Пыль и пустая темнота. Эльминстер изо всех сил вглядывался в темень, но, похоже, в храме Мистры вообще не было ничего, кроме каменных столбов. Со всей осторожностью он чуть отошел в сторону от двери – обычно ловушки располагаются прямо перед самой дверью – и сделал шаг вперед.

С этим местом что-то явно было не так. Да, конечно, он предполагал, что возникнет чувство, словно за ним наблюдают, и, наверное, по коже побегут мурашки от едва уловимого прикосновения дремлющих чар, ждущих повсюду вокруг него, когда же наступит время их пробуждения, – все это здесь было. Но было и еще нечто такое…

Да, вот оно: такое большое пустое помещение должно эхом возвращать все звуки. Но эха не было. Из мешочка на поясе Эльминстер достал сушеную горошинку – из тех, что носит при себе любой вор, на случай если придется разбрасывать их под ноги преследователям, – и бросил ее в темноту перед собой.

Он не услышал, как она упала на пол. Поежившись, Эл сделал осторожный шаг вперед. Теперь он находился в передней части храма, отделенной от огромного открытого зала рядом массивных колонн… насколько он мог судить, совсем невыразительных каменных цилиндров. Пол покрывал толстый слой нетронутой пыли. Эл в последний раз оглянулся на дверь, которую прикрыл за собой, и пошел в темноту.

Купол огромного круглого зала терялся где-то в вышине, примерно на уровне крыши, с которой Эльминстер смотрел на храм. В центре зала стоял круглый каменный алтарь. Три яруса балконов огибали огромное пространство. Помещение было темным, пустым и безмолвным.

Вот и все, что здесь было. В общем-то, даже осквернять нечего. Никаких служителей тоже не видно.

Внезапно позади с грохотом распахнулась дверь, и в храм вошли люди с факелами. Эльминстер бросился к колоннам, чтобы спрятаться. Вошедших было много, по крайней мере два отряда наемников с копьями в руках.

– Ищите по всему храму, – холодно прозвучал приказ. – Никто не смеет входить в храм Мистры шутки ради.

Говорящий вышел вперед и в стремительном то ли приветственном, то ли почтительном жесте поднял руку в сторону алтаря. Затем он спокойно сказал:

– Нам понадобится свет, – и при этих словах, хотя он и не произнес никакого заклинания, сами камни вокруг Эльминстера начали светиться.

Все, что в храме было из камня, стало светиться жемчужно-белым светом, в конце концов заполнившим весь зал и открывшим, где прячется молодой вор. Более дюжины наемников с мрачными лицами повернули в его сторону копья. Отдававший приказы человек стоял среди них.

– Это всего лишь вор. Уберите оружие.

– А что если он убежит, господин? Человек в длинном одеянии улыбнулся:

– Моя магия позволит ему пойти только туда, куда я захочу, и никуда больше.

Одно движение руки, и Эльминстер почувствовал, как руки и ноги дернулись и слегка онемели. Появилось пощипывание и покалывание, дрожь – в общем, все то же, что он чувствовал на лугу над Хелдоном в тот жуткий день много лет назад. Отчаяние волной захлестнуло его. Тело больше не слушалось: оно повернулось и пошло навстречу стражникам.

Нет, к алтарю. Ни одна руна не украшала этот голый круг из камня. Когда он подошел, наемники, окружив его в кольцо, подняли копья.

– Согласно закону, тот, кто оскверняет храмы, должен быть предан смерти, – прогремел один пожилой стражник, – на том же месте.

– Все верно, – подтвердил человек в длинном одеянии и снова улыбнулся. – Однако я сам выберу это место. Когда этот глупец окажется на алтаре, если угодно, можете бросить в него свои копья. Свежая кровь, пролитая на алтарь Мистры, позволит мне попробовать одно заклинание, о котором я давно мечтал.

Внутри Эльминстера клокотала ярость, а он все так же неотвратимо приближался к алтарю. Какая глупость – прийти сюда… Но сделанного не воротишь. Смерть положит конец его тщетной борьбе с Верховными Чародеями. Простите, отец… мама… Эльминстер бегом бросился вперед, надеясь каким-то чудом освободиться от магического влияния и в то же время понимая, что выбора у него нет. Ну ладно, по крайней мере он хоть умрет не бездействуя.

Чародей только улыбнулся и согнул палец. Бег замедлился до семенящей походки, пока Эл не остановился перед алтарем. Маг заставил его развернуться, и теперь они стояли лицом друг к другу.

Чародей поклонился:

– Приветствую тебя, вор. Я – правитель Илдру, Верховный Чародей Аталантара. Разрешаю тебе говорить. Кто ты?

Эльминстер обнаружил, что может шевелить губами.

– Как ты уже сказал, Верховный Чародей, – безучастно ответил он, – вор.

Чародей поднял бровь:

– Зачем ты забрался сюда сегодня ночью?

– Говорить с Мистрой, – произнес Эльминстер, удивляясь своим словам.

Илдру прищурился:

– Зачем? Ты что, маг?

– Нет, – фыркнул Эльминстер, – и этим горжусь. Я хочу свергнуть Верховных Чародеев, таких как ты, и пришел, чтобы получить помощь Мистры или проклясть ее, если она откажет.

Брови чародея снова взлетели вверх.

– Но с какой стати ты рассчитываешь на помощь Мистры?

Эльминстер хотел было пожать плечами, но обнаружил, что не может двигать ничем, кроме рта.

– Боги существуют, – медленно произнес он, – у них настоящая власть. И она нужна мне.

– Да? Я так и думал, – забавляясь, сказал чародей. – А знаешь, сначала надо учиться – много и долго, почти всю жизнь, и начать с ученика чародея, и рисковать жизнью, пробуя то или иное заклинание, которое не понимаешь, или изобретая что-нибудь свое. Какое неслыханное высокомерие – думать, что Мистра тут же тебе все даст, как только ты попросишь ее!

– Неслыханное высокомерие в Аталантаре, – негромко сказал Эльминстер, – власть Верховных Чародеев. Жизнь в этой стране под вашей властью настолько тяжела, что никто другой уже не может позволить себе роскошь неслыханного высокомерия.

Среди стражников послышался негромкий гул голосов. Илдру обвел их пристальным взглядом, и среди наемников снова воцарилась тишина. Чародей неестественно вздохнул:

– Мне надоело выслушивать колкости. Умолкни, пока тебе не захочется молить о пощаде.

Магическая сила развернула Эльминстера и заставила забраться на алтарь.

– Пока уберите копья, – приказал Верховный Чародей. – Сначала я узнаю, впустую ли болтает парень… или за этим что-то кроется.

Чародей поднял руки, произнес заклинание и, прищурясь, хмуро посмотрел на Эльминстера.

– Магии не видать, – сказал он, словно размышляя вслух, – и все-таки какая-то связь с волшебством есть, совсем маленькая способность… Я такого раньше не видел. – Он сделал шаг вперед. – Какой магией ты владеешь?

– Никакой, – выпалил Эльминстер. – Я ненавижу магию и все, что с ней связано.

– А если я освобожу тебя и раскрою твои способности, будешь ли ты верен Оленьему Трону?

– Всю мою жизнь!

Услышав такой гордый ответ, последовавший без всяких раздумий, маг прищурил глаза и прибавил:

– А Верховным Чародеям Аталантара?

– Никогда! – Крик Эльминстера эхом разнесся по залу, и чародей снова вздохнул, глядя на то, как юноша с тщетной яростью пытается спрыгнуть с алтаря.

– Хватит, – устало сказал он. – Убейте его.

Верховный Чародей отвернулся, и Эльминстер увидел, как дюжина стражников – а может, и больше – подняли копья и отступили на шаг-два для хорошего броска.

– Простите меня, мама… отец, – дрожащими губами прошептал Эльминстер, – я… я старался быть настоящим принцем!

Верховный Чародей резко обернулся:

– Что такое?

Копья уже взлетели в воздух, и Эльминстер, глядя прямо в глаза чародею, прошипел:

– Проклинаю тебя, Верховный Чародей Илдру, моей смертью и…

Эльминстер замолчал в замешательстве. Он не предполагал зайти так далеко в своем проклятии. Чародей поднял руки, чтобы произнести заклинание, и крикнул:

– Стойте! Подождите! Уберите копья!

Эл также увидел, что стражники уставились на него, словно он был драконом, да не простым, а фиолетовым, с тремя головами и девичьим телом!

А копья… они остановились, окруженные жемчужным сиянием. Эльминстер почувствовал, что может свободно двигаться, и обернулся. Повсюду вокруг него, образуя смертельное кольцо, были копья, но все они неподвижно застыли в воздухе, и, судя по выражению лица чародея, он тут был ни при чем.