Элмара заметила, как хозяин постоялого двора, вынырнувший из кухни с дымящимся блюдом у плеча, потрясенно остановился, услышав эти слова.

Чародей вкрадчиво улыбнулся, обводя взглядом всех присутствующих:

– Ну что, имеется ли среди вас такой дурак, который попробует остановить меня?

– Имеется, – ответила Элмара из своего угла, оторвавшись от заклинания, которое сплетала все это время. Ее руки уже снова двигались, когда она отошла в сторону в еще более глубокий полумрак. Верховные Чародеи, сидя вокруг своего стола, вглядывались в темноту, пытаясь рассмотреть, кто с ними говорит. Эл подозревала, что на самом деле они были всего лишь учениками, не обладающими какой-либо реальной силой, и здесь оказались сопровождая караван купцов или выполняя другую мелкую работу. Закончив заклинание, Эл решительно вышла вперед и обратилась к стоящему чародею:

– Тот, кто владеет могущественной магией, никогда не должен использовать ее во вред тому, кто таковой не владеет. Согласен ли ты?

– Ошибаешься, – усмехнулся чародей, поднимая руку, чтобы бросить в нее заклинание.

Вздохнув, Элмара указала на него пальцем. Не окончив заклинание, чародей дернулся и схватился за горло.

– Это твое собственное заклинание, – вежливо улыбнувшись, пояснила Элмара хрипящему и задыхающемуся чародею. – Похоже, что весьма сильное… так, значит, я ошибаюсь.

Ее слова вызвали яростный рев, вырвавшийся из шести глоток. Хватаясь за жезлы, разодетые чародеи вскочили со своих мест, в спешке опрокидывая бутыли и кубки. Во все стороны полетели осколки разбитой посуды. Снова улыбнувшись, Элмара произнесла слово, и приготовленное ею заклинание сработало.

Рассерженно запорхали жезлы и руки, выплевывались слова и извлекались странные предметы, – шестеро чародеев обрушили на своего одинокого врага уничтожающую магию.

И ничего не произошло.

Элмара спокойно объявила во всеуслышание:

– На некоторое время я сделала так, что эти люди не могут воспользоваться своей магией. С удовольствием померилась бы с ними волшебной силой, но не хочется причинять вред этому милому заведению. Хотите ли что-нибудь спросить у них?..

Все потрясенно молчали. Но вот мужчины, отодвигая стулья, потянулись за кинжалами, а Верховные Чародеи бросились к двери. Вернее, попытались убежать. Непочтительные ноги ставили подножки этим горе-колдунам, не привыкшим смотреть, куда ступают, а энергичные кулаки сбивали с ног их, не привыкших сражаться способом более простым, чем метание огненных шаров. Кинжал одного чародея ударил какого-то торговца по лицу, и тот, взревев, выхватил нож и использовал его по назначению.

Чародей с шумом упал на пол, переворачивая стулья. В комнате снова воцарилась тишина. Только одного Верховного Чародея убили, остальные просто лежали без чувств посреди перевернутых столов и стульев.

Хозяин гостиницы первым сказал то, о чем подумали все присутствовавшие:

– Расправиться-то с ними было слишком легко, но кто из нас останется в живых, когда сюда заявятся их друзья-чародеи, чтобы отомстить нам?

– Да уж… они превратят нас в слизняков и растопчут!

– Они разнесут постоялый двор и сожгут его и нас вместе с ним!

– Может, оно и так, – сказала Элмара, – но только если кто-нибудь проболтается.

Спокойно подняв руки, она произнесла заклинание и неторопливо обошла комнату, прикасаясь к каждому чародею. Люди поспешно отступали, давая ей дорогу. Их было нетрудно понять: они считали, если рядом чародей, то быть большой беде.

Управившись, Эл пробормотала заклинание, и на месте бесчувственных тел оказались семь камней. Волшебница взмахнула рукой, и камни исчезли, оставив после себя только маленькие темные лужицы крови.

Торговец, стоявший ближе всех к Элмаре, повернулся к ней:

– Ты обратила их в камни?

– Да, – ответила она с улыбкой. – Видишь, и из камней можно пустить кровь?

Раздалось несколько неуверенных смешков. Повернувшись к менестрелю, девушка спросила:

– Ну как ты? Сможешь петь?

Тот неуверенно кивнул, потом спросил:

– Но зачем?

– Если будешь петь, мне бы хотелось услышать окончание баллады о короле Утграеле.

Менестрель поклонился:

– С удовольствием, госпожа?..

– Элмара, – представилась она ему, – Элмара Омар… наследница Элтрина из Хелдона.

Менестрель взглянул на нее так, словно у Элмары было три головы и на каждой – по короне.

– Прошло уже девять зим, как от Хелдона осталось одно пепелище.

Эл не ответила, и менестрель с любопытством спросил:

– Можно ли узнать, куда ты отослала эти камни?

Элмара пожала плечами:

– Довольно далеко от берега острова Танца Мистры, туда, где уже глубоко. Когда мое заклинание прекратится, они снова станут людьми, и, чтобы остаться в живых, им придется всплыть на поверхность. Надеюсь, у них сильные легкие.

При этих словах в комнате снова воцарилось молчание. Менестрель, пытаясь поднять настроение, запел балладу об Оленьем Короле, но голос не слушался его. Когда он сорвался во второй раз, певец развел руками и попросил:

– Не могла бы ты, госпожа Элмара, подождать до утра?

– Конечно, – ответила Эл, присаживаясь около уже поставленного стола, за которым раньше сидели чародеи. – Как ты себя чувствуешь?

– Еще жив благодаря тебе, – тихо ответил менестрель. – Можно угостить тебя ужином?

– Если разрешишь мне купить нам вина, – ответила Элмара. И они оба рассмеялись.

Элмара отставила их третью пустую бутылку. Окинув ее мрачным взглядом, она спросила:

– Кто-нибудь из принцев еще жив? Менестрель пожал плечами:

– Ну, Белор, конечно, что ему сделается, хотя я слышал, он именует теперь себя «королем». О других я ничего не знаю, но, может, кто-нибудь еще и жив. Сейчас тяжелые времена: Верховные Чародеи правят в открытую, издают указы, словно все они короли. Единственная радость для нас – смотреть, как они грызутся между собой. Я не часто бываю в Аталантаре.

– Как же так?

Элмара смотрела на дно своего кубка. Предательская жидкость.

– В этой стране небезопасно находиться тем, кто открыто выступает против Верховных Чародеев. Это касается и менестрелей, чьи остроумные баллады могут прийтись не по вкусу чародеям и их приспешникам. – Менестрель задумчиво допил свой кубок. – Другие маги тоже не посещают теперь Аталантар. Зачем туда идти, если у тебя нет силы победить всех Верховных Чародеев? Если в Аталантаре появится могущественный маг, несомненно, Верховные Чародеи сочтут это угрозой своему правлению и все вместе поднимутся против него!

Элмара тихо рассмеялась:

– Значит, благоразумный маг не пойдет туда? Менестрель кивнул:

– Ни в коем случае. – Он прищурил глаза. – У тебя странный взгляд, госпожа… куда ты продолжишь свой путь завтра?

Элмара посмотрела на него. В глубине ее очень темных глаз полыхал огонь, а улыбка, которой волшебница одарила менестреля, была печальной.

– Конечно в Аталантар.

Первым признаком беды была безлюдная дорога. В другое время в этот утренний солнечный час дорога на Нартил была бы запружена скрипящими телегами, тянущими повозки ревущими быками, торговцами, шагающими рядом со своими мулами, странниками и работниками, сгибающимися под тяжестью ноши. Даже парочка гонцов попалась бы среди них. Вместо этого вся дорога была предоставлена в распоряжение одной Элмары. Поднявшись на последний холм, она увидела, что ее путь перегородили бревенчатые ворота. Сколько она жила в Хастарле, никогда никаких ворот на дорогах в Аталантар не существовало, иначе она слышала бы о них от усталых купцов, которые жаловались на всякие мелочи, досаждавшие им во время путешествия.