Элмара кивнула и сделала жест, чтобы он продолжал. Браэр заглянул ей в глаза и продолжил:

– Как и орки, люди отлично знают четыре дела: как размножаться слишком быстро, как тащить к себе все, до чего смогут дотянуться, как уничтожить все и вся, что мешает исполнению их прихотей, и как господствовать над тем, что они не могут или им просто лень уничтожить.

Элмара с бледным от напряжения лицом внимательно смотрела на него, но только кивнула и снова сделала ему знак продолжать.

– Я понимаю, что горько услышать такое, – мягко сказал эльф, – но именно таким твой род предстает в наших глазах. Люди очень хотят, чтобы Фэйрун приспосабливался к их желаниям. Когда же мы, да и не только мы, встаем им поперек дороги, они просто убивают нас. Люди смышленые и умные – надо отдать им должное – и, похоже, подхватывают новые веяния чаще и быстрее, чем другие расы… но для нас, для земли, они всего лишь ползучая угроза. Ползучая гниль, которая изводит и лес, и прочие нетронутые части этого королевства… и нас вместе с ними. Ты – первая из твоей расы, кого терпят здесь, в самом сердце этого леса, так долго, и среди моего народа есть такие, кто считает, что надежнее было бы убить тебя, чтобы твое тело стало пищей для деревьев.

Элмара все так же сидела, не сводя с него глаз и не говоря ни слова. Ее глаза казались еще темнее на побледневшем лице.

Браэр едва заметно улыбнулся и добавил:

– Смерть – это цель, к которой стремятся немногие из твоей расы, но она более благородна, чем те, которые люди так настойчиво преследуют.

Судорожно вздохнув, Элмара спросила:

– А почему тогда ты… терпишь меня здесь? Эльф как-то медленно и нерешительно протянул руку, и Элмара с удивлением отметила, что он сжал одну из ее рук совсем так же, как незадолго до этого сделала она.

– Просто из уважения к Госпоже я взялся вести тебя, – сказал он, – и вернуть тебя на те пути, что принесут нам наименьший вред в течение многих и многих последующих лет, если боги пожелают продлить твою жизнь. – Его улыбка стала шире. – Я узнал тебя… и уважаю тебя. Я знаю твою историю, Эльминстер Омар, принц Аталантара. Я знаю, что ты задумал сделать. Из одного благоразумия стоит помочь посвященному в борьбе с нашими наиболее могущественными и ближайшими врагами – Верховными Чародеями. Твой характер, особенно сила воли, которой хватило, чтобы погасить свою ненависть к магии и согласиться служить Госпоже, сохранив здравомыслие и достоинство, когда она без предупреждения превратила тебя в женщину, превратил мою задачу в нечто большее, чем просто долг и благоразумие, – в удовольствие.

Элмара сглотнула, чувствуя, как свежие слезы текут по щекам.

– Т-ты самый добрый и терпеливый из всех, кого я когда-либо встречала, – прошептала она. – Пожалуйста, прости меня за те мои слезы.

Браэр похлопал ее по руке:

– Это была моя вина. Не надо было отвечать на вопрос, который просто взбрел тебе в голову: Мистра сделала тебя девушкой по двум причинам – чтобы спрятать от Верховных Чародеев и чтобы ты научился чувствовать связь между магией, землей и жизнью, женщины более способны к этому, нежели мужчины. Когда-нибудь позже я покажу тебе, как чувствовать и работать с этой связью.

– Ты можешь читать мои мысли? – вскрикнула Эл-мара, резко отшатнувшись от него. – Так почему же тогда, ради всех богов, ты просто не скажешь, что мне надо знать.

Браэр покачал головой:

– Я могу читать мысли, только когда они заряжены сильным чувством и когда я нахожусь очень близко. Более того, очень немногие могут научиться чему-либо по-настоящему, если мгновенно будут получать ответ на каждую праздную мысль. Тогда им вообще не надо будет ни думать, ни запоминать, просто настройся на того, кто будет отвечать и скажет, куда пойти и что сделать, – вот и вся мудрость.

Задумчиво сдвинув брови, Элмара медленно кивнула.

– Пожалуй, ты прав, – тихо сказала она. Браэр кивнул в ответ:

– Я знаю. В этом и заключается проклятие моей расы.

Мгновение Элмара смотрела на него, а потом весело рассмеялась. Борясь с совершенно безудержным приступом смеха, она вдруг остановилась, впервые со дня их знакомства услышав незнакомый глубокий и сдержанный звук…

Эльф Баэритрин тоже смеялся.

Между деревьями к ним уже подкрадывался рассвет, когда Браэр спросил:

– Очень устала? Не будем продолжать? Элмара одеревенела от сидения и покачивалась от усталости, но горячо прошептала:

– Нет! Я должна знать! Продолжай!

Браэр склонил голову, приветствуя ее настойчивость, и произнес:

– Тогда знай: Высокий Лес умирает, мало-помалу, год за годом, под топорами людей и заклинаниями Верховных Чародеев. Они знают нашу силу, но не совсем уверены насчет своей. Чародеи чувствуют, что единственный способ обеспечить свою безопасность в этом королевстве – это уничтожить нас. – Широким жестом он медленно указал рукой на молчаливые деревья вокруг. – Наша сила коренится в смене сезонов. Мы черпаем ее в живучести и выносливости земли, а она не предназначена для сражений и разрушения. Это известно Верховным Чародеям. Они также знают, как заставить нас сражаться такими способами и в таких местах, где они наверняка победят, поэтому мы часто не осмеливаемся сопротивляться в открытую… и это им тоже известно. Я потерял многих друзей, кто так и не сумел признать, что сила Верховных Чародеев не уступает нашей, а иногда и превосходит ее. – Вздохнув, Браэр продолжил: – Что же касается тебя и таких, как ты, мы можем помочь вам в борьбе против Верховных Чародеев… и мы хотим помочь. Пока вы уважаете землю и живете с этим почтением в сердцах, наши пути не расходятся, а значит, и враг у нас общий. Когда вам понадобится помощь в битве против Верховных Чародеев и вы позовете нас, мы обязательно придем. В этом мы клянемся.

В следующий миг полдюжины деревьев вокруг превратились в эльфов и шагнули вперед. Его слова эхом подхватил мощный хор:

– В этом мы клянемся.

Элмара, заглянув в строгие глаза эльфов, в волнении склонила голову:

– И я в свою очередь клянусь ничего не делать во зло тебе и этой земле. Только, пожалуйста, научи меня, как этого достичь.

Эльфы поклонились в ответ и снова растворились в лесу.

Эл снова сглотнула:

– Они всегда здесь как деревья, то есть, я хочу сказать, вокруг нас?

Браэр улыбнулся:

– Нет. Так получилось, что ты остановилась поплакать в особом месте.

Эл негодующе взглянула на эльфа, но тут же улыбнулась. Она устало тряхнула головой:

– Для меня это большая честь… и, кажется, теперь я достаточно понимаю твой народ, чтобы не ломиться как попало через лес. – Она беспомощно зевнула и добавила: – К тому же, по-моему, я более чем готова теперь поспать. Обещай показать мне – когда-нибудь в будущем – особо важные и сильные заклинания.

Баэритрин улыбнулся:

– Обещаю.

Эльф протянул руку и погладил ее по щеке. Едва его чары погрузили ее в сон, он подхватил девушку за плечи и нежно опустил на покрытую мхом землю.

Затем он устроился рядом с ней и снова погладил ее по щеке. За то малое время, что ей осталось провести в лесу, он будет очень заботливо опекать это оружие против Верховных Чародеев. Более того, он будет заботливо оберегать этого драгоценного друга.

Пламя взвилось над скалами там, где только что ничего не было. Элмара затаила дыхание. – Мистра? – спросила она, и на миг ей показалось, что пламя, откликнувшись, стало ярче, но затем оно угасло совсем и больше не было никакого ответа. Элмара вздохнула и опустилась на колени около озерца. – Я так надеялась на что-нибудь большее.