Делзаран вдруг чихнул и вскинул голову. «Огонь!» Дерево, в которое он входил, безвольно упало под его руками назад, и у него снова ничего не получилось. От приступа ярости у него даже покраснели кончики ушей.

– И это в сердце леса! Здесь же самые старые деревья!

– Да, – ответил Баэритрин, но придержал руку друга, – а это попалось молодое, да еще и смолистое.

Он поднял другую руку, двумя пальцами нарисовал в воздухе круг и негромко сказал несколько слов. В следующий миг в воздухе между ними появилось решительное лицо – лицо женщины из расы людей. Делзаран зашипел, но ничего не сказал, так как женщина заговорила:

– Благодарю тебя, о великая Мистра. Я обязательно постараюсь научиться и буду хорошо служить тебе.

И тут же вверх взвилось пламя, и видение разлетелось на крохотные мерцающие голубые звездочки, у Делзарана от изумления открылся рот.

– Богиня услышала ее, – недоверчиво проворчал он. Баэритрин кивнул:

– Наверное, это та самая, о которой Госпожа сказала, что она придет. – Он встал как безмолвная тень в сгущающихся ночных сумерках. – Пойду за ней, как я обещал. Оставь нас… как ты обещал.

Делзаран медленно кивнул.

– И Госпожа дарует нам удачу, – безрадостно усмехнулся он, – всем троим.

Баэритрин молча коснулся его плеча и ушел.

Невидящим взглядом уставился Делзаран на дерево перед собой, затем тряхнул головой. Люди убили его родителей, и под их топорами пали деревья, среди которых он в детстве играл… почему Госпожа прислала именно ее? Неужели она не хочет, чтобы кто-нибудь из его народа учился служить ей, познавая истинное волшебство?

– По-моему, она считает, что эльфы достаточно мудры и справятся сами, – вслух сказал он, почти тоскливо улыбнувшись, и поднялся на ноги. Мистра никогда не разговаривала с ним. Пожав плечами, он на миг успокаивающе коснулся дерева и скользнул в ночь.

Элмара посмотрела снизу вверх на меч света.

– Никакой особенной причины нет, – наконец сказала она. – Меня сюда перенесла Мистра и, – заливаясь краской, она показала рукой на себя, – изменила меня вот так. Я не желаю никакого вреда ни тебе, ни этому лесу.

С мрачным видом эльф сказал:

– Однако в тебе есть такое желание – причинить большой вред многим.

Эл прямо посмотрела ему в глаза и обнаружила, что у нее вдруг пересохло в горле. Проглотив подступивший к горлу ком, она сказала:

– Я живу, чтобы отомстить за моих убитых родителей. Мои враги – Верховные Чародеи Аталантара.

Эльф безмолвно стоял, неподвижный и темный, как деревья вокруг. Меч света не дрогнул. Похоже, этого объяснения было недостаточно.

Элмара пожала плечами:

– Чтобы уничтожить их, я должна учиться магии… ну или найти какой-нибудь другой способ. Я… встретилась с Мистрой. Она сказала, что здесь я найду наставника. Ты знаешь в этом лесу какого-нибудь волшебника или жреца Мистры?

Меч исчез. Эл заморгала в наступившей темноте.

– Да, – после некоторого молчания услышала она простой ответ.

Боясь остаться ночью одной в этом бесконечном лесу, Элмара быстро спросила:

– Не мог бы ты провести меня к нему? – и с изумлением отметила, что ее голос дрожит.

– Ты уже нашла его, – ответил эльф, и по его тону было непонятно, то ли удовлетворение, то ли тихая радость звучит в его голосе. – Назови свое имя.

– Эл-Элмара, – ответила она, и что-то заставило ее прибавить: – До сегодняшнего утра я была Эльминс-тером.

Эльф кивнул.

– Баэритрин, – назвал он себя. – Для последнего из людей, кто знал меня, я был Браэром.

– А кто это был? – неожиданно с любопытством спросила Эл.

Мрачные глаза потемнели.

– Одна волшебница… уже триста раз наступало лето, с тех пор как она мертва.

Эл отвела взгляд:

– Прости.

– Со временем ты узнаешь, что я не в восторге от вопросов, – добавил эльф. – Смотри, слушай и учись. Это эльфийский путь. У вас, людей, гораздо меньше времени, и вы всегда, пробормотав свои вопросы, тут же бросаетесь делать дела, даже не дождавшись ответов или не разобравшись в них по-настоящему. Надеюсь, что мне удастся обуздать в тебе этот порок… хотя бы чуть-чуть. – Он наклонился и добавил: – Ляг на спину.

Вопросительно взглянув на него, Эл сделала, как ей было сказано, с любопытством ожидая, что будет дальше. Машинально она прикрыла руками свою наготу.

Эльф едва заметно улыбнулся:

– Я видел девушек и раньше… и уж тебя-то всю. – Он опустился на землю. – Дай мне ногу.

Удивленно посмотрев на него, Эл подняла левую ногу. Эльф взял ее ступню в ладони – его прикосновение было подобно касанию пера, – и боль медленно угасла. Элмара с изумлением взглянула на него.

– Другую, – только и сказал он.

Она опустила вылеченную ногу и протянула ему другую. И снова боль испарилась.

– Твоя кровь принята лесом, – добавил Браэр, – хотя некоторые находят этот ритуал неприятным. – Чуть сильнее сжав ее пятку, он удивленно хмыкнул и отпустил ногу.

В следующий миг эльф уже стоял на коленях у ее головы. Он двигался быстро, как тень, и плавно, как жидкость, и при этом совершенно бесшумно.

– Лежи смирно, – сказал он. Его пальцы легко коснулись лба Элмары, чуть выше глаз, и ненадолго задержались там… и головная боль, вытекая, стала медленно угасать.

А вместе с ней вытекала и ее усталость, и девушка вдруг снова почувствовала себя живой, проворной, нетерпеливой и посвежевшей.

– Чт… ой, благодарю, господин, что ты делал?

– Много чего. Во-первых, я воспользовался магией, которой ты будешь учиться. Затем я морщился, когда ты называла меня «господином», и терпеливо ждал, когда ты назовешь меня Браэром и перестанешь видеть во мне чудовище, владеющее магией. – Он говорил легко и непринужденно, но Элмара почувствовала, что от ее ответа будет зависеть очень многое.

Медленно подняв голову, она встретилась с его пристальным взглядом. Его глаза находились от нее не дальше чем на вытянутый палец.

– Прости меня, пожалуйста, Браэр. Будешь… моим другом, а? – И она тут же подалась вперед и поцеловала его, едва различая лицо. Глаза эльфа замерцали в ее глазах, а губы коснулись… острого носа.

Браэр не отстранился. Но его губы не встретились с ее губами, а в следующее мгновение Элмара почувствовала, как нежные пальцы погладили ее по подбородку.

– Вот так-то лучше, дочь принца. А теперь спи. Эл начала проваливаться в теплую темноту еще до того, как успела спросить, откуда Браэр знает, что его, нет, ее отец был принцем… может, весь Фэйрун знает об этом… промелькнула у нее последняя мысль, и голову заполнил шепчущий туман…

– Ты начала с того, как поступают все детеныши, – с благоговения перед волшебством. Затем научилась бояться его и ненавидеть тех, кто владеет им. Пришло время, и ты поняла, что магия – это слишком могущественное оружие, чтобы оставить его без внимания. Значит, надо овладеть им или, если понадобится, найти от него защиту.

Браэр замолчал и наклонился вперед, внимательно наблюдая, как на кончиках пальцев Элмары пляшет голубоватое магическое пламя. Он сделал знак рукой, и она послушно заставила язычок пламени бегать туда-сюда по всем пальцам по очереди.

– Наверное, ты хочешь спросить, зачем я трачу столько времени из твоей и без того короткой жизни на детские забавы с магией, – скучным голосом сказал Бра-эр. – Не для того, чтобы ты познакомилась с ней. Вы уже знакомы. Но для того, чтобы ты полюбила магию саму по себе, а не за то, чего ты можешь достичь с ее помощью.

– А зачем, – спросила Элмара на эльфийский манер, и, когда их взгляды встретились, в ее глазах заплясал отраженный огонь, – человеку, вернее, девушке любить волшебство?

Вопрос остался без ответа: ее наставник очень часто оставлял без ответа многое из того, что ей хотелось узнать. Они смотрели в глаза друг другу, пока наконец Эл не сказала:

– Я всегда думала, что это приводит к тому, что сгорбленный человек запирается в четырех стенах маленькой комнатки и с безумным, лихорадочным блеском в глазах одержимо пытается найти, к примеру, какое-нибудь редкое заклинание и тратит на это целую жизнь.