Алберт больше даже не шелохнулся и словечка не сказал после аварии. Вот так и осталась бедная миссис Прэтт без всякой опоры. Все думали, она опять выйдет замуж, а она так и не вышла. Очень жаль! Ее Дики — парнишка смышленый, только шебутной очень, с ним никакого сладу. Тут нужна мужская рука, вот что я вам скажу! Мисс!

Может, вы вместо абрикосов возьмете баночку персиков?

Очень хорошие, не сомневайтесь!

— Да, конечно. Персики подойдут, — ответила Дженни.

Она не смогла и слово вставить в разговор, но это ее не обидело ничуть. Спешить было некуда. Приятно будет пройтись по деревенской улице, все тебе улыбаются, все хотят поговорить. А Кэролайн тем временем испечет дома кекс. Дженни собралась уходить, но тут дверь приоткрылась, и внутрь заглянул мальчуган, улыбавшийся во весь рот.

— Дики! Ты почему не в школе? — сурово спросила миссис Дин.

Дики улыбнулся еще шире. Дженни сроду не видела такого простодушного взгляда у подобного сорванца.

— Когда я утром проснулся, миссис Дин, у меня жуть как болела голова, и живот тоже!.. И мама разрешила мне не ходить в школу.

— Что ты опять творишь. Дики, — сердито сказала миссис Дин, — смотри, мать до тебя доберется!

— Утром я правда прям чуть не умер от боли!

— Понимаю, Дики. Значит, тебя нельзя угостить мятным леденцом?

— О-о! Все уже прошло, миссис Дин! И живот, и голова! Правда!

— Ты скверный мальчик. Дики, — вот это действительно правда. Так что не получишь никаких леденцов.

— Не получу, миссис Дин! Я знаю, что не получу. Я просто зашел, чтобы узнать, не нужно ли этой леди помочь донести сумку?

Сообразив, что речь идет о ней, Дженни улыбнулась и покачала головой.

— Нет, спасибо, — сказала она. — Я вполне могу справиться сама.

Однако, выйдя из магазина, Дженни с удивлением обнаружила, что Дики ждет ее.

— Вы гостите у мисс Дэйнсворт? — весело спросил он.

— Да, — ответила Дженни, с трудом сдерживая улыбку.

Она никогда еще не видела таких грязнуль. Светло-рыжие волосы всклокочены, казалось, их месяцами не расчесывали. Одежда в неописуемом беспорядке: карманы штанов оттопыривались, набитые всякой всячиной; рубашка порвана; все в пятнах, все мятое. Но его подобные мелочи не волновали, ярко-синие глаза искрились смехом, и, глядя на них, Дженни самой хотелось смеяться. Именно такое впечатление Дики производил практически на каждого.

Если бы он столь опрометчиво не стал жаловаться на мнимую боль в животе, Дженни была уверена, что мятный леденец ему бы дали. Дженни невольно подумала, что этот бойкий мальчуган всегда получит то, что хочет.

Дики шел рядом, волоча ноги по пыли. Он еще не решил, как ему лучше действовать. Торопиться в таком деле не годилось. Он хотел быть осторожным. Ошибиться тут нельзя. Обдумывая, он шел рядом, продолжая улыбаться.

Насчет мыла — это он здорово придумал. Его мать ничего не заметила, даже не обратила внимания на то, что не хватало кусочка мыла. Дики довольно улыбнулся, вспомнив, как, поднявшись с постели, сжевал эти маленькие кусочки. Вкус у них был довольно странный. Он вроде и съел совсем немного, но от них во рту появилась пена. Эго уж точно напугало маму… Даже слишком, так, что она хотела послать за доктором, а этого Дики как раз и не мог допустить. Ну, все обошлось, и фокус с мылом удался. А вот теперь надо было что-то изобретать для мисс Дженни.

Чего Дики никак не мог понять, так это кому нести записку-то? «Мисс Дженни Хилл». Но ведь никакой Дженни Хилл не было. Вот Дженни Форбс — такая была точно. Тогда почему тот мистер в машине велел передать записку мисс Дженни Хилл? Не было в Хэйзлдопс никакой Дженни Хилл.

Так он думал сперва, но потом, когда эта старушенция, работающая у миссис Мерридью, кое-что выболтала. Дики понял, что Хилл и есть Форбс, только не очень понял почему. Ну да чем меньше болтаешь, тем целее будешь.

— Дженни Хилл, — неожиданно громко произнес Дики. — Мисс Хилл… мисс Дженни Хилл.

Дженни с удивлением взглянула на него.

— Что ты сказал?

Дики смотрел на нее с невинной улыбкой.

— О-о! Так… Ничего. Просто почему-то вспомнилось.

Вы когда-нибудь слышали это имя?

— Еще бы мне не слышать, — ответила Дженни. — Это было мое имя.

— О-о! Чего же вы его поменяли?

Дженни закусила губу. Была ли эта милая улыбка действительно настолько наивна? Дженни начала в этом сомневаться.

— Ты слишком любопытный, — засмеявшись, сказала она.

— Ну так интересно же, — синие глаза были по-прежнему ясными и простодушными.

Неожиданно для себя Дженни принялась объяснять что к чему.

— Видишь ли, иногда живешь и живешь под каким-то именем, думаешь, что оно твое, а потом оказывается, что это не так.

— Что не так? — спросил заметно оживившийся Дики.

— Оказывается, это не твое имя, — ответила Дженни. — А у тебя на самом деле другое имя, и никто этого не знает… пока не знает.

Вспоминая потом этот разговор, Дженни сама не понимала, почему начала все это рассказывать. Дженни не знала, что она была отнюдь не единственной, кто, поддавшись трогательно-невинному взгляду Дики, выкладывал то, чего совсем не стоило говорить. Не единственной и не последней.

— Это очень интересно, — Дики отвел взгляд и стал думать о записке. — Значит, — сказал он через минуту, — если бы кто-то написал записку, на которой стояло бы «Мисс Дженни Хилл», то она была бы для вас?

Дженни вздрогнула.

— Да, для меня, — быстро ответила Дженни. — А зачем тебе это?

Синие глаза снова стали прилежно на нее смотреть.

— Да так. Просто интересно.

Дженни остановилась, пытаясь понять, кто мог послать ей записку на имя Дженни Хилл. Здесь в Хэйзлдоне она была Дженни Форбс. Каким образом у этого мальчугана оказалась записка и кто мог адресовать ее Дженни Хилл?

Ей вспомнился Мэк, и она вдруг вздрогнула от страха.

Странно, живя рядом, в соседнем доме, и даже потом, когда перебралась в Элипгтон-хаус, она никогда не боялась Мэка. Тогда не боялась, а теперь, скрываясь в другом месте, ей стало страшно. Чепуха, конечно! Неслыханная глупость!..

— Почему тебе интересно? — спросила она.

Синие глаза не отрывались от лица Дженни. Дики ковырял песок носком башмака.

— Да просто так…

— Дики! Ответь мне, только честно… Как ты узнал, что меня звали Дженни Хилл?

— Да это все знают? Честно! Это все миссис Уоррингтон, которая служит у миссис Мерридью. Это она как-то узнала… она всюду сует свой нос. А если уж она знает, то считайте, все знают! А наверное, здорово, когда две фамилии. Ведь обычно у женщин бывает одна пока они не замужем, а потом — фамилия мужа. Только я никогда не слыхал, чтоб у кого-то, кто не замужем, тоже были две фамилии. Потому я и спросил.

Объяснение было вполне убедительное. Однако долгий опыт общения с Мэг и Джойс научил Дженни осторожно относиться к ангельски невинным взглядам и горячим уверениям — на самом деле на уме у ангелочка могло быть совсем иное. У Мэг был прямо-таки талант проделывать такие штучки, и Дженни, увидев эти невинные синие очи, почему-то вспомнила Мэг.

Как он сказал?.. «Значит, если бы кто-то написал записку, на которой стояло бы „Мисс Дженни Хилл“, то она была бы для вас?»

— Если ты знаешь что-то про записку для меня, лучше скажи сразу.

В невинных синих глазах мелькнуло искреннее удивление.

— Я ничего не говорил про записку для вас, мисс! Зачем мне говорить, раз ее не было? Правда?

Дженни чуть не рассмеялась. Но смеяться почему-то не хотелось. Слишком тяжким было ощущение важности того, что было сказано.

— Раз не было, то и незачем, — нетерпеливо согласилась Дженни. — Это понятно. Но ты спросил: «Значит, если бы кто-то написал записку, на которой стояло бы „Мисс Дженни Хилл“, то она была бы для вас?» Спросил ведь? Вот я и хочу знать, что ты имел в виду.

— Ничего не имел. Правда, ничего. Вы же не рассердились на меня, мисс? Я не хотел вас обидеть.

— Я и не обиделась. Я просто хочу знать, почему ты так сказал.