы начнем жизнь заново. Мы будем заботиться о папе и заживем счастливо. Может быть, там будут другие эльфы. Богатые эльфы, куда богаче эквиланских. И у них будут великолепные дома, и они пригласят нас к себе. А эти отвратительные, дикие люди уползут обратно в свои джунгли. — Она положила голову брату на грудь и снова вытерла губы.

Пайтан ничего не сказал, позволив ей помечтать. Когда мы доберемся до звезды, подумал он. Что с нами будет, когда мы доберемся до звезды?

Менши всерьез приняли угрозу Эпло насчет того, что корабль может упасть с неба. В корабле установился вынужденный мир — мир, который отличался от войны только тем, что был менее шумным, да кровь не лилась. Если бы взгляды и пожелания были оружием, вряд ли кто-нибудь на борту остался в живых.

Люди и эльфы игнорировали друг друга. Рега и Пайтан держались порознь, действуя всегда осмотрительно и мудро — не то по обоюдному согласию, не то потому, что барьер, разделявший их народы, стал слишком высоким, чтобы они могли преодолеть его.

Случайные драки, вспыхивавшие среди горячей молодежи, быстро пресекались старшими.

Но стоило заглянуть в глаза — эльфу ли, человеку, — чтобы понять: этот мир недолговечен.

— Когда мы доберемся до звезды…

О свадьбе речь больше не заходила.

Эпло проснулся от громкого лая и вскочил на ноги, мгновенно очнувшись от глубокого сна. Тело действовало само, не дожидаясь, пока полностью пробудится разум. Эпло прижал посетителя к переборке, сжал жесткими пальцами его нижнюю челюсть.

— Только шевельнись, и я сломаю тебе шею! Пойманный окаменел.

Эпло проморгался и разглядел своего пленника. Он медленно разжал руку.

— Не пытайся подкрадываться ко мне, когда я сплю, эльф. Это не прибавит тебе здоровья.